Двойник с того света - Любенко Иван Иванович - Страница 4

Неожиданно Клим услышал людские голоса. Они нарастали. На главной аллее сада показалась толпа возбуждённых людей – мужчин и женщин. Они что-то возмущённо обсуждали, но, дойдя до небольшой площадки, остановились. Один из них, худощавый юноша с лицом желтушного цвета, забравшись на лавочку, провещал:

– Капиталистам нет дела до нужд простого народа. Им всё равно, голодные мы или нет. Я точно знаю, что новый хозяин суконной фабрики собирается её закрыть и на месте наших цехов построить лесопильный завод. Нас всех уволят!

– А что ты предлагаешь? – спросил кто-то из толпы пьяным голосом.

– Забастовку! С завтрашнего дня мы не должны выходить на работу. Останемся дома.

– А детей чем кормить? – вопросила какая-то тётка. – Ты подумал об этом? Так хоть какие-то деньги получим. А с твоей забастовкой мы точно по миру пойдём!

– Нет! Нет! И нет! – горланил выступающий. – Забастовка поможет нам добиться всех положенных выплат при увольнении. Мне говорили, что новый хозяин фабрики – грек Папасов – ещё тот мироед! Он в Казани так замучил рабочих на кожевенном заводе, что они пошли жаловаться тамошнему губернатору. А тот вызвал солдат, и рабочих высекли шомполами.

– Это неправда! – возмутилась слегка полная барышня лет двадцати двух. Её рыжие кудри развевались на ветру, а россыпь веснушек, покрывавшая курносый нос, и ямочки на щеках придавали ей легкомысленный вид. Но всё исправляли круглые очки, добавлявшие серьёзности. – В Казани рабочие фабрик Папасова обеспечены жильём, для них построена больница, школа и скоро появится народный театр. Никто не собирается закрывать вашу суконную фабрику. Трудитесь на здоровье! Кормите свои семьи! Господина Папасова не интересует ни продажа, ни обработка леса. Наоборот! Он собирается завести в цеха новые американские станки. Ни один рабочий не будет уволен! Если фабрика начнёт давать прибыль, у вас вырастет заработок. Неужели это не понятно?

– А ты откуда знаешь? Откуда ты взялась такая разодетая?

– Смотрите-ка, робяты, у этой фифы часы золотые на поясе! Нам и за год на такие не накопить!

– Кто знает эту лахудру? – вопросила работница в косынке.

– Это же папасовская дочь! – вскричал выступающий. – Я видел, как она с отцом по фабричному двору шлялась.

– Её специально подослали, чтобы лица наши запомнить, а потом жандармам донести! – завопил кто-то. – Мразь рыжая!

– Гнать её надо отсюда поганой тряпкой!

– У! Харя конопатая!

– А вот зададим ей феферу! – истошно голосила всё та же пьяная баба.

– Держи её!

– Сейчас тебе мало не покажется, барское отродье! – прорычал едва стоящий на ногах мужик и, сжав кулаки, бросился к девушке.

Неожиданно для самого себя Клим влетел в толпу и, рассекая человеческие тела, точно ледокол льдины, оказался рядом с барышней в тот момент, когда пьянчуга занёс над ней кулак. Студент двинул дебошира ручкой трости в челюсть с такой силой, что раздался хруст сломанной кости и нападавший повалился на землю. Толпа расступилась, освободив проход.

– Бежим! – крикнул Ардашев и, схватив незнакомку за руку, потащил за собой. Приподнимая свободной рукой длинное платье, девушка послушно изображала бег, да и то недолго. Её дыхание сбилось, и она перешла на шаг.

Погони не было. Клим остановился.

– Ой, – выговорила незнакомка, оглядывая себя. – Я, кажется, сумочку потеряла.

– Стойте здесь, – велел студент и побежал обратно.

– Куда же вы? Бог с ней! Вернитесь, пожалуйста! – жалобно проголосила барышня, вытирая рукой испарину, выступившую на лбу.

Ардашев появился через полминуты. В левой руке он держал дамскую сумочку и слегка помятый путеводитель. Он шагал важно, выкидывая вперёд трость, будто ничего не случилось. Правда, канотье слегка съехало набекрень, и это рассмешило девушку, но она сдержала улыбку.

– Прошу, – серьёзно выговорил Клим и протянул незнакомке потерянную вещь.

– Благодарю. А у вас шляпа съехала, – уже с улыбкой проговорило рыжее создание.

– Простите, – слегка кашлянув, извинился студент, поправив головной убор.

– А как же вам удалось забрать сумочку? Они же могли разорвать вас на части?

Ардашев пожал плечами и ответил:

– Сумочка и путеводитель валялись на траве. Я молча подошёл и поднял их. Одни рабочие были заняты осмотром того негодяя, который хотел на вас напасть, а другие уже разошлись. Так что никакого геройства с моей стороны не было.

– Не скажите! – возмутилась девушка.

– Давайте я провожу вас до дома, – предложил студент. – Вам не следует ходить по саду одной. Здесь неспокойно.

– Да, я была бы вам очень признательна.

– А вы не знаете, где тут выход?

– Пройдём по этой аллее и свернём направо, к дороге. А вы, что же, недавно в Ораниенбауме? – осведомилась она.

– Только сегодня приехал. Как видите, обзавёлся путеводителем, а вот театральную афишку потерял. Но не беда, куплю новую… Позвольте представиться – Клим Ардашев.

– А я Ксения Папасова. Дочь того самого эксплуататора трудового народа, – вздохнула она.

– Вы из Казани?

– Да, приехали недавно. Папа купил тут фабрику и дачу.

Пара вышла к дороге. Завидев свободную коляску, студент махнул тростью и спросил:

– Какой у вас адрес?

– Еленинская 2.

– Неужели?

– А что в этом удивительного?

– Нет, ничего, – опустил глаза Клим. – Интересное название у вашей улицы.

– Обычное, – слегка скривила губы она.

До двухэтажной деревянной дачи, выстроенной в древнерусском стиле из круглого бруса, ехали недолго. Здание поражало изысканной красотой и деталями внешней отделки. Из-за забора виднелись крыши других, но уже одноэтажных построек.

– Вот мы и на месте, – объявила барышня.

Клим помог спутнице сойти и проводил до калитки.

– Позвольте ещё раз поблагодарить вас, – пролепетала она.

– Не стоит. Берегите себя, Ксения Ивановна, – улыбнулся Клим и, запрыгнув в коляску, велел вознице трогать.

Экипаж застучал колёсами по булыжной мостовой и вскоре скрылся из вида. Девушка смотрела ему вслед и вдруг тихо вымолвила:

– А откуда ему известно моё отчество?

Ардашев отворил калитку ключом и вошёл в дом. Не успел он снять пиджак, как раздался стук в дверь.

– Да-да, войдите.

Появилась хозяйка:

– Добрый вечер, Пантелей Климович! Рановато вы вернулись. Надоело гулять? Ну тогда прошу к ужину. Вам сюда принести или в беседку?

– Пожалуй, лучше я спущусь. Простите, но меня зовут Клим Пантелеевич.

– Ой, всё перепутала. Ну, вы не серчайте на дуру старую.

Студент улыбнулся, но промолчал.

Ужин разнообразием не отличался – опять гречка с мясом и чай с булкой. Покопавшись в тарелке, постоялец выпил чаю и поднялся в комнату. Он открыл книгу на недочитанной странице. Ардашев никогда не пользовался закладками. Последняя страница запоминалась сама собой.

«Офицер молчал, а статский советник, вперившись в него немигающим взглядом, ждал ответа. Когда ему это надоело, он изрёк:

– Советую говорить правду. А то ведь так недолго и в пыточную Канцелярии тайных розыскных дел угодить. К тому же я допросил конвойных солдат. Они рассказали мне много интересного.

– Отпираться не буду, – тряхнул головой капитан, – кой-какие подарки были…

– Кой-какие? Ну-ну…Так и какие же?

– Шапку взял меховую, соболиную. Думаю, дорога длинная, зима в пути застанет. Вот и польстился.

– И всё? – подняв брови, осведомился Некрячев.

– И шубу лисью… пупковую[17], – выдохнул капитан.

– Дальше.

– А когда проезжали мимо моего хутора, то светлейший изволил денег выдать на обзаведение скотиной. Хватило на жеребца, шесть кобыл, четырёх коров и двух бычков. Овсом я запасся и сеном, купил три сотни брёвен для построек. – Капитан посмотрел жалостливо на статского советника и добавил: – Александр Данилович не токмо мне одному пособлял. Он и солдатам отпустил по два с полтиной рубля, капралам по пять, сержантам по десять, а капитану-поручику – пятьдесят.