Клетка для орхидей - Франке Герберт В. - Страница 11

• Предыдущая
• 11/36
• Следующая

— Не понимаю, — буркнул Дон.

— Проделаем вместе один опыт, — предложил Ал. — Пойдемте со мной!

Он поднялся по лестнице, держа под мышкой пакет, который прихватил из лагеря. Перед последней ступенькой дождался друзей, внимательно оглядывая каменный парапет. Удовлетворенно кивнув, он указал подошедшим на одно место в правой части парапета: там была вмонтирована блестящая кнопка серого цвета. Ал поискал в левой части парапета, и на той же высоте нашел идентичную кнопку.

— А теперь смотрите во все глаза! — попросил он.

Перегнувшись через перила, он смотрел вниз. Сегодня освещение было иным, чем в прошлый раз. Лучи солнца падали почти вертикально, их свет отражался от крыш домов и слепил наблюдателя. Зато во дворах, переулках и на улицах солнечного света явно недоставало.

Двор, где происходила некогда странная дуэль, предстал сейчас перед ними как темная пропасть. Как и в тот раз, ими овладело странное, гнетущее настроение. В воздухе звучали непонятные шорохи, что-то дребезжало, бухало и свистело, стучало и позванивало, слышались глухие крики. Ветер принес отголоски топота и восклицаний…

А потом вновь появились закутанные в черные плащи всадники с факелами, сверху походившими на слабые блуждающие огоньки, и оба рыцаря…

Все повторилось: и дуэль на «плетях», и победа белого рыцаря, и его молчаливое приветствие, и исчезновение свиты в плащах…

Затем наступила полнейшая тишина. Двор был покинут всеми, в воздухе ни дуновения…

Рене, впервые увидевшему это зрелище, потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя от удивления. Катя прошептала:

— Ничего не понимаю…

А Дон воскликнул:

— Все в точности, как тогда! Ни единого нового движения! Ал, это что, театральное представление?

— Что-то вроде. — сказал Ал. — Или разновидность кино. Полнейшая иллюзия достигается е помощью технических средств. Публика появляется на смотровой площадке. Одна из селеновых клеток, — он указал на обе кнопки в парапете, — регистрирует это, передает сигнал по линии — и начинается спектакль.

— Как ты догадался? — спросил Дон.

— По памяти. В старой телеленте я видел нечто похожее. Движущиеся фигурки были спарены с часовым механизмом. Ровно в полдень они выдвигались по рельсикам вперед и исполняли маленький танец. Движения были весьма своеобразными, как у марионеток. А затем они исчезали. В нашем случае иллюзия куда более-совершенная. И все же… это вступление к представлению именно в тот момент, когда мы поднимаемся на площадку! Мне вспомнился танец игрушечных фигур — и до догадки оставалось полшага,

— Но почему ты ничего не рассказал нам? — недоуменно спросил Дон.

— Я бы не сумел доказать.

Они, не сговариваясь, посмотрели в сторону холма с обветшавшими домами.

— А что из этого существует? — спросил Рене.

— На деле? Ничего, — сказал Ал. — Я считаю, ничего из этого не существует.

Друзья Ала покачали головами — не верилось. Ал полез в карман и достал несколько камешков.

— Следите внимательно!

Размахнувшись, он швырнул камень. Тот полетел по кривой, нырнул и исчез под водой. Рене что-то показалось неправдоподобным, но он не знал, что именно. Камень летел, а потом исчез… Чего-то не хватало. Да, верно: он не плюхнулся в воду. Ни всплеска, ни брызг, ни разошедшихся кругов…

— Здесь нет воды, — догадался Рене. — Вода — тоже деталь представления.

— И дома, и улицы, и холмы… — продолжил Ал.

— Все это — декорации, — завершил Рене.

Дон протиснулся между Катей и Алом. Вид у него был убитый.

— Тогда скажи, что они скрывают?

— Этого я не знаю, — ответил Ал.

Он открыл пластиковую коробку, которую прихватил с собой, и вынул из нее туго смотанную лестницу. Перекладинки у нее были из легкой стали, а нить — из дюралюминиевой проволоки. Потом Ал достал проводки с закрепленными на концах кольцами, зажал их карабиновыми крючками лестницы и трижды обмотал проводки вокруг концов балок, выступавших из парапета. Тем самым один конец лестницы был схвачен накрепко, а другой висел свободно. Падая, лестница развернулась, опустилась без помех, слегка покачнулась и спокойно повисла.

— Я пойду первым, — сказал Дон, вопросительно взглянув на остальных. И так как ему никто не возразил, он перелез через парапет и начал спуск. Коснулся ногой зеркальной глади, но в ней ничего не отразилось, погрузился в «воду», но никакой влаги не ощутил, нырнул, но здесь можно было дышать. Дон хотел позвать друзей, но так и остался стоять с открытым от удивления ртом…

Спустились и его друзья: первым — Ал, за ним — Рене. Катя наблюдала, как все трое исчезли в темной, переливающейся массе, которая их поглотила. Все произошло пугающе тихо. На поверхности — ни движения, лестница вздрогнула еще несколько раз и замерла. Когда исчез Рене, ей стало невыносимо одиноко. Катя намерилась было перелезть через парапет, но остановилась, всеми силами заставляла себя — и не смогла. Посмотрела в сторону крепости на холме, но не увидела ни крепостных стен, ни башен. Она словно смотрела сквозь них. Всем существом силилась Катя проникнуть сквозь этот прозрачный занавес, узнать, что за ним, но кроме страшных картин, нарисованных ее фантазией, ни на чем сосредоточиться не могла. Она понимала, что страхи ее беспочвенны, но они мучили ее.

Потом голос снизу произнес несколько слов, которые она не вполне разобрала. Ее назвали по имени и сказали что-то успокаивающее. И вдруг она оказалась в состоянии действовать. Спустилась вниз по лестнице, ощутила все — то, что и трое перед ней. Она с головой погрузилась в «воду», точнее, в то, что сверху воспринималось, как вода, подняла глаза к поверхности… И тут что-то замерцало, закрутилось, перевернулось. Что-то текучее, колеблющееся обрело четкие формы…

От «воды» не осталось и следа. Катя вместе с другими стояла на матовой металлической поверхности, прилегавшей прямо к стене, а там, где прежде были средневековые руины, возвышались воздушные строения со стеклянными крышами, опиравшиеся на тонкие, с карандаш, опоры, тянулись стенки из переплетений проводов, сбегались и разбегались трубы, торчали антенны. На высокой реечной конструкции было установлено параболическое зеркало, повсюду стояли и лежали изделия из металла, искусственных материалов и стекла, для которых у землян не было названий.

Это и был истинный центр города. Его чудовищное, мерцающее машинное чрево.

Ал привалился спиной к стене, как бы желая подольше сохранить связь с понятным ему миром. Дон старался разобраться в приборах и приспособлениях или найти хоть что-нибудь понятное — это помогло бы ему обрести душевное равновесие. Кате хотелось поскорее присесть, но поиски ее оказались тщетными: конструкторы этой выставки под открытым небом не предусмотрели человеческих потребностей. Рене посучил ногой по полу, присел, постучал костяшками пальцев по прочной серой массе, поднялся и стал терпеливо ждать.

— Это совсем другое дело, — заметил Дон. — От старого города — или его зеркального отражения — и следа нет.

— Мне здесь не по душе, — пробурчала Катя. — Здесь как-то… — Она поискала, но не нашла нужное слово.

— Неуютно, — с оттенком иронии подсказал Ал.

Катя напряженно думала.

— Непривычно, — поправила она. — Чуждо.

— Нам нужно дальше, — подстегивал их Дон.

— Куда ты направляешься? — спросил Рене.

— Послушайте-ка теперь, что скажу я, — начал Ал громче и решительнее, чем обычно. — Мы приняли решение сделать еще одну попытку. Хорошо. Сейчас мы там, где три дня назад все кончилось. Но не стоит думать, будто нам достаточно идти, да побыстрее, куда глаза глядят, и тогда, мол, то, что мы ищем, само нам встретится на пути. Как в обыкновенном заповеднике. Здесь нас могут подстерегать опасности, и забывать об этом не стоит! Здесь есть…

— Выходит, ты все же считаешь, что они еще живы? — перебила его Катя, невольно отступив к лестнице.

— Я думаю, что путь свой они прошли до конца. Но вот что непостижимо: мы не знаем, каким путем пошло их дальнейшее развитие — после стадии сладкого ничегонеделания в садиках перед домом. Мы наверняка столкнемся здесь с предметами, еще никогда и никем не виданными, и машинами, предназначение которых непредсказуемо…

• Предыдущая
• 11/36
• Следующая