Демонолога вызывали? Том 1 (СИ) - Рубин Ричард - Страница 17

— Ха! С чего ты взял, что она человек, Каммерер?

Вопрос был резонным. Если Аида и выглядела очень человекоподобной, то это не значило, что она действительно им была. С другой стороны, возможно поэтому она была такой… резкой сегодня. Будет ясно через несколько дней.

— Прошу прощения, — раздался слегка сипловатый низкий голос. Тембр мне напомнил одного старого-старого мафиози из киноленты моего мира, который сидел за столом. — Вы хотели меня видеть? Чем обязан?

— Премного благодарен вам, что вы нашли несколько минут в своем плотном графике работы… как я могу к вам обращаться?

— Ефим Викторович, — он учтиво кивнул мне.

— Ефим Викторович, я правильно понимаю, что вы являетесь владельцем сего заведения?

— Абсолютно верно, молодой человек. Прошу вас, у меня много работы, в чем дело?

Еще не понимает в какое дерьмо его вляпали его же собственные сотрудники и думает, что я просто так ему мозги решил парить. Нет уж, дядя, будем разбираться.

— У вас запрещено посещение таких особ, как моя коллега по работе? — слегка приврал я, показав головой в сторону Аиды.

Ефим Викторович одарил рогатую безэмоциональным взглядом. Ему действительно было все равно, кто сидит за его столом, пока он платит деньги.

— Нет. У нас вольны есть все, у кого есть деньги и пристойный вид, — отвечал он терпеливо, но желваки, которые он не мог удержать, слегка дергались при каждом слове, словно он пережевывал каждую фразу.

— Тогда по какой причине ваши официанты и вся кухня, я прошу прощения, нахаркали всем своим сумасбродом мне и моим спутникам в тарелки? Про бифштекс девушки я вообще боюсь говорить.

— Это ложь, — встрял официант.

— Я не с вами разговариваю, — спокойно я ответил парню.

Ефим Викторович поднял руку в белой перчатке, от чего его подчиненный, который снова открыл рот, тут же заткнулся. Он подошел к Аиде и протянул руки к ее тарелке.

— Позвольте?

Она спокойно подвинула тарелку ближе к хозяину ресторана и отложила сервиз.

Ефим Викторович взял тарелку с бифштексом и поднял его к своему лицу. Осмотрел со всех сторон, после чего принюхался. Он явно уловил, что блюдо пахнет не просто бифштексом с кровью, но не мог понять в чем дело. Если бы не бесенок, мы бы наелись этого добра, еще бы и спасибо сказали.

— Хм, — только и сказал Ефим Викторович, поставив тарелку с мясом на стол. — Принеси мне сервиз.

— Ефим Ви…

— Я сказал: принеси мне вилку и нож. Что не ясно? — вот тут в его голосе возник нажим, от которого даже у меня слегка похолодело внутри.

Парень сорвался с места и бегом умчался на кухню.

— Позвольте поинтересоваться, — обратился ко мне хозяин заведения, — с чего вы взяли и сделали такие выводы?

— Ваш подчиненный проявил крайнее неуважение к моей коллеге. Позволил себе говорит с ней, как с цепной дворовой собакой по непонятной мне причине. А когда я его аккуратно поправил — он с крайним недовольством развернулся и ушел. И к моему несчастью, я родился с очень чувствительными обонятельными рецепторами.

Он молча кивнул. Сомневаюсь, что поверил насчет запахов, но вот в пренебрежительное поведение — вполне.

Официант примчался и протянул сервиз своему хозяину, после чего сделал несколько шагов в сторону.

Я обратил внимание, что за данной картиной наблюдал почти весь зал, затаив дыхание. Сидящие неподалеку от нас, кто услышал разговор, отодвинули от себя тарелки и тоже сидели с угрюмыми лицами. Кто его знает, кому еще нерадивая кухня оставила подарки.

И сейчас для хозяина заведения была дилемма, как и для официанта. У первого: сомнение в репутации его харчевни, у второго: накормить своего шефа бифштексом с ссаньем или промолчать и жить с этим всю жизнь.

Но… вдруг он поймает его на лжи? Я уверен, что именно так сейчас думал его подчиненный. Он переминался с ноги на ногу, побледнел, дрожал и покрылся испариной от волнения.

Ефим Викторович пододвинул тарелку с бифштексом к краю стола, после чего элегантными движениями стал отрезать кусочек мяса. Он делал это неспешно, словно издевался. А может просто таковы были его манеры, и он делал это демонстративно. Тяжело было считать его истинные намерения.

Официант мялся. Он мусолил руками свой фартук, сминал его уже совсем откровенно. Когда владелец ресторана наколол кусочек мяса и стал подносить его ко рту, паренек совсем позеленел. Ефим Викторович открыл рот и рефлекторно опустил язык, чтобы положить пищу.

— Нет! — официант выбил из его руки сервиз. Тот упал на пол и поскакал в сторону под чей-то стол, а посуда с бряцающим звоном разлетелась в разные углы помещения.

Официант упал на колени и обхватил Ефима Викторовича руками за ноги.

— Прошу, не увольняйте, я исправлюсь, я буду работать месяц, нет, два… год! Год без зарплаты, — он уже захлебывался своими слезами и соплями, стекавшими по лицу. — Год буду работать, только прошу, не увольняйте!

— Кто еще? — сухо спросил Ефим Викторович.

— Я. Я один, больше никого. Только я. Честно. Клянусь. Пожалуйста. Я все исправлю. Я оплачу все продукты и еще одну порцию для гостей. Пожалуйста. Прошу вас. Умоляю. Прошу, пожалуйста.

— Нет, — ехидничал бесенок, сидя на краю стола, покачивая ножками,— совсем не один.

Я не стал вмешиваться.

— Я спрашиваю: кто?

— Я один.

— Вон, — он выставил руку на дверь заведения. — И чтоб твоего духу тут не было. Если где-то скажешь, что работал у меня — я все буду отрицать. Если будешь хвастаться фартуком — я скажу, что ты его украл. Вон. Ты уволен.

— Ефим Викторович! — завопил официант.

— Я все сказал. Вон, — сухой голос, не терпящий возражений. Честь этому человеку и репутация собственного заведения была выше всего.

Парень совсем поник, сполз на пол и тупо рыдал и хлюпал в красный ковровый пол.

— Прошу прощения, господа и дама, — ни единого лукавства в его голосе. Да. Профессионал. Ему действительно было плевать, кто у него в ресторане, если он опрятно одет, от него не несет навозом или перекисшей брагой, и он платит деньги. — Вам повторить? Обещаю, я лично прослежу за тем, как будет происходить процесс готовки.

Я взглянул на Покровского и Аиду. Сергей Вениаминович просто пожал плечами, а Аида… сидела. Как и всегда.

— Будьте добры, — сказал я.

— Только прошу, дайте хотя бы кофе и тост, — вклинился Покровский. — Желудок сводит от голода.

Хозяин ресторана кивнул, после чего начал двигаться в сторону кухню, переступив через официанта.

Люди вокруг возвращались к пище неохотно, но после показательного «наказания», они немного остыли. Им явно понравилось то, что владелец дорожит своей репутацией. И если сейчас что-то и выяснится — головы полетят однозначно.

* * *

— Слушай, а это уже не просто съестное… это произведение гастрономического искусства, — зудел бесенок, отломив кусок моей яичницы. Не знаю, что он с ними там сделал, но ничего вкуснее я в жизни не ел.

— Это всего лишь яйца и мясо, бес. Ничего необычного.

— В твоем случае, Каммерер, необычным тут является то, что тебе сюда не наплевали и не насыпали цианида.

Я хмыкнул. Все же, прав был этот мелкий рогатый засранец. Во многом прав. Пускай и язвит через слово, но каков уж есть.

— Вкусно, — сказал я в слух, обратившись к своим спутникам, если их таковыми можно было сейчас обозначить.

Покровский уплетал за обе щеки. Аида же все также методично пережевывала свой кусок мяса.

— Я же говорил, здесь хорошо кормят. Без, так сказать, дополнительных специй даже лучше.

Я негромко хохотнул.

— И то верно. А тебе как? — обратился я к рогатой.

Она пожала плечами.

— Еда как еда. Ничего необычного. Я бы предпочла сойтись с тобой в дуэли, — она положила вилку на стол и подперла подбородок рукой, одарив меня… странным взглядом. Со смесью скуки и интересом шкодливого кота.

— В другой раз, Ида.

— А… — сказала она, явно недовольная тем, как я сократил ее имя.