Пепел звезд - Гайворонская Елена Михайловна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/77
- Следующая
– Слушай, парень, – поинтересовалась она, придя в себя, после минутной паузы, – тебе никто не говорил, что твой нос похож на висячий член?
Маслов заржал как целое стадо жеребцов, так что весь бар обернулся в их сторону, и жизнерадостно объявил:
– Через одного. Но я всем возражал, что мой член даже в висячем состоянии гораздо больше. Проверишь?
– Пошел ты, – фыркнула Юлька и, оставив недопитый коньяк, гордо удалилась.
Накинув норку от «Фенди», девушка вышла из клуба и направилась к автостоянке.
– Эй, погоди! – в потертой кожанке и надвинутой до бровей кепке, ее ресторанный знакомый выглядел как нищий студент. – После коньяка нельзя садиться за руль, это опасно. Я тебя подброшу.
Поглядев в сторону, куда он с гордостью указывал, Юлька заявила, что под страхом смерти не сядет в сраную «шестерку».
– Уговорила. Поедем на твоей. Где она? Уж ты, классный аппарат. Сколько стоит?
Услыхав сумму, Шурик сдвинул кепку на затылок и присвистнул.
– Да, я девушка дорогая. Тебе не по карману.
– Правда? А я думал, ты работаешь манекенщицей.
Через полчаса они занимались сексом в Юлькиной квартире на пятом этаже академического дома на Вавилова. К изумлению Юльки новый друг оказался неистощим и даже после шестого раза был бодр и свеж.
– Эй, детка, – сказал он утром, заглядывая в Юлькин холодильник, – кажется, мы неплохо провели время. Надо будет повторить… Что у нас здесь? Бутылка «Дом Периньон», пять яиц, крабовый салатик… Прекрасно. Щас позавтракаем…
Юлька зашла в подъезд, кивнула сонной консьержке, вызвала лифт. «Если этот сукин сын еще раз появиться у меня на пороге, я ошпарю его кипятком».
Скандал разразился, как всегда, из ничего. В этом состоял Юлькин талант: пожив во Франции, она, будто истинная парижанка, могла из воздуха соорудить шляпку, ужин и ссору.
В ювелирном на Новом Арбате Юльке приглянулся изящный браслет, совсем недорогой, за три штуки баксов. Она не преминула сообщить об этом другу. Скаредный Шурик, неизвестно откуда всегда имевший деньги, но ужас как не любивший с ними расставаться, заявил, что она недавно получила от него подарок – перстень с бриллиантом за целых пять тысяч. Юлька сказала, что он врет, перстень стоит не больше пятисот баксов, и что она – не его уродина-жена, на которой можно экономить. Маслов ответил, что пусть ей делает презенты канадец, с которым Юлька летала на выходные неизвестно куда, и что она – дура, если думает, будто он, Шурик, об этом не знает. А его жена – порядочная женщина и не изменяет ему на каждом шагу, в отличие от Юльки, шалавы и нимфоманки. Юлька, естественно, взбесилась, поскольку канадец, действительно, имел место быть, но поездка носила чисто деловой характер, а не то, что он, козел, подумал. Это во-первых. А во-вторых, его порядочная жена, по полгода торчащая с ребенком у свекрови в какой-то ужасной дыре, просто никакому черту не нужна с ее шестидесятым размером одежды. А иначе давно бы наставила муженьку, кобелю и бабнику, рога, поскольку он и любовник-то никудышный. Затем последовала и вовсе мерзкая сцена, в результате которой Юлька вышвырнула из шкафа немногочисленные вещи любовника и потребовала, чтобы он убирался вон. Шурик напомнил, что еще он покупал утюг «Ровента» стоимостью в сто долларов, который Юлька пусть тоже возвращает. Разъяренная Юлька достала утюг и запустила им в Маслова, едва успевшего увернуться от летящего в его голову предмета.
– Ты что, совсем охренела! – Шурик сгреб подружку в охапку и швырнул на кровать. Юлька залепила ему звонкую затрещину.
– А, пошла ты к черту, идиотка! – Маслов покидал шмотки в спортивную сумку и громко хлопнул входной дверью.
В накинутой поверх трусиков и бюстгальтера шубке Юлька выскочила на балкон. В руке она держала треснутый утюг.
– Эй, Маслов! – крикнула девушка. – Ты кое-что забыл! Твоя жена им еще погладит! Лови!
Юлька отперла дверь. Пнула ногой подвернувшиеся в темноте туфли. Включила свет. Вся обстановка Юлькиной «двушки» укладывалась в одно слово – бардак. Повсюду, вперемешку, валялись обувь, тарелки, белье, колготки, видеокассеты, диски, косметика, презервативы, журналы и прочее. Когда что-нибудь начинало мешать хозяйке, она без сожаления отбрасывала это в сторону или просто выкидывала. Домработницу Юлька брать не желала, считая, что чужое присутствие нарушит порядок ее быта. Юлька сбросила туфли, упала на кровать, где легко могла бы разместиться футбольная команда, достала с подоконника пачку «Данхилла», закурила. Передохнув, открыла шкаф и, перетряхнув все вешалки, выбрала весьма откровенное черное платье от Готье. Проходя мимо зеркала, взбила короткие волосы, подмигнула миленькой кареглазой мордашке с забавными ямочками на тугих, еще не утративших свежесть, щечках.
Марина натянула старенькую, видавшую виды, курточку, осторожно застегнула «молнии» на только что приобретенных на вещевом рынке ботинках с модными тупыми носами. Еще раз любовно их оглядела. А вот своему отражению, зазеркальной Марине, лишь досадно махнула рукой. «Что там хорошего увидишь?»
Заслоняясь от ветра, полушагом-полубегом девушка заспешила к метро. Через полчаса отходит с Ленинградского вокзала электричка. Станция «Химки», далее пятнадцать минут пешком до дома.
Обшарпанный, пропахший кошками подъезд, первый этаж, сырой и темный. Окна так низко, что можно попадать в квартиру прямо с улицы, через них. Чем нередко пользуется сосед Степаныч, когда спьяну теряет или забывает дома ключ. «Это – безобразие, возмущалась другая Маринина соседка по коммунальной квартире, Лида. – Надо ставить решетки, а то воры заберутся и все вынесут!»
– Что у тебя брать-то? – добродушно возражал Степаныч, – детей что ль? Ты их так отдашь – назад с выкупом принесут.
И все остается по-прежнему.
Налетел очередной порыв ветра, и Марина ускорила темп.
– Бип! – от неожиданности девушка отпрыгнула в сторону. Рядом с тротуаром лениво полз величественный, как корабль, шестисотый «Мерседес» с тонированными стеклами. Переднее медленно опустилось.
– Добрый вечер. Помните меня?
– Извините, вы ошиблись, – поправив очки, сухо сказала Марина.
Она пошла вперед. «Мерседес» не отставал.
– Садитесь, я вас подвезу, заодно освежим память, – донесся из его недр насмешливый голос.
Марина не отвечала. Впереди замаячила большая красная «М» – метро. Машина остановилась. Мужчина лет сорока, чем-то напоминающий Де Ниро в фильме «Казино», преградил девушке путь. Глубоко посаженные черные глаза глядели испытующе из-под густых бровей. В уголках тонких губ пряталась улыбка.
– Вы что, боитесь меня? А мне показалось вчера, вы смелая барышня.
Марина смерила его негодующим взглядом. Стильное кашемировое пальто, шелковый галстук, ботиночки на толстой подошве. Вероятно, чтобы казаться повыше… Она хорошо знала этот тип мужчин. Хозяева жизни, презрительно взирающие из-за бронированных стекол на таких, как Марина, мелких сошек, маленьких людей.
– Может, поужинаем вместе?
– И где же мы с вами можем поужинать? – ехидно поинтересовалась девушка.
– В самом лучшем ресторане. Уверяю, вы не пожалеете.
– Ну, хватит, – рассердилась Марина. – Игра закончена. Позвольте пройти, я на электричку опаздываю.
– Черт возьми, – вскипел вдруг собеседник, – ты всегда такая злющая с теми, кто пытается за тобой ухаживать! У тебя прескверный характер!
– Ах, так вы за мной ухаживаете! – Марина рассмеялась. – Спасибо, что предупредили.
– На здоровье, – в тон ей ответил незадачливый джентльмен. – Сядешь ты в машину или нет? Я, блин, уже замерз.
Марина вдруг поняла, что ей давно не было так весело. В ее жизни не оставалось места для приключений, и ничего не случится, если она позволит себе немного расслабиться. Это шутка – что ж, замечательно. Она тоже любит пошутить.
- Предыдущая
- 4/77
- Следующая