Изумрудные ночи. Дилогия (СИ) - Браун Вирджиния - Страница 25

— Да, благодарю вас, синьор Бертолли. Все было просто замечательно, и Мартина была очень любезна.

Бетани чувствовала, что Трейс не сводит с нее глаз, но не осмеливалась посмотреть в его сторону. Он мог, как обычно, посмеяться над ней, а она не хотела портить себе вечер. Мартина расчесала ее волосы до такого состояния, что они начали искриться при искусственном свете, а потом уложила в эффектную прическу, искусно завив несколько локонов и закрепив парочку гребней. Бетани давно уже не ощущала себя такой привлекательной, как сейчас. Мягкая ткань ее юбки колыхалась с каждым шагом, струясь и обвиваясь вокруг ног, крестьянского покроя блузка оставляла обнаженными плечи, давая глазу возможность видеть тусклое свечение, исходящее от перламутровой кожи. Да, в этот вечер она чудесно себя чувствовала и не хотела, чтобы что-нибудь омрачило его, в особенности Трейс Тейлор!

Синьор Бертолли сидел во главе длинного стола с Бетани по правую руку и Трейсом по левую. Стол освещал мерцающий свет высоких канделябров, блики от которого играли на великолепной китайской посуде и старинном серебре. Гостям предложили множество блюд; часть из них они пробовали раньше, часть — нет; Бетани отведала всего понемногу. Слуга постоянно наполнял ее бокал легким сухим вином; прохладное, оно было просто наслаждением. Когда обед подошел к концу, Бетани почувствовала, как ее охватило оживление.

Ей подумалось, что синьор Бертолли, хоть и был слегка староват и чуть-чуть важничал, оставался по-своему весьма привлекательным с густыми черными волосами, с редкими серебряными нитями и ослепительно белыми зубами, сверкающими из-под холеных усов. Ему несомненно доставляло удовольствие ее общество, и он то и дело смеялся над ее комментариями по поводу испытаний, которые ей пришлось вынести на пути в Куско.

— Итак, синьорина, вы придумали способ, как быстрее преодолевать мост, а?

Кивнув, Бетани пояснила:

— Да, хотя это была идея моего мула, а не моя! — она бросила мимолетный взгляд в сторону Трейса, который с едва заметной улыбкой прислушивался к разговору. — Однако не все этому верят, — добавила она и улыбнулась Трейсу. — Правда, мистер Тейлор?

— Не всякий человек доверчив, мисс Брэсфилд. Но вы ошибаетесь, если думаете, что я вам не верю. Если бы мул не протащил вас по мосту, уверен, это пришлось бы сделать мне.

— Нам всем, несомненно, не хватает вашей смелости. — Бетани отсалютовала ему бокалом. Глаза ее блуждали по его лицу. Ею овладел странный приступ безрассудства, решимость сорвать с Трейса Тейлора маску мужского самолюбования, спровоцировать у него естественную реакцию. Она сама не понимала зачем. Может, вино прибавило ей смелости, а может, ухмыляющаяся физиономия Трейса и его самодовольное пожимание плечами стали причиной ее отчаянного желания сцепиться с ним.

Бетани сделала еще глоток из бокала и произнесла:

— Вы производите впечатление человека, привыкшего к опасностям и жестокости, мистер Тейлор. Я имею в виду то, как вы носите пистолет — низко на бедре, так делают стрелки. Вы совершенно уверены, что никто из американских полицейских не ищет с вами встречи? Я готова поставить на это.

Выражение лица Трейса почти не изменилось, если не считать того, что он слегка прищурил глаза и сжал губы, голос его звучал вполне дружелюбно.

— Мисс Брэсфилд, я не люблю пари, но я поставил бы на то, что вы не привыкли пить больше одного бокала вина.

— Тогда как вы поглощаете вино бутылками? — парировала она со смехом, который прозвучал чересчур громко даже для нее самой. Что она делает? Почему она не остановится сейчас? Она видела, как озадаченно нахмурился отец, весело прищурился синьор Бертолли, она услышала, как Бентворт подавил кашель. Но не остановилась. Сверкая глазами, она подалась вперед и, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Трейса, продолжала: — У меня такое ощущение, что в вашей жизни полно всевозможных темных тайн. Я не ошиблась?

Пожав плечами, он ответил:

— Возможно. Но если я вам расскажу, они перестанут быть тайнами, так?

Бетани ждала не этого ответа, хотя сама не знала точно, чего именно ждет. Исповеди? Признания в прошлых ошибках? Или ей просто хотелось увидеть, как он смутится, почувствует себя неловко, так же, как это с его подачи не раз случалось с ней? Она сама точно не знала. Но неловко почувствовали себя все сидящие за столом, за исключением одного-единственного человека — того, которого хотела смутить она.

К счастью, синьор Бертолли весьма ловко сменил тему разговора. Немедленно завязалась оживленная дискуссия по поводу города золота, на поиски которого они направлялись, и Бетани, не сводившая глаз с Трейса, делала вид, что слушает.

Розовая краска залила ей щеки при воспоминании о том, как легко она уступила его объятиям. Мало того, она отвечала на них. Ей хотелось, чтобы он думал, будто причиной ее реакции была скука и любопытство. Если он узнает, как сильно ее влечение к нему, это будет слишком унизительно, особенно после того… после той женщины в Хуанкайо.

Но когда некоторое время спустя Бетани подняла глаза и наткнулась на темный внимательный взгляд Трейса, она поняла, что ей ни на мгновение не удалось одурачить его. Равно как и себя она не могла одурачить попытками сделать вид, что он ей неприятен. Ее неудержимо влекло к нему.

С этой мыслью Бетани извинилась и вышла из-за стола.

— Джентльмены, я оставляю вас наедине с вашими сигарами и бренди, — произнесла она, когда все поднялись.

— Осмелюсь заметить, синьорина, что при лунном свете терраса выглядит просто волшебно. — Слова Бертолли, очевидно, не были лишены коварства. — Древние инки называли драгоценные металлы в честь красоты, которую рождает луна. Так, лунный свет, заливающий горы, дал название серебру — они его называли «слезы луны».

— Очень красивая легенда, синьор. — Бетани улыбнулась. — Я буду думать о ней, любуясь вашим садом.

Но стоило ей оказаться на освещенной яркой луной террасе, как мысли ее унеслись далеко, и она даже не вспомнила о предании. Прогуливаясь вдоль широкой каменной балюстрады, выводящей к саду, Бетани думала о Стефене Эйверилле.

Она вспомнила его красивое лицо, белокурые волосы и мальчишескую улыбку, неизменно появляющуюся на его лице, когда он заходил к ней по вечерам. Ей потребовались дни и недели только для того, чтобы перестать смотреть на часы в то время, когда он обычно появлялся, и до сих пор в половине восьмого она время от времени ловила себя на том, что прислушивается, не постучит ли кто в дверь. Теперь вместо Стефена ей грезилось лицо Трейса. И это беспокоило ее больше, чем что бы то ни было еще. Почему Трейс Тейлор? Как ухитрился он занять место Стефена?

Бетани поежилась от вечернего ветра. Здесь, высоко над уровнем моря, было довольно прохладно, хотя Бетани и думала раньше, что в разместившемся на широкой равнине таинственном городе должно быть теплее, чем на лишенных растительности горных вершинах.

Бетани уже намеревалась вернуться в дом, к камину, как увидела приближающегося Трейса. Свет бил ему в спину, оставляя лицо в тени, но Бетани узнала его. С бешено заколотившимся сердцем она молча ждала, жалея о своем последнем выпитом стакане вина, спровоцировавшем этот выпад.

— В полном одиночестве под луной, мисс Брэсфилд? — последовал тихий вопрос. — Не сомневаюсь, вы знали, что я буду искать вас, не так ли?

— Я предполагала, что вы не упустите возможности испепелить меня в отместку за то, что я осмелилась сказать вам то, что думаю. Вы же для этого пришли сюда? Потому что я осмелилась на откровенность?

Она немного отступила, приблизившись спиной к балюстраде, словно боялась стоять близко к нему.

— Что вы хотите? — резко спросила Бетани.

— Почему вы считаете, что я чего-то хочу? — спросил он в свою очередь, делая грациозный шаг в ее направлении.

У нее не хватило сил выдержать взгляд его черных глаз, но она сумела сдержать опрометчивые слова, готовые было сорваться с ее губ. Бетани спокойно заметила: