Моральное животное - Райт Роберт - Страница 18

Ладно, даже если древний мир не был полон брошенных женщин, бормочущих после однократного соития "Все мужики — сволочи", то всё равно были резоны принять меры против мужчин, преувеличивающих свою преданность. Разводы могут происходить в обществах охотников-собирателей; мужчины собираются и уходят после рождения ребенка или двух, в том числе — в другую деревню. И многобрачие было нередким выбором.

Мужчина может клясться в том, эта невеста будет центром его жизни, но спустя какое-то время после женитьбы будет тратить половину своего времени на попытки сосватать другую жену, и хуже того — преуспеть в этом, и направлять ресурсы мимо детей его первой жены. Учитывая такие перспективы, женские гены должны тщательно и заблаговременно разведать вероятную преданность мужчины. В любом случае, оценка преданности мужчины выглядит неотъемлемой частью женской психологии; мужская психология выглядит склонной иногда дезинформировать женщин в этом отношении.

Эта мужская преданность небеспредельна — каждый мужчина может инвестировать в детей не больше времени и энергии, чем у него есть. И это одна из причин того, почему самки нашего вида ведут себя столь нетипично для всего остального животного мира. Самки видов с низким MPl, то есть у наиболее сексуальных видов, практически не конкурируют друг с другом. Даже если выбор сердца большинства из них пал на единственного, генетически наилучшего самца, то он с удовольствием сможет воплотить их мечты; копуляция обычно длится не очень долго. Но у видов с высоким MPI (типа нашего), где идеал самки — монополизировать самца её мечты, направив его социальные и материальные ресурсы на её потомство, — соревнование с другими самками неизбежно. Другими словами, высокие мужские родительские инвестиции направляют половой отбор сразу в двух направлениях. С одной стороны — самцы приспособлены конкурировать за дефицитные самочьи яйцеклетки; с другой — самки приспособлены конкурировать за дефицитные мужские инвестиции.

Половой отбор, что и говорить, явно интенсивнее среди мужчин, чем среди женщин. И это обстоятельство способствовало разделению признаков на две группы. В конце концов, действия женщин по привлечению мужских инвестиций отличаются от действий мужчин по завоеванию женской сексуальной благосклонности. (Обычная женщина, в отличие от мужчины, не приспособлена для физического противоборства с другой женщиной). В сущности, каждый пол должен делать всё, что нужно для получения требуемого от другого, и каждый пол приспособлен к тому, чтобы этот процесс был ему интересен. Самки видов с высоким MPI вряд ли будут пассивны и бесхитростны. Иногда они просто естественные враги друг друга.

Было бы заблуждением говорить, что самцы видов в высоким MPI выбирают своих партнёрш; в соответствии с теорией, они выбирают среди выбравших их самок. С одной стороны — они будут, не упуская подвернувшегося шанса, стремиться иметь секс со всем, что шевелится, чем будут подобны самцам с низким MPI. С другой — когда дело доходит до обхаживания самки для долговременного совместного предприятия — благоразумие имеет смысл; самцы могут предпринять только ограниченное число предприятий за свою жизнь, поэтому те гены, которые компаньон вкладывает в проект — гены здоровья, ума, прочего — следует тщательно исследовать.

Различие было добыто деликатным исследованием, в котором и мужчин и женщин спрашивали о минимальном уровне ума, который их устроит в человеке, с которым они согласились бы познакомиться. В среднем, и мужчин и женщин устраивал средний ум. Другой вопрос выяснял, насколько неотразимым должен быть человек, с которым они бы согласились иметь половые отношения. Женщины ответили — О! — что в этом случае означало: заметно выше среднего. Мужчины ответили — О! — что в этом случае означало: заметно ниже среднего.

Иначе говоря, ответы мужчин и женщин были разнонаправлены. Мужчина, с которым женщины хотели бы длительно встречаться, должен быть неотразимее среднего, а кандидат, пригодный в законные супруги должен быть ещё неотразимее.

Это открытие, опубликованное в 1990 году, подтверждало предсказание, которое Триверс сделал в своей статье 1972 года о родительских инвестициях. Он писал, что у видов с высоким MPI "самец будет различать самок, которых он лишь оплодотворит, и самок с которыми он будет растить молодняк. Как и встарь, он будет более жаждать секса, и будет при этом менее самки привередлив в выборе полового партнёра. Но в последнем случае (взращивание потомства) они будут одинаково привередливы при выборе друг друга.

Триверс знал, что природа дискриминации, хотя бы её интенсивность, также должна отличаться между самцом и самкой. Хотя оба они желают генетического качества в общем, вкусы их так или иначе отличаются. Так же, как у самок есть особая причина фокусироваться на способностях самца по обеспечению ресурсами, так и у самца есть особая причина фокусироваться на детородных способностях самки. Это среди прочего означает, очень высокое внимание к возрасту потенциального партнёра, поскольку фертильность снижается по мере приближения к менопаузе, после которой она резко падает.

Эволюционные психологи специально исследовали последнее обстоятельство — является ли женщина после менопаузы сексуально привлекательной для среднего мужчины, и обнаружили, что нет. (Согласно Bronislaw Malinowski, жители острова Trobriand находят секс со старой женщиной "неприличным, смехотворным, и неэстетичным") Возраст важен даже до наступления менопаузы — особенно для длительных отношений; чем моложе женщина, тем больше детей она может выносить. В каждой из 37 культур, исследованных Бассом, мужчины предпочитали партнёров моложе себя, а женщины — старше.[11]

Важность молодости женщины для мужчины может помочь в объяснении чрезвычайного мужского интереса к физической привлекательности супруги; (этот интерес Басс зафиксировал также во всех тридцати семи культурах). Общим признаком усреднённой "красивой женщины" в исследовании, которое сопоставляло субъективные вкусы различных мужчин, были большие глаза и маленький нос. Так как по мере старения глаза женщины будут становиться меньше, а нос — больше, то эти признаки «красоты» — есть маркеры молодости, а следовательно — фертильности. Женщины могут позволить себе быть менее придирчивы к внешности мужчины — староватый мужчина, в отличие от староватой женщины, скорее всего фертилен.[12]

Другой причиной относительной нетребовательности женщин к привлекательности лица мужчины может быть та, что женщину (сознательно, или подсознательно) волнуют другие вещи. Например — он обеспечит детей? Когда люди видят красивую женщину с уродливым мужчиной, они обычно предполагают, что он богат или занимает высокое положение в обществе. Исследователи были даже неприятно поражены, насколько часто этот вывод подтверждался.

Когда дело доходит до оценки характера, до определения того, можете ли вы доверять этому партнёру, мужские предпочтения могут снова отличиться от женских, ибо способ предательства, угрожающего ЕГО генам, отличается от способа, угрожающего генам ЕЁ. Насколько естественно опасение женщины, что его инвестиции будут изъяты, настолько же естественно опасение мужчины о том, что он инвестировал не туда. Век генов мужчины, который тратит время на воспитание чужих детей, недолог. Триверс отметил в 1972 году, что у видов с высоким MPI и внутренним оплодотворением, "у самцов должна развиться адаптация, дающая какие-то гарантии того, что потомство самки — есть также его собственное потомство".

Всё это может выглядеть сугубым теоретизированием — и это, конечно, так. Но эта теория, в отличие от теории "мужской любви", которая часто бывает искусным самообманом, легко проверяема. Через несколько лет после Триверса было предположено, что «антирогоносная» стратегия, возможно, органически присуща мужчинам — Мартин Дали и Марго Вилсон нашли некоторые свидетельства. Они поняли, что если рогоносность — это в и самом деле большая эволюционная опасность для мужчины, а для женщин соответственно — дезертирство, то мужская и женская ревность должна отличиться. Мужская ревность должна фокусироваться на сексуальной неверности, и мужчины должны быть весьма неумолимы в этом; женщина же, хотя она вряд ли будет приветствовать внесемейную активность партнёра, как потребляющую время и отвлекающую ресурсы, должна быть больше обеспокоена эмоциональной неверностью — разновидностью магнетической преданности другой женщине, которая в конечном счете, может отвлечь на себя большую долю ресурсов.