Пробуждение охотника (СИ) - Барр Яков - Страница 39

Какая-то мысль свербила в мозгу, я не сразу понял, что меня смущает, но потом до меня дошло.

— А паучьи клинки остались в джипах?

— Обижаешь! — Соня распахнула дверцу автобуса, шамширы были аккуратно сложены на заднем сиденье.

— Ты не знаешь хорошего мастера по ножнам?

— Надо подумать, так сходу ничего не придумывается. Можно у оружейника спросить, его епархия.

— Ясно, спросим у Маузера.

Степанида Дмитриевна вынесла на вытянутых руках пиджак и брюки.

— Костюмчик твой, Андрюша, сильно запачкался. В чистку отдадим или сразу выбросим, ну очень уж грязный! Нет, я понимаю, что он денег стоит…

Пиджак и впрямь весь пропитался кровью, практически поменяв цвет.

— Да сжечь его к чертям! — поморщилась Соня.

Я махнул рукой, собираясь дать добро на сожжение, но вдруг кое-что вспомнил.

— Конечно сожжем! Только карманы проверим!

— Ах я дура старая, не догадалась! — заметно расстроилась бабушка.

Я принял из ее рук пиджак, достал визитку брюнетки и бумажку, которую мне вручил Артем Давыдович. С последней я и решил начать. Сам разобраться с этими цифрами я пока не мог, хотя мне и стоило бы повысить компьютерную грамотность в этом мире. Ну не все сразу, не все сразу.

Тем временем дамы разожгли костерок, и убитый костюм весело запылал. На огонь тут же примчалась Оля. Я тут же ее перехватил и сунул в руки записку.

— Ты ведь у нас — компьютерный гений? Можешь разобрать, что здесь написано? По идее, это должен быть какой-то адрес в Сети.

— Конечно могу! — Оля выхватила бумажку и тут же умчалась к компу, забыв о костре.

План на день начал формироваться у меня в голове. Первым делом я набрал дважды спасенного авторитета Треплова, чтобы поинтересоваться, как поживает наш общий друг Гвоздь. Овсов охотно делился информацией и деньгами со счетов. Это позволило мне напомнить Цитрамону о доме Степаниды Дмитриевны.

— Передай своей подопечной, что Новый Год она встретит в новом доме.

— Вот как?

— Смотри сам: за лето построим дом. Осенью отделаем и завезем мебель. В декабре может переезжать. Ей же есть где до зимы перекантоваться? А то решим вопрос.

— Не волнуйтесь, Виктор Семенович, с жильем у нее все в порядке.

Я передал сообщение Степаниде Дмитриевне. Она расплакалась от счастья и бросилась обниматься.

Посовещавшись, мы решили, что Соня на автобусе поедет забирать свой седан, я же отправлюсь к Добродецкому за документами. После этого, вооруженный последними достижениями боевого крючкотворства, я нанесу ответный визит его благородию барону Вержицкому. Надо уже мирный договор подписывать, а то все воюем, да воюем, а хочется остановиться, перевести дух и заняться важным: изучением осколков других миров.

Зачем мне мир с этим упырем в плохом, человеческом, смысле слова? Почему бы мне не прикончить врага? Я пощажу его уж точно не ради каких-то там репараций. Охотник живет тем, что добудет в бою. Нет, барон сможет выкупить свою жизнь только одним: сдать своего патрона Акаи Гестио со всеми потрохами. А если не сможет…

Хищная улыбка исказила мое лицо. Видел бы ее Вержицкий, сам покончил бы со своей ничтожной жизнью.

Адвокат Добродецкий переживал за меня и, кажется, вполне искренне.

— Барон Вержицкий трубку оборвал. Гневается Виталий Сергеевич, тебя хочет видеть. Я, как мы и договаривались, дурачка включил, знать не знаю где ты, что делаешь.

— Хочет, увидит. От вас, любезнейший Аристарх Вениаминович, и отправлюсь. Договор мирный готов?

— Готов, только сомневаюсь я, что барон такую бумагу подпишет, — почесал затылок Добродецкий, — Это же форменная капитуляция.

— Так и есть. Думаете, почему он в ярости? — улыбнулся я. — Не может смириться с тем, что я больше не тихий ягненок, тоже кусаться умею.

— Не боишься откусить больше, чем способен переварить, Андрюшенька?

— Не боюсь. И вы, Аристарх Вениаминович, в меня поверьте, пожалуйста. Сейчас сила на моей стороне, там ей и быть положено.

— Повзрослел ты, Андрей, — улыбнулся адвокат.

— Смерть с человеком и не такое творит, — не стал я спорить. — Поговорим лучше о важном. Счета наши семейные трудно разблокировать? Надоело деньги в чемодане таскать.

— Заблокированы они из-за исков, — пояснил Добродецкий. — Это была моя инициатива, чтобы до решения суда никто деньги присвоить не смог.

— А можем мы разобраться с этими тяжбами? Сами говорили, что поводы там надуманные.

— Работаю я над этим. Андрюша. Думаю, что в июне дела эти закроем. Но до того, боюсь, что счета вернуть не получится.

— И нет возможности карту банковскую мне сделать? — поинтересовался я.

— У Васнецовых пока личных счетов быть не может. Но есть пути окольные, сложные, в серой, так сказать, зоне права. Можно создать компанию в средиземноморской стране. Вас туда на работу взять, например, консультантом.

— Времени это много займет?

— С нуля долго, за два часа не сделаем.

— Неужели же, Аристарх Вениаминович, у вас не заначена мелкая конторка «на всякий случай»? — поинтересовался я, хитро подмигнув.

— Что, говоришь Андрюшенька, смерть с людьми делает? Изменился ты, Васнецов-младший, сильно изменился.

— Но вы готовы иметь дело с тем человеком, каким я стал? — спросил я прямо.

— Куда ж я с подводной лодки денусь, Андрюшенька, — засмеялся адвокат. — Клиент ты выгодный.

— И человек хороший.

— И в это я верю. Но к черту сантименты. Конторка имеется. Сейчас все и оформим.

— Спасибо! И есть еще одно важное дело, которое мы уже обсуждали, — напомнил я. — С ним тоже затягивать не хотелось бы.

— Юная госпожа Кречетова?

— Да, я по-прежнему хочу удочерить Ольгу.

— До детей ли тебе сейчас, Андрюша? Ты, конечно, повзрослел, но можешь ли огромную ответственность на себя взвалить. Да еще и в такое сложное время.

— Оно никогда проще не станет.

— Может и так. Давай поступим следующим образом: если встретишься с бароном и живым останешься, запущу процесс. Месяца не пройдет, как отцом счастливым станешь. Если, конечно, форс-мажоры не случатся. Дело сложное, гарантий дать не могу. Но сделаю все, что могу, и даже больше. Главное — вернись.

К барону я выехал, вооруженный не только Скорпионом с глушителем, но и номером счета моей новой, купленной у Добродецкого, теплой оффшорной компании. Директором я назначил, конечно же, самого Аристарха Вениаминовича. Карту представительскую, пока безымянную, он мне выдал тут же, выудив из сейфа, обещал за несколько дней сделать именную. Пост в моей же фирме директор отвел мне скромный: регионального, то есть российского, представителя.

Поскольку я уже стал официальным Васнецовым, с паспортом, между прочим, я мог купить себе смартфон с симкой на свое имя. Что и сделал, выйдя из офиса адвоката, в магазинчике в том же доме. Позвонил Соне, чтобы у нее отметился номер.

— Не торопись, — я почувствовал по голосу, что она улыбается. — Ты в курсе, что твоя будущая дочь — компьютерный гений?

— Я смутно подозревал. И что, она разобралась с той бумажкой?

— Да, но сейчас не об этом. Лови!

Смартфон звякнул, оповещая, что пришла картинка.

— Это то, что я думаю? — поразился я.

— Это поэтажный план дома Вержицкого. Ты же туда направляешься?

— Ты меня насквозь видишь, — не смог я сдержать улыбку.

— Тоже мне теорема Ферма.

— Бином Ньютона, вообще-то.

— Ну это даже для меня легкотня, — рассмеялась Соня. — Готовься, математик!

Изобретать велосипед я не стал. Схема, сработавшая на офисе «Овечек», годилась явно лучше других, особенно в ситуации, когда я желал сделать все быстро и тихо. А в итоге свалиться на барона, как снег на голову.

Первым делом я взял языка — отловил охранника в форме гвардии Вержицкого, когда парень вышел в магазин. Барон жил в черте города, но на отшибе. Справа и слева существовали какие-то соседи. Уж не знаю, как они терпели такого неприятного человека. Но уже через дорогу росла премиленькая рощица. В нее я пленника и затащил для откровенного разговора. Хищника в этом человечке я не чувствовал, так, дурачок, устроившийся не на ту работу. Мог бы и получше управлять своей жизнью.