Ведьма для охотника (СИ) - Зайцева Мария - Страница 1

Лес. Елки, елки, елки, елки…. Мелькают перед глазами…

Сосна. Мягкий мох под ногами, раскинулся черничник под густыми лапами хвойных деревьев.

Жарко так, что вся мокрая. Добегаю до единственной в зоне видимости сосны,прислоняюсь к шершавому стволу, пытаясь отдышаться. Кардиган, раньше застегнутый на все пуговицы, сейчас болтается где-то на бедрах, повязанный на манер пояса.

Майка все тело облепила.

И волосы. Проклятущие волосы! Лезут в лицо и лезут.

Мешают. И, кажется, прилипают к смоле на стволе сосны, и это жесть!

Жесть, как я буду всё это вымывать. То есть, мне мало переживаний, что убегаю, ещё и смола в волосах…

Слышу сзади резкий хруст ветки и подрываюсь опять, словно зверь в загоне. Я и есть сейчас такой зверь. Меня загоняют. Умелый охотник. Жуткий. Холодный и мрачный.

Откуда знаю?

В головы сейчас это вопрос неуместен. Знаю - и все. Надо бежать, надо спасаться.

И я бегу. Цепляюсь по пути за ветки деревьев, немного обдираю ладони о кору, это ощущается странно: вроде и больно, а вроде и… Нет.

Впереди - шум воды и запах свежести. Во рту тут же пересыхает, до того пить хочется. Жара, дикая просто, удушающая. И марево. Полдень? Наверно…

Мошкары даже нет. А должна быть. Откуда знаю? Фиг его разберет. Но знаю, что должна виться мошкара, должна же! Но почему-то нет…

С разбегу вылетаю к небольшой, очень шустрой речке, скорее даже ручью, упрямо пробивающему себе путь среди камней, покрытых зеленым нарядным мхом. И падает это все чудо с высоты.

Водопадик небольшой, но настолько привлекательный, что я, забыв обо всем, молча иду к нему и, стащив только кардиган с пояса и кеды с ног, становлюсь под прохладные струи воды.

И о-о-о-о… это круче секса! Гораздо!

Кожу тут же обжигает прохладой, я раскрываю рот и пью, пью, пью эту чудесную воду, не могу напиться никак! И грудь подставляю под поток, урывая всего минутку этого невозможного удовольствия.

Чуть-чуть, лишь мгновение… И сил будет больше.

Но вода оказывается коварной, потому что слишком шумит. Заглушает все посторонние звуки…

А может, их не было , этих звуков?

Может, до этого мне специально давали понять, что преследуют, потому что так охота слаще?

В любом случае, когда на плечи ложатся горячие, невероятно тяжелые руки, я даже не понимаю сначала, что под прохладными струями воды уже не одна.

А, когда понимаю, уже поздно что-либо предпринимать.

Мой преследователь, охотник, держит крепко, ведет шершавыми ладонями по голым мокрым плечам, прижимается сзади, дышит тяжело.

Я раскрываю рот, словно закричать собираюсь, хотя смысла в этом нет.

Мы одни, на много-много километров рядом - ни одной живой души…

И мне никто не поможет. Никто не спасет от него.

Из скованного страхом горла в итоге вырывается какой-то невнятный, невероятно глупый сип, а сердце стучит так сильно, что заглушает даже журчание воды.

А вот его голос - не заглушает.

— Поймал тебя, ведьма, да?

У него низкий и, наверно, даже красивый тембр, а еще когда на ухо урчит, полное ощущение, что за спиной - огромный хищник, котяра, предвкушающий веселую игру с мышкой. Со мной. Не надо играть со мной! Не хочу! Не хочу больше!

— Не хочу… — слова вырываются сами собой, они глупые и слабые. И, наверно, только радость приносят, ласкают самолюбие охотника. Но я не могу сейчас контролировать себя. Дергаюсь, пытаясь высвободиться, но руки мгновенно становятся жесткими. Не пускают. Наоборот, прижимают сильнее к твердой горячей груди, и я задыхаюсь от волнения и страха.

Он горячий такой, обжигающий. И, кажется, что капли прохлады, попав на его кожу, с шипением испаряются.

Мы стоим под струями воды, словно под душем, таким приятным в эту дикую жару.

— Чего не хочешь? —урчит он мне на ухо, а затем мягко прикусывает мочку.

И я дрожу. Глупо цепляюсь за удерживающие меня ладони, выгибаюсь, стараясь отодвинуться, но результат получается прямо противоположным: поясница уходит вперед, а вот бедра - назад. Прямо к нему ближе! И ох… Он уже возбужден. Осознание этого заставляет дрожать еще сильнее, это страх, конечно же страх… И… И что-то еще?

— Чтоб ловил? —продолжает он и резко переводит ладони вниз, дергая меня на себя. По хозяйски.

— Да-а-а… —получается тихо, со стоном, и, судя по сдержанному рычанию в ухо, ему это нравится. Я не могу его тормознуть! Никак!— Не надо… — еще раз повторяю, и опять со стоном. По щекам текут слезы, перемешанные с водой, а охотник за моей спиной дергает ремень на моих брюках.

— Как ты просишь сладко… — бормочет он, — мне нравится…

— Не-е-ет…

— Еще раз скажи, ведьма! Еще! — меня толкают чуть дальше, к небольшому уступу, за который так удобно держаться руками, заставляют опереться о него, сдергивают мокрые свободные штаны до колен вместе с бельем, и вода обжигает голую кожу.

Я ничего не могу сделать. Ничего. Только закрыть глаза.

— Повернись, ведьма, — тут же повелительно командует охотник, — хочу твой рот.

Не дождавшись выполнения приказа, он сам жестко поворачивает меня к себе за подбородок и целует.

Я не вижу его, глаза закрыты, зажмурены. Только ощущаю.

Грубость рук, твердость мышц, жадность поцелуя.

Резкий перехват под грудью и неожиданно мягкую наполненность внутри.

Не больно. Много, очень много, горячо и дико. Мучительный стон вырывается сам собой.

— Горячая какая, а, ведьма? Рада мне? Рада? Рада?

Каждое его слово сопровождается ударом в меня, обратным скольжением и новым мощным толчком, от которого сердце бьется уже совершенно заполошно, глаза сами собой раскрываются, но я все равно слепая - не вижу ничего перед собой, только бесконечно падающую воду и зеленый, поросший мхом камень, за который судорожно цепляюсь в попытке устоять.

Мой захватчик держит крепко, врывается в мое тело так ритмично, так сильно, рычит что-то сзади, повелительно и грубовато, и бесконечно мнет второй рукой грудь, она ему нравится, похоже, и очень.

У меня кружится голова, из горла вылетают совершенно неприличные, хриплые уже стоны, которые, кажется, еще сильнее заводят его, потому что удары тяжелого, мощного члена становятся еще сильнее, словно насквозь прошивают, я невольно выгибаюсь, ноги сами собой на носочки поднимаются…

— Молодец какая, — одобрительно рычит зверь за моей спиной, — мне нравится, так нравится! Еще раз так сделай. Сожми еще разок!

Как сжать? Где сжать?

Измученная, я не сразу понимаю, что он имеет в виду мою непроизвольную реакцию на его вторжение.

Я не хочу доставлять ему удовольствие, не хочу! Но тело мое, похоже, живет сейчас своей жизнью, отдельной от мозга, потому что реагирует так, словно мне все нравится. Но мне же не нравится! Нет!

Я никогда не любила жестко, никогда! Только нежно, только… Ах!

— Да! Давай! Вот так!

Он перехватывает меня за волосы, щедро наматывает себе на кулак, тянет на себя, впивается поцелуем-укусом в беззащитную шею, усиливает темп… И я дрожу все сильнее и сильнее, невольно отвечая на грубость, и… Получая от этого такое стыдное, такое неправильное удовольствие.

Оргазм прошивает взрывной волной, проходит по всему телу, ноги слабнут, пальцы бессильно цепляются за каменный уступ… А мой охотник рычит, догоняя меня в своем удовольствии…

Вода льется и льется на нас сверху, испаряясь при прикосновении к горячей коже, и моей теперь тоже. Он зажег, раскалил.

Я не могу стоять, охотник держит меня практически на весу, опять поворачивает за подбородок… Я хочу открыть глаза, посмотреть на него. И не могу.

Поцелуй похож на капитуляцию.

От охотника пахнет лесом, свежестью и похотью.

Аромат сбивает с ног.

Я сдаюсь на милость победителя и отвечаю с не меньшей жадностью…

Опять хочу открыть глаза…

И не могу.