Клетка для орхидей - Франке Герберт В. - Страница 29

• Предыдущая
• 29/36
• Следующая

Но потом происходящее завладело всем его вниманием, и у него не осталось времени на восхищение техническими идеями. Кубики передвигались совсем рядом. Они изменили конфигурацию стен, выровняли пол, создали ровный потолок. Получилось маленькое помещение в форме пустого куба высотой примерно четыре метра. Ал и Рене стояли в центре этого куба, а со всех сторон, снизу и сверху, на них смотрели тысячи безжалостных, идеально круглых, светящихся глаз, в которые превратились кубики, до того напоминающие игральные кости.

Позднее, когда друзья вполне овладели собой, они обследовали свою тюрьму. Ощупав стены, постучав по ним и прислушавшись к издаваемому ими звуку, они поняли, что делать больше нечего. Сели на пол и стали ждать…

Ждали они семь недель кряду.

Конечно, не все это время они выдержали в тюрьме. Время от времени один из них отключался, чтобы отдохнуть, но другой оставался на посту. Они показали выдержку, удивившую их самих, но не сдались. Строили планы, как бы ускорить ход событий, обсуждали, можно ли вторично проникнуть сюда с поверхности, но всякий раз приходили к выводу, что остается одно: выжидать. И они терпели.

Часами сидели они рядом и спорили, беседовали, делились воспоминаниями, по многу часов подряд молчали, а то просто вытягивались на полу и засыпали.

В начале восьмой недели что-то наконец произошло. Они так удивились, что поначалу не поверили своим глазам и ушам. Сначала задвигалась одна стена: она уплыла горизонтально влево, причем принципиально ничего не изменилось — квадраты, появившиеся справа, выглядели точно так же, как и те, что уплыли влево. Затем там возник проем высотой в метр, и к их ногам подъехал кубик метрового роста.

— Я ваш защитник, — сказал кубик.

Ал и Рене остолбенели, не в силах произнести ни звука.

— Я ваш защитник, — прозвучало вторично.

На нормальном человеческом языке, с каким-то непонятным оттенком, правда. Рене позднее объяснил, в чем дело: звуковые колебания исходили не от одной мембраны, а от шестидесяти четырех. Кубик стоял так, что обнажились все его шестьдесят четыре составные части, и в каждой было по вибратору, и каждый вибратор в тот же такт произносил те же слова.

Снова прозвучал голос, и в нем слышалось даже нечто человеческое, похожее на неуверенность.

— Разве это не правильное слово: «защитник»?

Рене наконец обрел дар речи.

— Началось, — сказал он Алу.

— Да, началось, — подтвердил тот и спросил: — Ты посол? Тебя послали установить с нами отношения?

— Извини, — ответил кубик. — Я понимаю пока не все, что вы говорите. Кто такой посол? Никто не хочет вступать с вами в отношения. Я защитник.

Ал посмотрел на Рене и развел руками. Потом поинтересовался:

— Что значит «защитник»? Мы здесь не перед судом.

— Но скоро предстанете перед судом, — подал голос кубик. — А я должен вас защищать.

— Почему это нас будут судить? — спросил Рене.

Мембранный голос выразил удивление:

— Разве вы не для того вернулись, чтобы ответствовать?

— Нет, — сказал Рене. — У нас и в мыслях такого не было.

— Мы думали, что это относится к вашим этическим принципам: провинившийся должен отвечать. Он предстает перед судом и либо осуждается, либо оправдывается. Может быть, мы не во всем разобрались. Но вас будут судить.

— Но за что, собственно? — спросил Ал, все еще не овладевший собой.

— За ваши преступления, конечно! — Голос кубика снова выразил удивление. — Нарушение общественного порядка, разрушение чужой собственности, нелегальный въезд, применение огнестрельного оружия, контрабанда, бесчинства, нарушение закона о защите против радиоактивного заражения и, главное, нанесение тяжелых увечий в ста двадцати случаях, убийство в сорока двух случаях. Хотя, быть может, убийства были непреднамеренными. Это предстоит выяснить. Добавим еще…

— Стой! — вскричал Рене. — Да это чудовищно! Как вам взбрело…

Ал перебил его:

— Рене, боюсь, он прав. Все это произошло на их планете. Если судить по земным законам…

Он умолк.

— Вам предоставлено право быть судимыми по вашим собственным законам. Но я предлагаю, господа, побеседовать о предъявленном обвинении.

— Откуда вы знаете наш язык?

— Мы записали и внимательно изучили ваши словесные высказывания, ваши жесты и манеры. По этой причине предварительное заключение и длилось так долго. Полагаю, вашим языком мы овладели вполне. К сожалению, обнаружились странные несоответствия в вашем поведении, что нам еще предстоит уточнить.

— Гм… А откуда вам известны наши законы?

— Мы знаем их в недостаточной мере — ровно настолько, насколько выяснилось из ваших разговоров. Если вы хотите воспользоваться правом быть судимыми по вашим законам, вам придется сообщить нам некоторые подробности. Будет проверена их логика, и суд может начинаться.

Ал посмотрел автомату во все его шестнадцать глаз.

— Кто гарантирует, что мы можем доверять тебе?

— Можете проверить мою схему, — ответил куб.

Часть внешних составных куба выдвинулась вперед, изнутри на их место встали другие. Рене с любопытством наклонился над ними: некоторые из внутренних составных выглядели иначе, чем внешние. Они были по-другому смонтированы; на боковых плоскостях не было «глазочков», мембран или других органов; они были поделены на мельчайшие квадратики, черные и белые.

— Если желаешь, я покажу тебе отдельные элементы включения в увеличенном виде, — сказал автомат. — Белое — это проводка, черное — блокировка. Может быть, ты ограничишься пробой на выборку? Назови мне разрешающую способность оптики твоего глаза.

— Ладно, все в порядке, — пробормотал Рене, неуверенно покосившись на Ала.

— В твоей схеме мы не сомневаемся, — проговорил Ал. — Но ведь нас подслушивают! — Он указал на световые круги на стенах.

Автомат заработал. Ряд составных пластин куба занял прежнее место внутри, ряд внешних накрыл их, и четкая геометрическая фигура приняла свой изначальный вид. Куб. Снова прозвучал чуть размытый, но ясный голос:

— Я немедленно это улажу.

Практически в тот же момент погас весь свет на стенах. Только автоматический посетитель еще светился. Похоже было, будто он парит в пустоте, и впечатление это настолько их удручило, что Рене воскликнул:

— Пожалуйста, включи снова свет!

— Извините, — произнес автомат. Снова замерцали светлые круги. — Кроме света, все отключено. Можем мы теперь начать?

— Нам позволено будет подумать? — спросил Ал.

— Через пять минут я вернусь, — ответил автомат и исчез, как было здесь принято, сквозь стену.

— Теперь мы в курсе событий, — сказал Ал. — Тем самым многое разрешилось разумным путем.

— Ты намерен участвовать в их комедии? — поинтересовался Рене. — И веришь, что при подобных обстоятельствах мы придем к цели?

Ал похлопал его по плечу.

— Самое главное — контакт. Сейчас он установлен. Сначала мы порасспросим защитника. Сам ход суда обязательно даст интересные сведения. А потом… у меня есть план. Слушай меня внимательно! Отнесемся к этому делу со всей серьезностью: запросим информацию — точную — о всех параграфах законодательства, о наказаниях, о судопроизводстве и сообщим защитнику. Мы расскажем ему обо всем, что знаем, расскажем честно и без утайки, кроме одного: ни слова о синхронном луче! Наше счастье, что мы, насколько я помню, до сих пор о нем не говорили, а если и упоминали, то они нас не поняли. Этот шанс мы и используем. Скорее всего он у нас последний.

— Сумасшествие! — произнес Рене. — Но я согласен.

Ровно через пять минут стена задвигалась и появился защитник.

— Вы приняли решение?

— Да! — кивнул Ал. — Мы отдаемся во власть вашей юстиции. Мы благодарим вас за то, что вы хотите судить нас по нашим законам. И мы не возражаем против того, чтобы ты нас защищал. Но еще один вопрос: сколько времени ты будешь в нашем распоряжении?

— До конца судопроизводства, — ответил мембранный голос.

— А после него — нет? — спросил Ал.

• Предыдущая
• 29/36
• Следующая