Разыскивается живым или мертвым. Том 2 (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 36

— Канзас… — протянул он, побарабанив пальцами по лакированной столешнице.

— А есть разница? — нахмурился я.

— Вот где вам чек выписывали, туда и приходите, — он пододвинул бумажку обратно. — К тому же такие суммы наличности надо заказывать заранее.

Я удивлённо присвистнул. Такого подвоха я никак не ожидал. Скорее всего, конечно, этому мошеннику неохота возиться с чеком чужого банка. Я и ремарку насчёт суммы не понял, две штуки баксов казались мне не самой большой суммой.

— Ясно, всего хорошего, — проворчал я на прощание, пропуская следующего в очереди.

В ладони я сжимал этот несчастный чек. На нём и впрямь английским языком было написано, штат Канзас, банк Додж-Сити, округ Форд. И даже напечатано изображение паровоза. Сомневаюсь, что я в ближайшее время попаду в Додж-Сити, а обивать пороги местных банков, пытаясь хоть как-то превратить эту бумажку в звонкую монету, мне было попросту некогда. Надо бы срочно придумать, что с этим чеком сделать.

Я стоял, почёсывая затылок и обдумывая дальнейшие свои действия, как вдруг ко мне подошёл какой-то джентльмен.

— Прошу прощения, мистер, я случайно стал свидетелем вашего разговора, у вас возникли трудности с чеком? — тихо произнёс он.

Я повернулся и посмотрел на него. Седая бородка клинышком, как у Чехова, шляпа-котелок под мышкой, бесцветные маленькие глаза. На мошенника он не был похож, и я кивнул.

— Если можно так назвать, — сказал я.

— Я ищу покупателя на землю. Полторы тысячи акров хорошей, отличной земли, подходящей хоть для выпаса скота, хоть для фермерства, — сказал он. — Есть небольшой ручей.

— И где находится эта ваша земля? — спросил я скорее из вежливости, нежели из реального интереса.

— К северу от Пуэбло, — туманно ответил джентльмен.

— В горах, — ухмыльнулся я.

— Не совсем, — криво улыбнулся джентльмен. — Отчасти. Но своих денег эта земля стоит, полностью!

— И сколько же вы хотите за полторы тысячи акров? — спросил я.

— Две тысячи долларов, — сказал он. — Цена более чем приличная.

— Благодарю за предложение, мистер, но меня не интересуют ни скотоводство, ни земледелие, — улыбнулся я.

Джентльмен заметно расстроился.

— Жаль, очень жаль, — протянул он. — Я покидаю эти места, еду на восток, в Филадельфию, к дочери. Внук родился.

— От всей души поздравляю вас, — вставил я.

— Теперь приходится распродавать всё нажитое, чтобы перебраться туда, — посетовал джентльмен. — Вот, услышал ваш разговор с клерком, и подумал, что мог бы в Додж-Сити превратить этот чек в золото.

Золото. Меня словно мешком огрели. В голове моментально родился план, как в несколько раз приумножить эти две тысячи.

— Знаете, меня тронула ваша история, — улыбнулся я. — Могу я взглянуть на купчую?

Так я стал счастливым обладателем собственного участка земли. Полторы тысячи акров, что-то около шестисот гектар, если переводить в привычные европейцу величины. Самое то для фермы. Для выпаса скота маловато, а для пашни в самый раз, уместился бы целый колхоз.

Вот только я не собирался ни сеять хлеб, ни разводить коров. Я планировал небольшую аферу, и этот участок идеально для неё подходил.

Закончив со всеми делами в Пуэбло, я направился на север. Но не в Денвер, как собирался изначально, а к своей новоприобретённой земле. Участок находился к северо-западу от города, между горой Тимбер и ручьём Индюшки, все ориентиры продавец мне подробно объяснил. Земля уже была размежёвана, границы определены.

И я ехал по едва заметной тропинке в компании Паприки и верного Бродяги, Само собой, я чуял некоторый подвох в этой сделке, в жизни так гладко всё не бывает, но сделка заверена местным нотариусом, а я теперь официально считался землевладельцем. Пошлины и сборы тоже пришлось уплачивать мне.

Но с этим джентльменом мы расстались самым приятным образом, крепко пожав друг другу руки. Он отправился на станцию Уэллс-Фарго за билетом на дилижанс, а я поехал прямиком к своему новому участку, прихватив с собой все свои вещи. Возвращаться в Пуэбло мне, может быть, и не придётся.

— У Курского вокзала… Стою я молодой… — я напевал вполголоса, сидя в седле, совершенно не беспокоясь о том, что кто-нибудь может меня услышать.

Моими единственными слушателями были Ниггер, Паприка и Бродяга, и возражать они не могли, как бы плохо я ни пел.

— Подайте Христа ради… Червонец золотой…

Теперь я окончательно был на мели. После уплаты всех сборов и пошлин в моих карманах гулял ветер, а чек на две тысячи баксов уехал обратно в Додж-Сити, но я не беспокоился. Очень скоро я буду богат.

И даже не потому, что притащу Хорхе Мартинеса в зал суда на верёвке, хотя мне и за это заплатят, а потому, что я продам этот участок в несколько раз дороже.

Подвох обнаружился очень скоро. Мало того, что участок находился на горном склоне (пусть пологом, но всё-таки), так он ещё и был каменистым. Для пастбища он не подходил, для фермы — с натяжкой. Да, здесь росли кусты и трава, но чтобы вырастить здесь пшеницу или кукурузу, придётся очень сильно потрудиться. Выкорчевать камни, вырубить кусты, распахать целину. Обыкновенным плугом, шагая вслед за лошадью, никаких тракторов.

Слава Богу, что я не фермер.

Я объехал свой участок по периметру. Соседей у меня оказалось немного, всего двое. Я заметил с одной стороны новенькое ранчо, а с другой — хижину-времянку. Знакомиться не поехал, мне пока было не до того.

Ручей Индюшки пересекал мою землю наискосок, и это был именно ручей, а не маленькая река, как в Канзасе, он змеился по каменистому руслу, неглубокий, холодный. От ледяной воды ломило зубы, перейти его можно было, не замочив ног.

Возле него я спешился и немного прошёлся вдоль ручья. Галька хрустела под ногами, точно снег. Я вгляделся в чистую и прозрачную воду, пытаясь отыскать хоть какие-то следы золота, блестящие жёлтые крупинки. Ничего.

Значит, сейчас будут.

Я достал из седельной сумки мешок с золотым песком, развязал тесёмки, заглянул внутрь. Добытый китайцами в Аризоне песок проделал вместе со мной долгий путь. Теперь, значит, он послужит доброму делу моего обогащения. Я сунул руку внутрь, зачерпнул небольшую горсточку. Словно бы это было зерно, а не золото. И, точно как пахарь, начал раскидывать золотой песок возле ручья, так, чтобы попадало на оба берега сразу. И в воду тоже.

Шёл я вверх по течению, засевая таким образом ручей и его окрестности. Старался сыпать не слишком часто. Моей задачей было создать иллюзию присутствия золота, а не просто раскидать его по участку. Ручей Индюшки всё равно растащит это всё по течению.

Несмотря на его название, ни одной индейки я здесь так и не встретил.

А когда мешок с золотым песком опустел, я отправился дальше на север, в Колорадо-Спрингс. Здесь, ближе к Скалистым горам, пейзаж уже не выглядел унылым ровным бильярдным столом, со всех сторон теперь меня окружали горы с их обычной иллюзией, когда ты идёшь по склону и он кажется тебе ровной поверхностью, а на самом деле это пологий подъём или спуск.

Там я намеревался объявить, что обнаружил новый золотоносный район на своём новом участке, и готов его выгодно продать. Я более чем уверен, что все окрестные ручьи и реки давным-давно прошли геологи, золотая лихорадка в Колорадо закончилась ещё до войны, но у меня будут железобетонные доказательства. Золотой песок в ручье, который поможет мне продать эту землю в разы дороже.

Я специально заехал сюда заранее, чтобы поток мог немного растащить всё это золото. Отсюда оно никуда не денется.

Возникла идея поставить на моей земле небольшую хижину, но я эту идею отбросил. Незачем тратить на это время и силы, раз уж я всё равно собрался этот участок продавать целиком. Я сразу хотел поставить вопрос ребром, мол, продаю только весь участок, чтобы ничего не делить и не межевать. Золотоискатели, которых в Колорадо хватало с лихвой, должны купиться. В надежде, что золота удастся намыть больше, чем этот участок стоит. Зачастую именно так оно и бывало.