Ваше Сиятельство 9 (СИ) - Моури Эрли - Страница 26

Оставив бесполезные споры с Матвеем, мы поднялись на второй этаж. По коридору до двери в мою комнату шли почти на цыпочках, и наше перемещение вышло довольно тихим, если не считать иногда появлявшийся, сдавленный смех Элизабет. А вот с дверью вышло сложнее: сначала я уронил ключи. Они, окаянные, упали на пол с громким звоном. Потом я долго колдовал с замком, наконец открыл. Едва мы ворвались в мою комнату, как мне показалось, что дверь в комнату графини открылась и в коридоре слышны ее шаги.

Я предостерегающе вскинул руку. Элизабет поспешила запереть нашу дверь. А Ленская впилась в мои губы с горячим и пьяным поцелуем, при это, не выпуская из рук дилдо. За что она от него и пострадала. Первая. Поскольку Элиз раньше актрисы взяла в плен моего непобедимого воина.

Когда я проснулся, на часах было полдевятого. Светлана уже не спала. Она лежала на краю кровати, глядя на меня своими возмутительно красивыми светло-голубыми глазами. Я заметил в них грусть. Притянул ее к себе, поцеловал и уложил головой на свою грудь.

— Кажется, сегодня с утра ты не совсем веселая, — заметил я.

— Потому что все хорошее быстро заканчивается. Сегодня ты полностью погрузишься в дела, — ответила она полушепотом.

— Не заканчивается, прерывается, чтобы снова вернуться, — пояснил я.

Сегодня на утро у меня было много дел. Во-первых, визит к Ковалевской и вместе с ней сразу к барону Ринату Азимовичу Ахметову. Его мне порекомендовал Торопов. Несмотря на тяжелые ранения Федор Тимофеевич держался молодцом, вставать ему было не позволено, но я понимал, что целители и Дома Асклепия его быстро поставят на ноги. Конечно, сыщик был очень расстроен провалом, много извинялся, но я его ни в чем не обвинял. Все мы можем ошибаться. Иногда даже в вопросах очень важных. Да, недооценили врага, излишне расслабились, многое не додумали. И в этом была моя вина в том числе — ведь я вывалил им идею, как раскрутить графа Чарльза Бекера с Ключом Кайрен Туам; многие пункты в этом плане были мои. В общем, недодумали — скверно вышло. Что касается Торопова, то на моей памяти это был первый столь серьезный провал Федора Тимофеевича. По отзывам других, известных людей, он был высоким профессионалом и просто умным человеком.

У Растопина мы задержались особо долго. В момент нашего визита он был у целителей на верхнем этаже: проводили какие-то процедуры тонких физических влияний и это заняло аж часа полтора. Как только Сашку спустили в палату, и он увидел нас, так начал буянить рваться с постели. Все пытался доказать мне и Элизабет, что он по-прежнему полный сил боец. Только это никто не оспаривал, и уложило его в постель лишь мое твердое графское слово.

Когда мы от него уходили, он привстал с кровати и глядя на Ленскую, сказал:

— Какая вы, Светлана, интересная! Красота божественная! Умоляю, дайте номер эйхоса!

Актриса порозовела от такой приятности, а я повернулся и сказал:

— Саня, а что за мания такая, западать на моих женщин⁈ Прошлый раз ты чуть Элизабет не увел, теперь тебе изо все сил понравилась виконтесса Ленская⁈ Стоп! Слышишь? Она моя!

— Ну вот, как всегда! — он вскинул взгляд к потолку, словно в поисках божественной справедливости. Хорошо, что он не увидел там выше, на небесах Артемиду, а то вполне бы мог зацепиться за нее полным желания взглядом.

— Так, все, я обиделась! — шутливо сказала Элизабет, на воздыхания Растопина уже не в ее адрес.

Из-за задержки в ожидании Растопина к Талии и Родерику мы не попали. Я лишь договорился с госпожой Евстафьевой о встречи на следующий день в палате, где лежал ее жених. И что меня порадовало: это радостный голос Талии Евклидовны. Она сообщила, что ее молитвы помогают, и Мышкин чувствует себя лучше, теперь даже может поднимать обе руки.

Все это было вчера, а сегодня утро началось с осознания сложностей, которые я сам себе создал. Первая из них: уже пора вставать, надо успеть к барону Ахметову хотя бы до одиннадцати, а выйти из комнаты под руку с Элизабет и Ленской — это нарваться на гневные возмущения Елены Викторовны. Время такое, что мама меня не дождалась к завтраку, и без сомнений спросит у дворецкого и охранников, пришел ли я ночевать, и один ли я был.

Да, кстати, я маг. Я маг с неплохо развитой интуицией. Едва я подумал об утренних сложностях, как из говорителя зазвучал голос графини:

— Саша! Я ждала тебя к завтраку. Тебя что-то не выпускает из постели? Вернее кто-то. Мне интересно знать, кто именно: миссис Барнс, у которой вообще-то есть муж, или Светлана Ленская, которая сбежала от родителей? А может быть они у тебя там обе?

Какой нехороший вопрос… После него даже Элизабет проснулась. Потянулась с кошачьей грацией и сказала чуть сонным голосом:

— Вообще-то я — мисс. При чем Милтон. И мужа у меня нет. А если есть, то, скажите, где он, и я его с удовольствием убью, — потом она положила голову на мою грудь по другую сторону от головы виконтессы и сказала: — Демон мой, я хочу купить эрмик как у тебя. Не будешь возражать, если у меня тоже будет «Гепард». Возьму красный.

— Чтобы крови не было видно, — добавила Ленская и рассмеялась.

Ее ладошка как-то случайно оказалась на моем члене, и я подумал, что продолжение ночных игр сейчас будет очень невовремя. Я и так отдал в эту ночь моим девочкам себя всего — выжали все, что было и чего не было. И воин мой не только устал, он еще и болел. На животе у меня были синие следы от поцелуев Элизабет — так она мне мстила за то, что в тот момент мой боец был в ротике актрисы.

— Кстати, если у нас общий мужчина, то у нас может быть общий эрмимобиль, — сказала мисс Милтон актрисе. — У меня же пока нет документов. Можно оформить «Гепарда» оформить на твой паспорт.

— Хорошо, Элиз. Можем прямо с утра поехать в салон, — согласилась Светлана. — Саша нас сегодня не берет в охрану.

— Свет, не обижайтесь. У меня очень много дел, и первым нужно наведаться к Ольге. Она обижена, — я вспомнил о ее ночном сообщении, которое нужно прослушать еще раз.

— Да, Саш. Здесь спорить не о чем. Обязательно сразу к ней. А нам надо придумать, как тихонько уйти отсюда, чтобы не заметила твоя мама, — Ленская встала с кровати, подошла к креслу, где лежала ее одежда и оттуда напомнила: — Не забудь купить Ольге сто роз. Белых! Не перепутай! Я была бы рада, даже одной любого цвета, который тебе понравится.

— Свет, прости… — не думаю, что актриса хотела меня пристыдить, но вышло именно так. — В каком номере вы в «Александрии»?

— В триста втором «С», — отозвалась Элизабет, встав и подойдя к окну. — Кстати, я могу вылезти в окно. И тогда тебе будет проще объясниться с мамой.

— Нет, Элиз. Мы сейчас все вместе спустимся за завтрак, — запрыгнув в тапочки, я накинул халат.

— Нет! Саш, пожалуйста, нет! Я так не смогу! — Ленская решительно замотала головой. — Я сгорю от стыда. Тем более после того, что я вчера вытворяла, когда только зашла! Ну зачем я достала этот дилдо! Какой позор! Просто проводи нас до двери и все!

— И что ты скажешь графине? — полюбопытствовала чеширская баронесса.

— Как обычно скажу, что я — взрослый, — я подошел к говорителю, нажал две кнопки и сказал: — Надежда Дмитриевна или Ксюша… Кто там, в столовой главный с утра? Мне, пожалуйста, завтрак на троих. Спустимся минут через пятнадцать.

Все-таки завтракать мне пришлось одному, если не считать Елены Викторовны, присоединившейся чуть позже, чтобы выпить чашку кофе и сказать все, что она думает о прошедшей ночи. Вышло так потому, что Ленская на отрез отказалась идти в столовую. Когда мы спустились по лестнице, виконтесса тихо проговорила:

— Саш, прости меня, но я не могу. Я сгорю от стыда. Там еще этот охранник стоит! Надеюсь, мне с твоей мамой придется встречаться еще ни раз. Она и так обо мне не очень хорошего мнения. Не хочу, чтобы стала еще хуже. Прости, но я скорее на улицу, — она обняла меня у последней ступеньки, торопливо, но горячо поцеловала и спросила Элиз: — Идешь со мной или…