"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Торш Альбер - Страница 249

— Задел ты меня. Немного.

Вздёргиваю бровь.

— Так иллюзорный мир всё-таки не такой уж и иллюзорный?

— Большинство плетений такого уровня опасны. Так вот, сейчас покажу магию света.

Ухо и правда «наклеивается» само по себе, но… почти сразу отваливается. Директор хихикает.

— Правда, всего лишь первая ступень. Надо бы обратиться к профессору Кикимону. Не хочу остаться без уха. Но сначала… Не мог бы ты призвать ту штучку? Колечко вроде бы. Очень интересный артефакт. Можно посмотреть? — Глаза директора загораются любопытством. — Обещаю не ругаться, даже если это проклятый артефакт.

Вот ведь я попал.

— Откажусь.

— Ну пожалуйста-а-а-а… А я расскажу тебе про жабу всё, что знаю. Она опасная, ух какая.

— Нет. Нормальная жаба…

— Спасу тебе жизнь.

— Странное заявление. В каком смысле спасёте?

— Сначала колечко. Потом объяснение. Я лично написал на тебя отзыв. Неужели ты думаешь, что после этого я сдам тебя инквизиции?

— Ага, думаю…

— Зря-а-а… В Аббатстве не дураки, Римус. Энтропия и проклятые артефакты — могущественны и опасны. Народу-то мы говорим, что это грех и что сожжём на костре за любые связи с некромантией, но… хи-хи… Сами не особо придерживаемся собственных правил. Закрытая кафедра серафимов — тому доказательство.

Директор встаёт из-за стола, напяливает на себя колпак, подходит ко мне и… падает на колени, уткнувшись носом в пол. Я аж вскакиваю. Псих чёртов!

— Римус, умоляю! Дай посмотреть! — Он бьётся лбом о пол под весёлый звон колокольчиков.

— Вы… э-э-э… как-то это неправильно, директор.

Бам, бам, бам, бам!

— Буду бить себя, пока не покажешь кольцо! Моя смерть на твоей совести!

И ведь колотится так, что аж кабинет трясётся. Силищи в этом хрупком тельце намного больше, чем кажется.

— Ладно, ладно, но у меня условие!

Директор замирает, поднимает голову. На лбу шишак размером с картоху.

— Проси что хочешь!

— Прямо что захочу?

— Всё, что захочешь! Кроме… хи-хи… власти, денег и чьей-то жизни. В любых проявлениях.

— Вы же энтропист, верно?

— Это страшная тайна!

— Ага, очень страшная.

Ненадолго задумываюсь. Стоит ли оно того? В целом последствия непредсказуемые, так что рискну.

Осторожно подбираю слова:

— Я слышал про одно плетение пятой ступени… Мне рассказывал один… знакомый. Вроде бы называется «Узы кровавой правды»… Только серафимы могут его использовать… Псионика плюс энтропия.

— О, какие познания. — Директор наконец встаёт, оттряхивается, щупает шишак. — Есть такое плетение, да.

Ага. А ещё Альдавир говорил, что все серафимы-выпускники в академии обязаны произнести клятву на этом плетении. Что-то вроде верности Аббатству. Нарушив клятву — погибаешь.

— Согласен! — Глаза директора горят фанатизмом. — Проведём обряд прямо сейчас!

— Серьёзно?

— А что такого, хи-хи… На мне столько клятв, что я веду специальные записи, кому что обещал, чтобы случайно не сболтнуть лишнего.

— Мне говорили, что это крайняя мера…

— А кто говорил? Тот, кто не умеет держать язык за зубами.

Обряд оказывается именно таким, каким мне его описывал Альдавир, хотя даже он не мог его использовать. По его словам, в академии подобное практикуется часто, но лишь несколько профессоров, включая директора, знают это плетение.

Запитанная эфиром кровь сначала смешивается с кровью того, с кем заключаешь сделку, а потом эту гадость надо разделить по-братски и выпить.

Директор вдобавок что-то чертил на полу и бубнил под нос. Но, судя по ощущениям, — заклинание правильное. Клятву произнёс только он, и довольно простую: мол, обязуюсь никому и ничего не рассказывать об артефакте, который увижу. Но я добавил условие, что директор не использует никаких хитростей, чтобы передать информацию об артефакте третьим лицам. Например, кто-то сейчас нас подслушивает и он об этом знает. Или ведётся какая-нибудь магическая запись разговора, которую можно передать другим. А, и ещё я заставил его пообещать, что никакими методами он не будет пробовать отнять у меня кольцо. Тут директор как-то совсем приуныл, но фанатичное любопытство выиграло, и он согласился. Ох непростой этот карлик, блин.

Когда плетение начинает работать, мы оба знаем, что случится, если он проболтается. Поразительно. А я думал, что безумнее Кости никого не встречу. Вот так вот просто разбрасываться такими заклятиями… Мало кто прибегает к таким мерам.

— Ну! — трёт ладошки директор. — Показывай! Ух, лет десять не был так взволнован!

Итак, очередной хрен будет знать о катализаторе. Да ещё и такой большой хрен. Но зато у директора не будет возникать вопросов по ходу моего пребывания в академии. А они бы точно возникали.

Я призываю перстень, со вздохом кладу в подставленную дрожащую ручонку. Но его глаза округляются, и перстень проскальзывает между директорскими пальцами, так и не коснувшись ладошки. Падает на пол.

— Убирваби маби швапс! — Директор хватается за шляпу. — Гомно вами!

Подбираю перстень и киваю:

— Не понял, что вы сказали, но согласен: это то ещё «гомно».

«Мастер, я вообще-то слышу».

«О, привет. Тут это… фигня случилась».

«Это не фигня, а ваш образ жизни, мастер. Что может быть гениальнее, чем показать анклав директору Святой Академии? Я бы вам похлопал, если бы мог. Хорошо, хоть додумались до кровавой клятвы. Хотя я в своё время легко разрушал эти плетения. Молитесь местным божкам или мне, чтобы у полурослика не нашлось хотя бы десятой части тех талантов и скромности, какие были у меня».

— Никаких сомнений… Это Череп Первого… Я думал, это легенда… — Директор смотрит на перстень в моей руке, как на проклятый артефакт великой силы с демоном внутри. — Где ты его взял?

— В лесу нашёл. Правда. Что значит «первого»?

«То и значит, мастер. Что я первый во всём. Особенно в красоте и глубине внутреннего мира».

— В узких кругах существует легенда. — У директора такой вид, словно он говорит не со мной, а с собой. — Очень расплывчатая легенда… В ней рассказывается, что из-за Первого Варгон когда-то то ли пошёл по другому пути развития, то ли вообще появился из пустоты, то ли… Некоторые считают, что наш мир был игрушкой какой-то сильной сущности, которая создала его для забавы… В некоторых спорных писаниях…

Директор сглатывает и продолжает:

— Первозданного называют… сыном Первого…

Костя в моей голове хрюкает:

«Упс, спалился. Да, это мой говнюк».

Признаю. Костя намного круче, чем я думал. Нет, он сам когда-то почти признался, что связан с Первозданным, раз тот имел такой же черный эфир. В самых страшных фантазиях я даже предполагал, что он и есть Первозданный, но чтобы… ТАКОЕ.

Похоже, я попал. Непонятно только из-за чего больше. Из-за того, что Костя какой-то там Первый или потому что об этом узнал Директор. Может и то и другое.

«Костя, ты что правда… этот… самый?»

«Мастер, вы правда думаете, что сейчас вас должно волновать мое происхождение? Посмотрите на выражение морды этого лилипута»

Морда лилипута и правда не предвещает ничего хорошего. Чуть ли не слюни пускает, как наркоман перед кокаиновой дорожкой после долгой ломки.

— Директор, вы как? — осторожно спрашиваю я.

— А? О. Ну да, ну да…

— Ну да?

— Ну да.

«Мастер, помните, я говорил, что в Варгоне об Анклаве знают единицы? Так вот, вы натолкнулись на одного из таких. Но я вас не виню. Разумеется, вы не догадались, кто он такой. »

Директор отрывает жадный взгляд от кольца, пристально смотрит мне в глаза:

— Ты же заключил контракт?

— А вы многое знаете, директор. Сразу предупреждаю — заключить контракт с Первым у вас не получится. Нужны особые условия. Вы им не соответствуете. Так что давайте без сюрпризов. Если увижу, что вы играете втемную, то просто… пропаду. И вы всю жизнь будете жалеть, что упустили возможность приблизиться к Величию Первого.