Лелит Гесперакс: Королева Ножей (ЛП) - Брукс Майк - Страница 3

— Лелит, — приветствовала ее Иврейн, повернувшись к ней при появлении. Эмиссар Иннеада была одета в богатые одежды и богато украшенный головной убор цвета полусолнца, и от нее исходил весь вес ее бога. Она была далеко не той злобной и безрассудной воительницей, которая бросила вызов Лелит в Крусибаэле в ту роковую ночь в Комморраге и которую Лелит оставила умирать после удара ножом в грудь. Это было рассчитанное оскорбление со стороны Лелит — смертельно ранить врага, но не покончить с ним сразу, чтобы дело закончил менее сильный боец. Лелит много раз задумывалась о том, что могло бы произойти, если бы она чисто убила Иврейн; много раз, но никогда — подолгу. Если бы она задумалась о том, что могло бы случиться, если бы она убила всех своих жертв по-другому, не говоря уже о том, чтобы не убивать их вовсе, она бы осталась неподвижной на века.

— Иврейн, — ответил Лелит. — Вижу, нас снова нашли. — Она не пыталась скрыть свою усмешку. — Полагаю, мы снова спасаемся бегством.

— Продолжение поисков — это не бегство, — поправила ее Иврейн.

— Тогда что же это? — воскликнула Лелит. — Когда ты признаешь, что эти «поиски» бесплодны? — добавила она, хотя и шагнула ближе и слегка понизила голос. Другие эльдари считали комморрагцев жестокими и бессердечными, не без оснований, стоит сказать, но это не означало, что обитатели Темного города не понимали тонкого баланса социального взаимодействия. В самом деле, очень важно знать, как не обидеться в месте, где медленно сдирают кожу заживо не только как предметный урок, но и как питание для своих мучителей. — Мы знаем, что нам нужно, и мы знаем, где это, и мы знаем, что не можем до этого добраться.

— Следи за своим тоном, — сказал Визарх, его голос звучал из-под шлема. Лелит взглянула на него и фыркнула. Он был страшен со своим клинком — Асу-вар, еще один из пяти Старушечьих мечей, — но, хотя ранее он носил звания экзарха и клэйвекса, Лелит уже сталкивалась с обоими и одержала победу.

— Мы знаем, что наш противник утверждает, будто последний Меч нам недоступен, — спокойно ответила Иврейн, отреагировав на слова Визарха не больше, чем Лелит, ибо она уже давно переросла своего бывшего учителя. — Я не готова поверить в это, пока не исчерпаю все свои возможности. Наш народ уже сотню жизней живет под угрозой Той, что Жаждет, — мы можем позволить себе подождать еще немного, прежде чем потеряем всякую надежду.

Лелит вздрогнула.

— Я не сдамся, но и не стану упорствовать в безрассудстве. Ты обещал свободу от Той, что Жаждет…

— И я дала ее тебе, — перебила Иврейн. Лелит криво улыбнулась ей.

— Ты забрала жажду душ. Все, что ты мне дала, — это обещание серого небытия после моей смерти, время, проведенное в служении тебе и твоему мертвому богу до тех пор, пока ты не умрешь. Что будет потом, эмиссар? Она вскинула бровь. Сможет ли Иннеад защитить нас от Той, что Жаждет, если ты умрешь до того, как пробудишь его должным образом?

Иврейн не ответила ей, но гиринкс, притаившийся у ее ног, скорбно мяукнул. Лелит посмотрела на существо с презрением и недоверием: жизнь в Комморраге воспитала в ней отвращение ко всему, что связано с царством психического. Такая глупость — верный способ привлечь внимание Той, что Жаждет, к паутине, где друкари прятали свои души. Асдрубаэль Вект, верховный владыка Темного города, ввел бы самые быстрые и жестокие наказания в отношении любого, даже подозреваемого в подобной деятельности, потому что если он и ценил что-то больше, чем свою власть, так это стабильность.

Конечно, и то, и другое было поставлено под сомнение с приходом Иннари. Бурное возрождение Иврейн, подпитываемое силой богов, стало причиной последнего потрясения Комморрага, и мало что Вект ненавидел больше, чем любые предположения о том, что он не может защитить город, над которым провозгласил свою власть. К тому же соблазнительные обещания Иннари о жизни без жажды душ привлекли друкари из-под власти Векта, в том числе и такую выдающуюся друкари, как сама Лелит Гесперакс. Не зря же не только Та, что Жаждет, посылала убийц за Иврейн. Да, Асдрубаэль Вект предлагал Культу Раздора Лелит союз с его Кабалом Черного Сердца, но Лелит видела в этом лишь поводок. Дар не был даром, если его можно было отнять, а на то, что можно было отнять, нельзя было положиться — это было бы слабостью. Иврейн предложила Лелит — да и всем эльдари — то, чего не мог Вект, и это делало ее угрозой его власти как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.

— Я пошла за тобой, потому что ты обещала мне свободу от нашей гибели и испытания, достойные моих способностей, — сказала Лелит, положив руки на бедра и оглядывая Иврейн с ног до головы. — Похоже, ты не можешь предложить мне первое, а второе оказалось плоским и безвкусным. — Она вздохнула. — Демоны даже не чувствуют боли по-настоящему, и их страдания недолговечны.

Лицо Иврейн не изменилось, но выражение неодобрения было невозможно не заметить. Если бы Лелит обладала скрытыми экстрасенсорными способностями своих некомморрагских сородичей, она, вероятно, могла бы искупаться в отвращении Эмиссара.

— Я забрала у тебя жажду душ, — только и сказала Иврейн, простое утверждение истины, но, тем не менее, отягощенное осуждением.

— Не обязательно испытывать жажду, чтобы наслаждаться напитком, — с улыбкой сказала Лелит. — Избавь меня от своих придирок. Не так давно ты резала жертв в Комморраге, чтобы накормить пустоту в собственном сердце.

— С тех пор я изменила свой путь, — холодно сказала Иврейн.

— Ты и до этого меняла его, — согласилась Лелит. — Ты металась, пытаясь найти свой путь. Кто может поручиться, что ты не изменишь его снова? А вот я всегда знала, кто я. И мне, — добавила она, подойдя ближе, чем требовалось для конфиденциальных слов, и перейдя в область физического воздействия. — становится скучно.

— Скучно, — повторила Иврейн без обиняков.

— Помнится, ты считала себя равной мне, пока я не убила тебя, — сказала Лелит. Она протянула руку и стала наматывать локон волос из узла Иврейн на указательный палец левой руки. Это был всего лишь волос, но он все равно казался плоским и мертвым, словно дыхание Иннеада высосало из его жрицы всякое подобие жизни.

— Я тоже изменилась с тех пор, — сказала Иврейн, ее слова теперь едва превышали шепот.

— Интересно, достаточно ли? — спросила Лелит. — У тебя прекрасный новый клинок, но мы оба знаем, что не оружие делает воина. Если я не могу получить от тебя то, что хочу, возможно, мне следует взять то, что я могу.

— Для Иннари было бы позором потерять бойца твоего уровня, — сказала Иврейн. В ее голосе не было ни дрожи, ни страха. Она всем видом показывала, что верит: если они с Лелит снова сразятся, исход будет иным, и это было поистине пьянящей тягой. Лелит сражалась со многими глупцами, не понимавшими, насколько она превосходит их, и со многими, чей страх перед ней побеждал их еще до начала поединка. Идея достойного противника, который знал бы о мастерстве Лелит, но не поддался бы этому знанию, была заманчивой.

— И для эльдари было бы позором потерять того, кто ведет их к спасению, — мягко ответила Лелит. — Но жаль будет только в том случае, если она сможет сделать то, о чем заявляет, а не будет шататься по галактике в отрицании. В противном случае я окажу им услугу, убрав трусливую шарлатанку.

Иврейн фыркнула.

— Я слышу шепот мертвых в каждый момент бодрствования. Если ты думаешь, что несколько колких слов с твоей стороны могут заставить меня действовать вопреки здравому смыслу, ты сильно ошибаешься.

— Я не полагаюсь на слова, — усмехнулась Лелит. — Найди способ сделать то, что обещала, эмиссар. Иначе мы снова скрестим клинки.

Она повернулась и пошла прочь с Кровавыми невестами, следующими за ней. Толпа Иннари снова расступилась перед ней и вновь сомкнулась позади.

В этом мире находился древний храм эльдари, давно заброшенный и разрушенный. Именно ради него Иврейн привела сюда своих последователей, и теперь она, Визарх и другие ее ближайшие советники и лакеи прочесывали руины в поисках наставлений и указаний. Лелит оставила их блуждать. Ее мало интересовали глупости прошлого, и у нее не было терпения на глупости настоящего. Уничтожение Слаанеш было делом, достойным ее времени, и достижением, которое возвеличило бы ее имя намного больше, чем даже ее нынешняя слава, но Иврейн знала только один способ добиться этого, не дожидаясь гибели всей расы эльдари, — объединить пять Старушечьих мечей. Однако теперь, когда последняя из этих реликвий оказалась заперта в самом дворце Слаанеш, этот путь, похоже, был закрыт. Лелит не понимала, чем могут помочь вырезанные на стенах каракули эльдари, умерших десять тысяч лет назад или даже больше.