Щегол (СИ) - Горъ Василий - Страница 5

Право перетягивать на меня управление штурмовым ботом делегировал Дайне. А сам рухнул в ближайший ложемент, побил норматив по фиксации в нем скафандра, разблокировал и убрал в подлокотники защиту контроллеров, не проверяя, на ходу ли двигатели, отключил магнитные захваты и, отработав одним-единственным сохранившимся маневровым движком, дождался, пока чертовски неповоротливая машина развернется на девяносто градусов, и дал полную тягу на маршевые.

Да, первые секунды полторы шел впритирку к борту корвета. Зато потом изуродованный корабль остался за кормой, и я, вывесив перед собой таймер обратного отсчета, снова вошел в канал взвода:

— Здесь Щегол. Стартовал. Ухожу по рекомендованному вектору. Кстати, а почему бы вам не захватить это корыто вместе с пилотами, не заставить их вывести его из гипера там, где вам заблагорассудится, и не вернуться домой на трофее?

— Здесь Шило! — прохрипело в канале очень уж слабым голосом моего третьего «обидчика». — Было бы… неплохо. Но нас осталось… только четверо. Против… трети команды. И с боеприпасами беда… Хорошо, хоть успели… пробиться… в двигательный отсек… и вот-вот… закрепим наш последний… «Стакан» над проекцией… блока развертки… гиперпривода. В общем, трофей рванет… через три-четыре секунды… после выхода на струну… Если эти… твари… не вломятся к нам раньше… Не поминай лихом, парень. И выживи…

— Выживу! — пообещал я, почувствовал, что плачу, сдуру дернул рукой в попытке дотянуться до лица, но не смог оторвать заблокированный рукав от подлокотника, услышал еще один прерывающийся хрип, но не разобрал ни слова. А через пару мгновений догадался посмотреть на пиктограмму наличия связи, обнаружил, что она уже посерела, и грязно выругался. Потом увидел, что полутораминутный таймер начал отсчитывать последние тридцать секунд, заставил себя определиться с точкой поворота, вспомнил о том, что в этой области минные кластеры не зачищали, подумал, не повисеть ли «на месте» до ухода корвета на струну, чтобы вернуться к месту боя по траектории разгона, подключился к внешним камерам, с помощью оптического умножителя нашел сине-белое пятнышко факела маршевых движков удаляющегося корабля, и в этот миг пространство, содрогнувшись и как-то странно поплыв, вдруг кинуло меня в какую-то стылую жуть…

Глава 3

28 июля 2512 по ЕГК.

…Первым включилось обоняние и ударило по все еще «дремлющему» сознанию дикой смесью запахов металлической стружки, горелой пластмассы, крови, рвотных масс и, почему-то, свежескошенной травы. Пока выныривал из забытья, заработало зрение и резануло по открывшимся глазам настолько сильной вспышкой боли, что я невольно скрипнул зубами. Слух вернулся еще позже. Одновременно с голодом и кошмарной жаждой. И позволил услышать голос Дайны. Правда, что именно она мне сказала в тот момент, я не разобрал, ибо изо всех сил старался не заорать, тянулся губами к трубочке «поилки» и пытался вывести на линзы МДР «простыню» медблока скафа. Зато после того, как первый глоток холодного энергетика смочил пересохший рот и покатился по пищеводу, получилось выделить часть ресурсов мозга на анализ ситуации и вникнуть в суть следующей фразы БИУС-а:

— … чего особо серьезного: легкое сотрясение, несколько ушибов средней тяжести и что-то отдаленно похожее на последствия синдрома Стасова-Энке. Но ты, наконец, пришел в сознание, динамика восстановления откровенно радует, а значит…

Не услышь я в ее голосе самое настоящее сочувствие, слушал бы дальше. А так сообразил, что эмоциональный блок мог распаковаться не раньше, чем через сорок восемь часов после активации предбоевого режима обновления прошивки, и прохрипел напрашивавшийся вопрос:

— Дайна… сколько… времени… я… провалялся… в отключке?

— Пятьдесят два часа тридцать восемь минут и сорок семь секунд… — донеслось откуда-то издалека, а затем оттуда же послышался тихий смешок: — Или, как выразился бы Цербер, дохрена и больше!

— И нас… конечно же… не подобрали? — проигнорировав уточнение, спросил я.

— Неа. Ибо здесь нас хрен найдешь!

Слово «здесь», выделенное интонацией, заставило подобраться:

— А «здесь» — это где?

— А хрен его знает! — весело хохотнула помощница, почувствовала, что перегибает и с шутками, и с частотой использования любимого слова далеко не самого гуманного офицера Академии, и перестала ерничать: — Насколько я поняла, Шило взорвал «Стакан» точно в момент формирования струны, и ударное разрушение блока развертки гиперпривода вызвало прорыв иной мерности в нашу реальность. Физику процесса, естественно, не объясню — знаю лишь, что наш «Носорог» внезапно переместило на «изнанку», а всего через шесть целых триста восемьдесят две тысячных секунды выбросило со сверхкороткой струны в семидесяти четырех метрах под поверхностью какой-то планеты категории А-плюс!

— Ты издеваешься⁈ — нахмурился я и поморщился от вспышки головной боли.

— Если бы… — совсем по-человечески вздохнула Дайна. — Бот ВОЗНИК почти на самом дне скальной расщелины глубиной от семидесяти одного до восьмидесяти семи метров. Причем с нулевой скоростью относительно стенок и вверх днищем. Увы, эта дыра в земле оказалась чуть уже «Носорога», так что его маршевые движки и сантиметров сорок морды диффундировали в породу. Соответственно, вытащить на поверхность и снова поставить на крыло эту несчастную машину не получится при всем желании.

— Диффундировали — значит, каким-то непонятным образом возникли прямо в скальной породе и смешались с нею так, что стали ее неотъемлемой частью? — зачем-то переспросил я, услышал подтверждение, не без труда уложил в голове новое знание и, наконец, обратил внимание на то, что лежу лицом вниз и на потолке, а не в ложементе. Разблокировать замки, находясь без сознания, у меня бы не получилось, а Дайна не стала бы этого делать без особо веских причин, поэтому я открыл глаза, огляделся и мысленно хмыкнул: «Носорог» переместился на эту планету крайне неудачно, из-за чего моя тушка оказалась висящей вниз головой, что являлось проблемой само по себе. Ну, а сотрясение запросто могло стать следствием неудачного падения с полутора метров. Но страдать из-за такой мелочи было идиотизмом, а выяснять, что за синдром упомянула помощница, я поленился. И, мысленно повторив фразу «планета класса А-плюс», подключился к внешним камерам бота. А после того, как по очереди вгляделся в каждую картинку и убедился в том, что бот действительно застрял в скальной расщелине, а не висит в открытом космосе и, тем более, не болтается на «изнанке», продолжил пытать БИУС: — Как я понимаю, снаружи ночь?

— Да. А еще над расщелиной довольно густая растительность. И небо, как назло, затянуто сплошной облачностью. Впрочем, прошлой ночью было ясно, и я поднимала разведдрон, чтобы проанализировать взаимное расположение крупных звезд и созвездий. Но первая «птичка» сдохла. На высоте пятидесяти девяти метров. Попав под какое-то неизвестное деструктивное излучение. Тем не менее, часть неба я все-таки изучила, подняв второй дрон на безопасные пятьдесят семь, и пришла к выводу, что «Носорог» фактически мгновенно переместило в соседний спиральный рукав нашей галактики. Понимаю, что это утверждение звучит бредовее некуда, но я перепроверила расчеты несколько раз и вынуждена заявить, что они верны!

— Мы на планете категории А-плюс в соседнем спиральном рукаве… — убито пробормотал я, покрутил в голове это сумасшедшее словосочетание и… тяпнул боевой коктейль.

Накатывавшее отчаяние как ветром сдуло. Вместе с мыслями о том, что вернуться в Академию, передать последние голосовые сообщения погибших их родичам и вообще выжить будет проблематично. А сознание, полноценно включившееся в работу, потребовало подробностей: