Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Кузмичев Иван Иванович - Страница 141

– А что известно по мануфактурам на Урале? – как бы между прочим спрашиваю друзей. – Как Николай справляется с этим делом? Все же заводы уже должны стоять, по крайней мере, большая часть работ должна быть сделана. Да и по другому вопросу, о найденных залежах, не мешало бы мне рассказать.

– Как отписывали братья Мироновы, дела у них идут, как и планировали, в срок, к весне уже могут доставить в Рязань первые образцы выплавленного чугуна. Говорят, что места там богатые на руду, да и по пути разведали пару мест с каменным углем. Но отписывают они, что людей для охраны маловато, места там дикие, зверья полно, местные людишки частенько балуют, на лагерь даже пару раз нападали, но взять его не смогли, только пятерых охранников положили, – ответил Михаил.

Про серебро, найденное Мироновыми, Михаил благоразумно умолчал: не та обстановка, да и вопрос этот не решается за пару минут – слишком много сложностей возникает при его решении. С одной стороны, огромный барыш заиметь можно, если втихую обработать месторождение, но при этом, в случае обнаружения, получить на свою голову кучу проблем, и опала – меньшая из них. Петр ревностно относится к казне, и лишаться дополнительного дохода ему не с руки. Вот так-то и получается, что остается второй вариант: получение одной пятой от добычи плюс возможность заиметь часть льгот под другое строительство – к примеру, беспошлинно торговать внутри страны и с соседями той продукцией, которую производят подвластные мне предприятия.

Правда, в итоге получается, что из всех мастерских и заводов, исключая работающие на армию и являющиеся по своей сути секретными, на внутренний и внешний рынок пока работают только Истьинский завод, выпускающий косы, лопаты, топоры и пилы, и цементный завод, большую часть продукции использующий в собственных нуждах, но все же летом выведший на рынок Рязани новый строительный раствор, сразу же занявший прочное место в рядах особо полезных строительных материалов. Кирпичный завод пока приносил одни убытки, оно и понятно: строительство его только-только закончено, и никакой продукции на рынок он произвести просто не успел.

И все же точных цифр передо мной не было. Благо за эти два завода отвечает Кузьма, успевающий быть в корпусе, Рязани и на заводах чуть ли не одновременно. В общем, убытки от налаживающегося производства налицо, а прибыли в ближайшие полгода ждать не придется, это точно, одна надежда на финансирование ПБР да на государевы дотации, все же поставки фузей, насколько мне известно, идут полным ходом, и четыре батальона Семеновского полка уже полностью перевооружены новыми образцами фузей. Впрочем, и в Преображенском полку дела обстояли не особо хуже, последняя партия должна была окончательно исправить сию несправедливость.

Остается надеяться на благоразумие Петра в сохранении тайны оружия и его хранении и должной эксплуатации, а то ведь привыкли чистить оружие красным кирпичом, и не переубедишь, что это нехорошо, скорее, очень даже наоборот!

Артур же, рассказывая об успехах мастерской Андрея Нартова, коротко изложил проект молодого гения, разработанный им совместно с Дмитрием Колпаковым, по созданию плавильной мастерской на территории Петровки, со всеми нужными для нее приспособлениями и устройствами по подъему вновь отлитых орудий и снарядов.

По словам Артура, получалось, что эта мастерская должна быть размером с хороший завод. Однако, не дожидаясь моих возражений, барон сразу же встал на защиту этой идеи, основываясь на том, что хотя на Истьинском заводе и работает литейная, но ее качество таково, что только каждый четвертый орудийный ствол проходит должную проверку и уходит с обозов в расположение корпуса. Про снаряды же и вовсе говорить не следует, ибо порох, изготавливаемый в Москве, лежит на складах в корпусе, дожидаясь новой поставки с завода, а ведь как было бы проще, если бы все это выплавлялось в одном месте действительно знающими людьми.

Мои возражения по поводу того, что сталь, создаваемая на заводе, требует высоких температур для повторной переплавки, сразу же отмелись в сторону, ибо, как сказал Артур, этот вопрос решаем, и два мастера уже давно придумали, как его решить, вот только об этом они расскажут мне при личной встрече.

Удивительно, но неспешный разговор занял у нас часа три, а то и больше. Обед был благополучно проглочен, до ужина еще далеко, но острых вопросов уже не осталось, да и друзьям надо дать время на подготовку к завтрашней ревизии. Так как слово человека должно быть тверже гранита!

Один только Алехандро остался без работы. С интересом слушая нашу беседу, он то и дело морщил лоб и внимательно следил за каждым высказыванием, одновременно совершенствуясь в русском языке и узнавая нечто новое для себя самого, особенно о своей новой родине.

– Алехандро, если ты не против, то я думаю, что Кузьма не откажется взять тебя с собой. А если заинтересуешься, то может статься, что при желании даже сможешь поучить наших отроков фехтованию, все же лишним это не будет точно, да и тебе будет чем заняться, пока ты не определился с будущей стезей, – с улыбкой предложил я графу Гомезу, уже начавшему с тоской озираться по сторонам.

– Конечно, я буду только рад! – обрадовался он, говоря с небольшим акцентом.

– Я тоже, – искренне улыбнулся Кузя, глядя на испанца с интересом, оценивая его по каким-то собственным параметрам, неведомым мне.

– Что ж, тогда, друзья, думаю, нам стоит оставить этот зал и встретиться завтра с утра. Скажем, часиков в восемь: как раз и солнышко только встает, и работается поутру лучше, да и мне надо будет с делами губернии посидеть…

Декабрь 1709 года от Р. Х.

Недалеко от Москвы

Наследник Русского царства

Полк Русских витязей остановился после марша, сразу начав обустраивать свой лагерь. Дальше можно уже не двигаться: скоро сюда должны подойти полки государя, и вместе с ними витязи вступят в столицу, ведя перед собой часть пленных шведов – самую элитную ее часть.

А пока молодые, но уже опытные воины расчищали площадки для походных шатров, таскали дрова для коптящих кухонь, помогали поварам готовить обед. И только трое стояли без дела на маленьком пятачке спокойствия посреди этого людского муравейника.

– Прохор, как там братья? Довольны ли они наградой, все ли их устраивает в нынешней их жизни? Быть может, пожелания у них скрытые есть, которые мне побоялись сказать?

Царевич стоял рядом с молодой девушкой, прижимающейся к нему.

– Довольны, Старший брат, даже очень довольны! – улыбнулся полковник, в который раз глядя себе на грудь, на блестящего золотого выпуклого медведя с надписью «За Полтаву!».

Моя давняя задумка наконец воплотилась в жизнь: златокузнецы сделали заказ годичной давности, создав малые ордена и медали. Вот только одно меня смущало: такое новшество может не одобрить сам государь – мол, как же так, один полк получил наградные медали и ордена, а другие, гвардейские к примеру, нет? Получалось не очень-то хорошо. Правда, надеюсь, решение создать больше таких орденов и медалей было своевременным и сейчас, когда в обозе у меня лежала чуть ли не тысяча оных наградных знаков, я вполне могу подтолкнуть царя к тому, что неплохо было бы их легализовать на государственном уровне, а не на областном – тьфу ты, губернаторском. Что ж, время покажет, а пока будем думать, как быть дальше.

Жаль только, что медалей удалось сделать всего ничего, два вида: «За мужество» и именная «За Полтаву!». Да и орден был всего один, как раз с таким же названием, как и медаль. Медали имели круглую форму, на одной был выгравирован пикирующий сокол, а на второй – пушка, фузея и всадник. На ордене рисунок был точно таким же.

Орден решено было присудить только обер-офицерам и, естественно, самому полковнику. А вот медаль «За Полтаву!» выдавалась всем участникам битвы, выделяя их из общей массы воинов, сразу же ставя их на ступеньку выше всех тех, кого там не было. Вот только сих медалей у меня в запасе было маловато, но, думаю, если задумка понравится Петру, то он найдет способ наградить всех воинов, точнее, сделать для них медали.