HOMO FABER (СИ) - Баковец Михаил - Страница 15

Второй выстрел получился у Шпиталина намного лучше. После него отстрелялись и остальные счастливчики. Надо было видеть зависть и разочарование на лицах прочих партизан — что-то с чем-то! Правильно говорят, что мужики — те же дети, просто с каждым годом всё серьёзнее игрушки предпочитают.

От винтовки они пришли в восторг. Ещё бы, пули из неё легко пробивали толстенные чурбаки и стволы деревьев за ними. Даже пулемёту такое не под силу, разве что крупнокалиберному, но по скорострельности, удобству и точности ни за что с «гаусской» не сравнится. После стрельб ещё раз довёл ТТХ винтовки и нанокостюма, слегка завысив показатели.

Итог проверки был серединка на половинку. Люди точно поверили в существование секретного НИИ и ещё сотни гаусс-винтовок и брони в лесах. А вот с моими надеждами облачить отряд в сверхсовременную броню и потом всем кагалом дать прикурить фрицам придётся распрощаться. Не смогут они овладеть такой техникой, никак не смогут. Тут только длительные тренировки могут помочь. Но времени у меня нет. Вот, разве что, попробовать вбить в их головы ТТХ экзоскелетов из игрушки, из которой я вытянул «гаусску», это может помочь делу. Все нужные данные помню на «отлично», готовился у себя дома реализовать эту вещь… да вот не успел, сначала заигравшись нанокостюмом, а после оказавшись здесь. А экзоскелет там неплох. Как заявлено в описании (разумеется, игровом), эта ультрасовременная броня великолепно защищает от пулевых и осколочных попаданий, близких взрывов, но плохо от аномального воздействия и в ней нельзя бегать. На аномалии мне начхать, а бег… ну, тут уже ничего не поделать, да и при использовании экипировки в лесах скорость не так и важна: бронетехника следом не пройдёт, а от пехоты и авиации помогут экзоскелеты и «гаусски».

С другой стороны, я в этом мире могу увеличить количество плюсов и уменьшить число отрицательных показателей. Здесь мне по силам даже создать имперскую «Звезду Смерти», если смогу донести мысль о её существовании до сознания миллионов людей.

Но даже без «Звезды Смерти» или «Разрушителя» у меня в памяти столько полезной информации хранится, что я… ладно, не в одиночку… что с моей помощью СССР может не только закончить войну намного быстрее и с потерями на порядок меньшими, но и совершить грандиозный скачок в развитии, придавив все прочие государства и сведя те до положения, когда все враждебные потуги разрушить мою страну, будут казаться смехотворными из-за неравенства сил. В итоге исполнится мечта местных — создать эру коммунизма!

Всё это могу, но у меня нет времени на подобное — очень хочется домой!

Глава 6

Убитых красноармейцев, которых мы нашли с Паршиным и Седовым, похоронили в тот же день под вечер, когда я знакомил партизан с возможностями секретного снаряжения. А после, облачившись в нанокостюм, я отмахал десяток километров и создал ещё один тайник с патронами, гранатами, тушёнкой и винтовками. В отряд вернулся только после полудня и сразу же приказал собирать группу за ништяками. Всех остальных разогнал по чаще, чтобы «искали» схроны с секретным снаряжением из НИИ.

Вечером вызвал к себе в палатку на разговор Шпиталина и Мареичева.

— Докладывайте о результатах, товарищи, — сказал я, когда мужчины удобно устроились на лавке напротив меня.

— Никаких следов секретного… э-э, имущества не нашли, — с виноватой миной на лице вздохнул Шпиталин. — осмотрели все овраги километров на шесть в том направлении, заглядывали под каждый кустик и завал… нету ничего, товарищ лейтенант государственной безопасности.

— И у меня пусто, — развёл руками Мареичев. — Наткнулись на сбитый самолёт, наш «ястребок», вытащили раненого лётчика и сняли пулемёт один и немного патронов к нему. Больше не смогли, так как самолёт при падении сильно пострадал.

— Насколько знаю, кроме лётчика есть ещё пополнение? — я вопросительно посмотрел на собеседников. Шпиталин в ответ кивнул:

— Так и есть, ещё двадцать два человека нашли в лесах. Я-то со своими никого не встретил, это Павел Игнатович нашёл, он дальше всех отошёл от лагеря.

— Насколько далеко?

— Да почитай километров десять с хвостиком отмахали мы. Мы ж там позавчера смотрели уже, вот решили опять не лазать в знакомых балках, пошли дальше. Ну и вышли на этих бедолаг. Половина среди них раненые, еды почитай и не осталось совсем, лекарств тоже — исподнее рвали на бинты. Я с ними в лагерь одного из своих отправил. Ещё одного с докладом сюда, чтобы встречу приготовили, он быстрее добрался — один всё ж и здоровый. А с прочими своими до темноты ходил да искал. Да только пустое всё, нет ничего и следов нет. Может, что эти учёные напутали, а, товарищ Макаров?

— А это что тогда? — я указал на нанокостюм и гаусс-винтовку, которые лежали рядом под рукой на лежаке. — Нет, товарищи, здесь они. Не все, конечно, но и не один комплект, так что, ищем лучше. Нужно больше групп, больше людей, которые смогут прочесать больше местности.

— Да откуда же их взять? — покачал головой Шпиталин.

— В лесу. Сегодня у нас появились двадцать два… три человека, те пехотинцы и лётчик. Найдём ещё или освободим из плена.

— Как из плена? — удивился Шпиталин. — Они же враги народа, их к стенке ставить нужно, а не рассказывать про секретные достижения советского народа!

— Не все там враги. Часть попала в плен ранеными, контуженными, или были преданы своими командирами, — сообщил я партизанам, потом, увидев недоверие в их глазах, решил напомнить про грандиозную чистку три-четыре года назад. — Забыли предателей Тухачевского, Уборевича, Якира и прочих? Все крупные фигуры заговора против нашего народа были калёным железом выжжены, а вот мелкие исполнители сумели уцелеть, замаскироваться под честных людей и ждали своего часа. И дождались!

— Если только так, — совсем тихо произнёс Шпиталин. — Я же не знал таких подробностей, товарищ лейтенант государственной безопасности.

Интересная штука — память. Вроде бы всё забыл о событиях данной эпохи, куда был заброшен неведомой силой. Так, сущая мелочь и осталась в голове. А сейчас внезапно вспомнил фамилии расстрелянных видных советских деятелей тридцать седьмого-восьмого годов. Ещё немного подождать и, глядишь, впору будет писать письмо товарищу Сталину с указанием оперативной обстановки, про командирские башенки Т-34, направления ударов немецких войск, шпионов немецкой и британской разведок, их шифры, их… и вот тут меня накрыло идеей.

— Товарищ Макаров… товарищ лейтенант государственной безопасности…

— А? — встряхнулся я. — Что случилось?

— Вы замерли вдруг, как заснули с открытыми глазами.

— Задумался просто… так что там с новичками? Сильно ранены?

— Лётчик и старший лейтенант особого отдела — тяжело, при смерти. Ещё пятеро просто тяжело, но выживут, если найти лекарства и обеспечить покой, у прочих царапины, мелкие ожоги, потертости ног и сильная усталость. Прямо сейчас в строй могут встать семеро — шесть рядовых и один младший сержант.

— Особого отдела⁈

Каюсь, не смог сдержать эмоций, когда услышал эти страшные слова. Про Красную армию военных годов знаю хорошо очень немногое, но особистов забыть невозможно. Спасибо нашим демократическим режиссёрам, которые обвели контуры сотрудников особого отдела багровой каймой. И попробуй разбери что там правда, а где добавлено щедрой рукой лжи и приукрашено.

Штрафбаты. Заградотряды.

Кому незнакомы эти слова?

Вот меня и пробрало как следует, когда я услышал про особый отдел. Почему-то, считал всех пришедших сегодня в отряд простыми солдатиками, вроде Седова да Паршина. А оно вон как вышло. Среди пленных, которых я собираюсь вытаскивать, тоже не одни рядовые «ваньки» окажутся и явно не все они пожелают остаться со мной или будут из шкуры вон лезть за меня и мои идеи, а то и вовсе сдадут «куда следует». Как-то не подумал я про это.

— Да, особого отдела полка, м-м, забыл номер. Но можно посмотреть в документах у раненого, они при нём находятся, — сказал Шпиталин.