Мой профессор (ЛП) - Грей Р. С. - Страница 10

Хочу ли я еще? Да. Должен ли я выпить еще? Вероятно, нет.

Но это была адская неделя. Несколько недель, на самом деле, и я все равно поеду домой на поезде. Потому что не готов заканчивать этот вечер.

Я отодвигаю свой стул.

— Да. Пойду возьму еще.

— Я присоединюсь к тебе, — говорит она, встает и обходит стол.

Сегодня вечером собирается интересная компания, состоящая из профессоров и друзей Гарретта, не принадлежащих к академическому миру. Поначалу было немного неловко пытаться объединить группу людей, которые не так уж хорошо знают друг друга, но выпивка льется рекой, и, возможно, сейчас я слишком пьян, чтобы обращать на это внимание.

— Это большая редкость, — говорит Триша, глядя на меня, пока мы идем к бару. — Видеть тебя здесь в выходные. Да и вообще видеть тебя.

— Я живу в Бостоне. Там находится офис моей фирмы. Трудно выкроить время.

— Понимаю. Я и сама большую часть времени отсиживаюсь в математическом корпусе.

— Я бы спросил о твоей работе, но…

Она смеется.

— Пожалуйста, не надо. Ради всего святого, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Подходит бармен, и я прошу еще одну порцию. Он кивает, давая понять, что понял, но на это у него уйдет какое-то время. Заведение переполнено, и в данный момент он единственный бармен.

— Так у тебя есть семья? Жена? — спрашивает она, сосредоточив свое внимание на барной стойке и нервно теребя салфетку. Она пытается придать своему вопросу беззаботный вид, но складывается впечатление, что ей пришлось набраться смелости, чтобы задать его.

— Нет ни того ни другого.

— Девушка?

Я качаю головой, впервые осознавая, что Триша заинтересована во мне.

Господи, неужели я настолько туп? Или немного пьян и очень рассеян…

Я часто думаю об Эмелии. На самом деле, всегда.

Наш разговор в моем офисе во вторник проходит не так, как мне хотелось бы. Я прокручиваю в голове каждый момент и пытаюсь рассуждать, правильно ли я поступаю. Когда мои студенты подошли ко мне перед лекцией и объяснили увиденное, я вышел из себя. Подобные обвинения могут привести к краху карьеры. Я не могу оставить это без внимания.

Понимаю, что фотография является не более чем неудачной шуткой. Я думаю, что, даже если бы информация об этом просочилась, администрация Дартмута отнеслась бы ко мне с пониманием и списала бы это на оплошность двух студентов, но я не могу быть уверен.

По крайней мере, они должны разобраться в этом. Есть вероятность, что они начнут официальное расследование, чтобы убедиться, что делают все возможное для защиты уязвимых студентов, и тогда это оставило бы меня на милость мельницы слухов. Слухи бы распространились, а подобные обвинения никогда не могут быть полностью стерты из общественной памяти. От одной мысли об этом у меня закипает кровь.

Эмелия должна знать, насколько это глупо. И должна понимать, что у меня нет выбора, когда речь идет о наказании. Это первый проступок ее подруги, но третий Эмелии.

Однако Эмелия не осознает, что я только сейчас начинаю понимать, что, даже если бы она абсолютно ничего не делала и каждый день сидела на моей лекции в полном молчании, сдала все тесты на отлично и написала отличную курсовую работу, даже если бы никогда не было никакой поддельной фотографии… она всегда будет девушкой «из окна». И сильным отвлекающим фактором, зудом, который я не могу почесать, девушкой, которую я не могу выбросить из головы.

У меня есть грязные фантазии о ней на том деревянном стуле.

Моя студентка.

Так что нет, Триша, у меня нет девушки.

У меня есть только Эмелия.

— А как насчет тебя? Встречаешься с кем-нибудь?

Она выдавливает из себя смешок.

— Нет. Как уже сказала, большую часть времени я провожу в математическом корпусе, и, если ты можешь в это поверить, старикашки-математики не в моем вкусе.

— Тогда я буду твоим ведомым.

Горечь отказа отражается на ее лице лишь на мгновение, а затем она маскирует это подмигиванием и улыбкой.

— Ты в деле. Бармен возвращается с подносом пива, чтобы мы отнесли его за столик.

— Давай, пойдем осмотрим толпу. Сегодня вечером здесь должно быть несколько хороших парней, верно?

Как только мы занимаем свои места, у меня в кармане жужжит телефон, оповещая о входящем сообщении. Я проверяю, хотя и не должен. Это всегда по работе. Я быстро набираю ответ, но сохраняю его в черновиках, зная, что захочу просмотреть его утром, когда отосплюсь после выпитого. Свист у входной двери бара привлекает мое внимание. Я поднимаю взгляд от телефона, и мой желудок сжимается, когда вижу, как входит Эмелия с небольшой группой друзей.

Я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что она существует за пределами той скамейки во дворе. Она — не сон. А студентка в баре, от которой мне лучше держаться подальше. Ее не должно быть здесь. Жестокая судьба сыпет соль на рану.

Я не испытываю ни малейшего облегчения, видя ее. Знаю, как ужасно мы расстались во вторник. И что она, скорее всего, не хочет иметь со мной ничего общего.

Хорошо.

Это к лучшему.

Ее группа продвигается дальше, провожаемая одобрительными возгласами людей, мимо которых они проходят. Они в костюмах, вот почему все так возбуждены. Я узнаю среди них Соню. Она идет впереди, расталкивая толпу и кружась, чтобы продемонстрировать свой красный наряд. Эмелия замыкает шествие, в защитном жесте обхватив рукой живот, словно пытаясь скрыть часть обнаженной кожи, которую демонстрирует ее наряд.

На ней практически ничего нет, нелепый наряд школьницы, и люди, мимо которых она проходит, обращают на нее внимание. Один парень наклоняется и дотрагивается до ее руки, похоже, чтобы сделать ей комплимент, и она робко улыбается, прежде чем отойти в сторону.

Внутри меня зарождается первобытная злость и ревность, потребность крикнуть, чтобы они отвели от нее свои похотливые взгляды. Тронешь ее еще раз, и я сломаю твои гребаные руки.

— О боже мой! Это забавно. — Триша смеется. — Я думаю, что все эти дети одеты, как разные версии Бритни Спирс. Я узнаю костюм зеленой змеи и наряд школьницы, но не остальные. Может быть, я ошибаюсь.

Я застрял на ее выборе слов: дети.

Черт возьми.

Делаю еще глоток пива.

Эмелия — ребенок. Моя ученица. Почему я не могу напоминать себе об этом достаточное количество раз, чтобы это действительно запомнилось?

А может быть, проблема не в этом. Может быть, если я буду повторять себе это снова и снова, это не убедит меня держаться от нее подальше… Может быть, как раз наоборот.

Она садится в другом конце комнаты, и я испытываю облегчение оттого, что она далеко.

Разговоры вокруг меня остаются без внимания, пока я наблюдаю, как она и ее друзья заказывают напитки, фотографируются, улыбаются и смеются. Эмелия — часть всего этого, но в то время, когда все остальные, кажется, искренне веселятся, девушка только притворяется. Для меня это так очевидно. В тот момент, когда селфи сделано, ее улыбка исчезает.

Она поднимает глаза и замечает, что я наблюдаю за ней. Мне нравится, что я застаю ее врасплох так же, как она меня в первый день семестра, когда я поднял глаза в переполненной аудитории и увидел ее.

Она расширяет глаза от шока, а затем переводит взгляд в сторону, к своей группе, ее щеки заливает румянец. Я почти представляю себе ее мысли.

Не тот ли это мудак?

Я уверен, что она хотела бы, чтобы я ушел. Может быть, она проклинает меня в своей маленькой хорошенькой головке, после того как я разозлил ее во вторник.

Но потом она поднимает свой коктейль и внимательно смотрит в мою сторону, но не с ненавистью, а заинтригованно.

Я продолжаю разговор с Тришей и Хосе, участвуя в нем достаточно активно, чтобы они не могли упрекнуть меня в невнимательности, и в основном просто пью свое пиво и смотрю на Эмелию.

Она знает, что я наблюдаю за ней, наши взгляды дважды встретились, но не устраивает для меня шоу. Даже наоборот. Для человека в костюме она ведет себя так, будто хочет слиться с толпой. Сидит в кабинке, которую делит со своими друзьями, и маленькими глотками пьет свой напиток. Соня и парень, с которым они вместе, держат в руках камеру и записывают видео. Четвертый человек из их группы отлучился, чтобы ответить на телефонный звонок. Эмелия сидит тихо, одна в толпе, вертя соломинку в стакане.