Где оживают грёзы - Анджелес Джанелла - Страница 13

Когда в его глазах полыхнул ответный озорной огонек, стало ясно, что сделка состоится. Интрига положила ей начало, а любопытство скрепило договор.

Каллии показалось, что в Глориане потеплело, когда молодой человек приподнял шляпу.

– Меня зовут Аарос. А вас, мисс?

Очень скоро он узнает ее имя.

Как и весь город, когда она покажет, на что способна.

Особняк Аласторов напоминал склеп. Такой же холодный и забытый. Но, что самое главное, просторный.

«Идеальное место для этого безумия», – подумал Дэрон, потирая руки, чтобы согреться. Костяшки его смуглых пальцев побелели. Без яркого солнца, к которому он привык дома, кожа постепенно бледнела.

В этом городе не было места солнечному свету.

Стараясь не дрожать, он поудобнее устроился в кресле за длинным столом, который стоял перед сценой. Рядом сидели остальные судьи. Несколько пожилых сценических волшебников, давно ушедших на покой: Сидни Буке, бледный, тщедушный человек, вечно недовольный всем вокруг; Рикард Армандос, господин с сонными глазами и длинной седоватой бородой, которую он постоянно поглаживал, будто кошку; Виктор Силу, крепкий мужчина в высоченном цилиндре, то и дело потягивавший что-то из фляжки, которую прятал под сюртуком.

Дэрон еще не родился в те времена, когда они блистали на сцене. Впрочем, при таком огромном количестве сценических волшебников невозможно было долго оставаться знаменитым после окончания карьеры.

Восемнадцатилетний Дэрон был намного моложе всех присутствующих. Недаром его посадили у самого края.

– Не могу поверить, что мы докатились до такого, – сокрушался мэр Глориана по имени Андре Эйлин, поправляя воротник, застегнутый на все пуговицы. – Я хотел оживить торговлю, а не устроить какое-то дикое шоу талантов.

Мэр производил впечатление человека, который ничего не понимает, но слишком горд, чтобы в этом признаться. То ли намеренно, то ли нет, он как будто жил с заткнутыми ушами и не интересовался ничем за пределами своего города. Эйлин не знал ничего о Дэроне и остальных волшебниках и смотрел на них с недоверием, ожидая услышать полный список их подвигов и выступлений. Дэрону было нечем похвастаться, кроме имени родной тетки.

– Разве не вы одобрили проведение всего этого мероприятия? – возразил Дэрон, потирая глаза. Он давно избегал смотреть в любые зеркала, но легко мог представить, как плохо выглядит. Лохматые темные волосы, следы усталости на лице. Ему бы следовало уделить больше внимания своему внешнему виду. Пригладить волосы расческой, побриться. Увидев себя в зеркало, Дэрон наверняка захотел бы привести себя в порядок. Но каждое утро его решимость улетучивалась, и оставался только страх.

Он не знал, как долго еще сможет прятаться от своего отражения.

– Когда управляешь городом, приходится чем-то жертвовать, – проворчал Эйлин. – Вам не понять, Демарко. Вы еще молоды.

Дэрон понятия не имел, что мэр хотел этим сказать, но в особняке Аласторов явно не пахло новыми возможностями. Это место скорее походило на кладбище грез, чем на сцену, на которой они оживут.

– Вы правы, – буркнул судья Буке. Он всегда выглядел так хмуро, что сложно было представить, как у такого человека когда-то хватало харизмы, чтобы развлекать зрителей. – Сам уже не выступает, но возомнил себя экспертом. Гм. Вечно эти юнцы считают, что знают все на свете.

– Забавно, – сухо огрызнулся Дэрон. – Я как раз подумал то же самое о стариках.

Лицо судьи Буке не дрогнуло.

– Так зачем вы вообще позвали мальчишку, Андре?

«Мальчишку». Дэрон скрипнул зубами.

– А я не звал, – фыркнул мэр Эйлин. – Приглашениями занимался Рейн. Разослал их самым уважаемым господам из тех, кто еще в строю, но вместо них ответил Демарко.

Судья Буке недоверчиво оскалился, но Дэрон сохранял невозмутимость.

– Волшебники общаются между собой.

– Так я и не возражаю, юноша. Как будто я стал бы отказывать Покровителю.

Мэр, видимо, хотел польстить ему, но Дэрон поморщился. Как часто говорила его сестра, семейные привилегии, поданные на тарелочке с голубой каемочкой, всегда приправлены противным жирным соусом. Проглотить такое было трудновато.

– Хотя, судя по тому, что я слышал, удивительно, что вы вообще приехали, – начал оправдываться побледневший Эйлин, когда Дэрон помрачнел и отвернулся к сцене. – Разумеется, все знают, из какого вы рода, да и карьеру вы закончили не так давно.

Еще одно «гм», на этот раз от судьи Силу.

– Закончил карьеру после одной-единственной неудачи. У вас вся жизнь впереди. Излишняя чувствительность вам только вредит.

Дэрону пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы сдержаться. Он был готов смахнуть и растоптать цилиндр старика, а потом прописать ему кулаком в лицо.

Два года назад Дэрон покинул сцену и все, что было с ней связано. Полные залы и пышные приемы, статьи на первых страницах газет после шумных вечеринок. Молодым артистам не следовало завершать карьеру, и старшие коллеги постоянно ему об этом твердили. Как будто считали своим долгом пристыдить его за то, что он сделал перерыв после того, как собственное ремесло едва не сло- мило его.

Два года.

А потом в один прекрасный день Дэрону на глаза попалась утренняя газета, а в ней объявление с броским цилиндром. И он очнулся.

Глориан.

Город, затерянный в Чаще, открыл свои ворота для шоу и его участников.

Слова сестры начали постепенно вспоминаться, как строки старой песни.

– Мне снова снился этот сон, – сказала Эва во время игры в карты всего за несколько дней до его последнего выступления. – Я пробралась сквозь Чащу и попала в Глориан.

– Ты одержима этим городом, вот он тебе и снится. – Дэрон взял карту из центральной колоды. Пять золотых лепестков. – Это всего лишь Глориан. Удивительно, что Чаща его еще не сожрала, как змея.

– Ну что ты такой скучный? – Эва смахнула с локтя блестку, прилипшую к платью. – Может, некоторые слухи правдивы.

– Назови хоть один. – Когда речь заходила о неизвестном, все любили строить догадки и преувеличивать. Из слухов рождались занятные статьи в газетах – о таинственных рогатых зверях, пробегающих по городу раз в месяц, о необъяснимых бурях с кровавым дождем, о засилье кошек на улицах, – но доказать их истинность было невозможно. Дикая Чаща преграждала путь, словно змея, свернувшаяся в саду. Словно опасный океан, который никто не осмеливался пересечь.

Только Эва согласилась бы на такое, будь у нее возможность.

– Признай, теория о кошках звучит не так уж бредово, – пожала плечами она. – Лотти в нее верит.

– Она поверит во что угодно, лишь бы газета хорошо продавалась.

Эва цокнула языком, выражая несогласие, а потом задумчиво покривила накрашенные губы.

– У меня есть собственная теория.

Дэрон постучал пальцами по столу.

– Какая неожиданность.

Не обращая на него внимания, она погладила края своих карт подушечкой большого пальца.

– В академии нам почти ничего не рассказывали о Глориане, говорили только, что из-за Чащи до него трудно добраться, да и вообще не стоит его искать.

– Они сами предпочли отчуждение, – фыркнул Дэрон. – Чтобы избежать наплыва всяких фанатиков и любопытных чужаков, жаждущих узнать, что там внутри.

Темно-карие глаза сестры продолжали смотреть серьезно.

– А что, если они… что-нибудь прячут?

– Что, например?

– Не знаю. Что-нибудь могущественное.

Ее тон намекал на нечто большее, чем пустые теории заговора.

– Оружие?

– Нет, если бы они хотели воевать, то уже напали бы на остальные города Сольтера. Должно быть что-то другое, что-то ценное. – Она задумчиво закусила губу. – Способность путешествовать в прошлое, создавать воспоминания и стирать чувства, будто их не было, возвращать умерших или пропавших! – воскликнула Эва. – Даже у волшебников есть пределы. Если бы там был, например, источник магии, другой магии… Вот это стоило бы прятать.