Сахар на обветренных губах (СИ) - Кит Тата - Страница 97

Оба были темнее тучи, но, когда оба сели за стол и начали пить чай, стало понятно, что их непростой разговор не прошёл зря. По крайней мере, Вадим перестал огрызаться. Даже сам встал за сахарницей и поставил её в центр стола для всех.

Я нашла руку Кости под столом и переплела наши пальцы, надеясь хоть так погасить его злобу. И, судя по тому, что он не оттолкнул меня и даже с нежностью посмотрел в глаза, у меня это получилось.

— Это, короче… — было видно, как Вадиму было неудобно начинать этот разговор. А я сделала вид, что чешу нос, чтобы не ощущать запаха перегара, которым мгновенно заполнилась вся кухня. — Я поживу у тебя немного? Пару дней, пока хату не сниму.

— А ты поживёшь у меня, — обратилась я сразу к Косте, почувствовав, как по его мышцам прокатилась волна возмущения. Идея Вадима ему явно не пришлась по душе. Да и сам Вадим, кажется, только что офигел, услышав, что у меня есть квартира, в которую я с легкостью приглашаю Костю пожить вместе.

— Чтобы он мою квартиру в притон превратил?! — Костя пытался казаться злым. Очень злым. Но таким он виделся только Вадиму, я же по его глазам поняла, что он просто нагоняет жути на названного братца.

— Клянусь, здесь всё будет чисто. В комнату твоей мамы я не захожу, я знаю правила, — впервые Вадим показался мне по-взрослому деловым и рассудительным. Кажется, он действительно дошёл до той черты, после которой не видел пути назад. — Пару дней, и я свалю. Хочешь, могу заплатить за проживание.

— Бутерброды жри, плательщик, — хмыкнул Костя. — Тебе теперь надо учиться экономить деньги, а не платить за любую хурму, которую видишь.

Мы оставили Вадима одного в квартире.

Костя дал подробный инструктаж, закрыл комнату мамы на ключ и демонстративно заострил на всём внимание, чтобы Вадим точно понял, что тот запоминает расположение каждой вещицы, каждого пухлого ангелочка на полках.

— Утром я заеду и всё проверю, — строго пробасил Костя напоследок.

Но, судя по подавленному и похмельному состоянию Вадима, единственное, чего он хотел, это просто лечь спать. В этот раз без пьяных рвотных приступов.

У меня в квартире Костя сегодня оказался на редкость скромным. Поставил сумку с вещами в прихожей, как бедный родственник выпросил пару вешалок для рубашек и место в шкафу.

— Перестань! — в какой-то момент я не выдержала. — Чувствуй себя, как дома. Делай, что хочешь. Разбросай носки, пёрдни, в конце концов… Веди себя, как мужик, короче.

В ответ Костя рассмеялся, едва не выронив рубашку, которую вешал в шкаф.

— А можно я не всё сразу сделаю? Порционно буду выдавать мужика. Ну, чтобы ты привыкла.

— Как тебе будет удобнее. Только не спрашивай у меня, когда и как можно это делать.

После ужина я осталась мыть посуду, так как была моя очередь, а Костя ушёл в душ. После душа, в одно полотенце на бёдрах, он сел на мой крошечный диванчик с ноутбуком, чтобы доделать что-то по работе.

Теперь в душ пошла я. И поймала себя на странном ощущении и понимании того, что этим вечером мы с Костей оба ведем себя несвойственно себе обычным. Будто что-то значительно изменилось между нами, начало трансформироваться во что-то более глубокое.

Мы уже неделю ночуем у меня. Дальше поцелуев дело не заходит. Главным образом обрубаю всё я, резко отворачиваясь и делая вид, что ужасно хочу спать.

Я хочу близости с ним, и понимаю, насколько сильно этого хочет он, так как чувствую его стояк каждый раз во время таких полуночных поцелуев. Но какой-то барьер внутри меня не даёт переступить эту красную линию, после которой уже не будет возврата.

Я не знаю, в чём причина. Я боюсь, я волнуюсь, но понимаю, что тоже этого хочу. По крайней мере, ощущения внизу живота точно говорят о том, что желание я имею ничуть не меньше, чем Костя. Только не знаю, как его проявить и стоит ли.

Выйдя из ванной комнаты, я обнаружила Костю уже в постели. Вместо полотенца на нём уже были боксеры, но он всё так же работал, глядя в ноут. Лишь на несколько секунд оторвал суровый сосредоточенный взгляд от светящегося экрана, улыбнулся мне глазами и вновь увлёкся работой.

И даже не обратил внимание на то, что я впервые вышла из ванной не в пижаме, а в одном полотенце.

Может, ему из-за ноутбука было невидно, в чём я?

Зажевав нижнюю губу, я прошла к диванчику и выключила свет настольной лампы. Слегка придерживая полотенце на груди, прошла в кухонную зону и выключила неоновую подсветку гарнитура.

Ещё бы Луну выключить, чей свет бил в окно, чтобы Костя точно не смог ничего разглядеть, иначе я просто сгорю со стыда.

— Намёк понял, заканчиваю, — произнес Костя. Его глаза забегали по экрану, что говорило о том, что что-то проверял напоследок и закрывал вкладки.

— Нет-нет, не торопись.

Боже, как неловко.

— Всё. Закончил, — заключил Костя и сошел с постели. — Только на зарядку его поставлю.

Проходя мимо меня, Костя вдруг застопорился. Будто не поверив своим глазам, осветил меня экраном ноутбука и, кажется, шумно сглотнул.

— Что? — я очень сильно старалась сделать вид, что не понимаю, что именно творю.

— Ты в полотенце, — он это будто для себя сказал, чтобы увиденное казалось более реалистичным.

— Ну, да, — я хихикнула. Совершенно неубедительно. А Костя всё стоял на месте и смотрел на меня, как примагниченный. — Ты, кажется, хотел поставить ноут на зарядку, — напомнила я невинным голоском.

Было бы неплохо, если бы у меня была смелость для того, чтобы прямо сейчас сдернуть с себя полотенце и окончательно свести с ума Костю.

Но такой смелости у меня нет и никогда не было. А вот желание, завернуться в одеяло потолще и как можно скорее, возрастает с каждой секундой, что мы с Костей молча пялимся друг на друга.

— А… да… сейчас, — кажется, ему пришлось приложить уйму усилий, чтобы сдвинуться с места и дойти до розетки, где уже был воткнут зарядник.

Пока он был занят, я подошла к постели и развернулась на пятках, чтобы сесть на её край, именно в тот момент, когда Костя оказался рядом.

От неожиданности я вздрогнула, дыхание перехватило и даже ощущение Костиного тепла, исходящего от тела, не смогло унять мелкую дрожь, что прокатилась по телу.

— Ты ведь что-то задумала? — его голос опустился до таких низких частот, что ещё пара фраз, и я потеряю сознание просто от экстаза слышать этот голос.

— Я?! — сама невинность. — Нет. Просто… Некрасиво?

Сердце бахнуло в груди, когда Костя поднял руки, запустил пальцы в мои влажные волосы и поцеловал так трепетно и страстно, что вмиг закружилась голова.

Не помня себя, я ответила Косте тем же. Подалась к нему, вжалась в горячий торс, понимая, что полотенце, начало сползать.

Затвердевшие соски коснулись горячей кожи. Волна мурашек по телу заставила меня содрогнуться и приглушить поцелуем непрошенный стон.

Я цеплялась за его шею, торс. Пробегалась ногтями по крепким мышцам, в то время, как наши языки сплетались в причудливом танце, ритм которого мне неизвестен. Но то, как в этом танце ведет меня Костя, позволяло не думать о следующем шаге.

Главное — не споткнуться. Но и в этом случае, я уверена, Костя не даст мне упасть.

Полотенце не свалилось с меня, оставшись зажатым между нашими телами.

Не прерывая поцелуя, Костя подхватил меня под бёдрами. Я рефлекторно обвила его торс ногами и почувствовала, как он вместе со мной на руках сел на постель.

Я старалась не думать о том, что я совершенно голая сижу на Косте и слишком явственно чувствую, насколько он возбужден. Ни его боксеры, ни полотенце между нами, нисколько не скрыли этого факта.

Костя касался руками только моей обнаженной спины. Он гладил её ладонями, иногда мягко впивался пальцами, но не переходил черту.

Кажется, коснись он моей груди, я бы прямо сейчас в ужасе спрыгнула с него и закрылась в ванной.

Я хочу привыкать ко всему постепенно.