Клетка (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 7

У одного из пацанов бритая голова, залитая зеленкой; у девочки ухо в зеленке. Кто-то играет, кто-то просто сидит на ковре. Один из пацанов замахивается и заезжает девочке в лоб пластмассовой собакой.

— Сережа, ты что? — кидается к ним Нелли. — Нельзя обижать девочку.

Девчонка ревёт, грозя кулаками пацану. Нелли подхватывает её на руки, жалеет. А я стою растерянный. Моё мировоззрение насчет этой стервы, типичной жены олигарха, переворачивается.

— Ну что встал? — кидает мне Нелли. — Снимай обувь, присоединяйся, — говорит с вызывающей усмешкой, заметив мою растерянность.

— Что делать-то? — оглядываюсь по сторонам. Я с детьми-то никогда не общался, тем более с такими маленькими и брошенными.

— Как что? Уделять внимание, любить, играть, общаться. Вот расскажи Серёже, как надо девочек защищать, — хитрая, прищуривает глаза, а там опять вызов.

Денис

Выхожу из дома малютки немного дезориентированный. Открываю дверь для Нелли, боковым зрением замечая, как к нам подходит бомжеватый мужик. Нелли останавливается, обращая на него внимание. Он подходит ближе.

— Сядьте в машину, — велю ей, отгораживая от мужика. Тот в растерянности тормозит рядом с нами. Смотрит зло исподлобья, неадекватный. Нелли не сдвигается с места, начиная улыбаться.

— Это Егор, — комментирует она, пытаясь меня отодвинуть.

Егор начинает улыбаться как ребёнок. Ребёнок, которому лет пятьдесят.

— Нелли Константиновна, сядьте, пожалуйста, в машину. Иначе я буду вынужден вас сам посадить! — говорю убедительно.

Мужик неожиданно делает резкое движение, что-то вынимая из кармана и взмахивая рукой в сторону Нелли. Реагирую незамедлительно. Это уже на рефлексах. Загораживаю Нелли собой, резко хватаю ее за талию и вталкиваю в машину. В таких ситуациях не до церемоний, каждая секунда может стоить жизни.

Женщина смеется мне в лицо, а я только сейчас осознаю, что навалился на нее сверху. Тело реагирует опять мгновенно, только теперь голодом и острым возбуждением. Ее концентрированный аромат обжигает легкие, ее тело в моих руках, ее губы, черт бы их побрал, так близко, и они растянуты в манящей улыбке. И плевать мне, что эта улыбка ироничная, высокомерная, мне хочется вгрызться в эти губы, покусать их, наказывая, а потом зализать свои укусы. Ее глаза горят, там такой огонь, что можно подпалить нас в мгновение. Сглатываю, чувствуя волну жара по телу.

— Это Егор, — насмешливо поясняет мне Нелли, не отталкивая. Смотрит мне в глаза, не отрываясь, и говорит почти в губы. — Местный сумасшедший. Он принес мне конфеты. Он всегда их приносит, а я ему взамен деньги. Он часто здесь меня ждёт.

Я слышу всё, что она говорит, всё понимаю, но смотрю на ее губы и думаю только об одном. О том, о чем нельзя думать. Мои глаза медленно опускаются ниже, к ложбинке между грудей...

За то, что я прикасаюсь к этой женщине, меня могут пристрелить. Но мне кажется, за такую женщину можно сдохнуть, не задумываясь.

Ее ладони упираются мне в грудь. И это так чувствительно. Уверен, она ощущает, как барабанит моё сердце, отбивая грудную клетку. Женщина толкает меня, призывая отпустить. И я поддаюсь. Мне приходится отпустить и отступить. Хотя мое тело категорически с этим не согласно.

Если Нелли захочет, я прямо сейчас вылечу на хрен из охраны, и это в лучшем случае.

Женщина поднимается и подходит к мужику, принимая от него пару карамелек.

— Спасибо, Егор, — улыбается, вынимает из сумочки пару купюр, протягивает местному дурачку, тот что-то неразборчиво говорит, кланяется. — Поехали, — велит Нелли, снова садясь в машину. Сажусь за руль, выезжаю на трассу.

— Куда?

— Ресторан «Оливия».

Киваю. Еду, а сам до сих пор ощущаю ее тело в своих руках.

— Что ж ты такой нервный, Денис? — интересуется она. — Какая угроза в Егоре? Он как ребенок.

— Был у нас случай, когда такой же вот мужичок не от мира сего просил милостыню у церкви. А охраняемый объект – жалостливый мужчина, решил подать ему. Так вот безобидный попрошайка нанес ему два ножевых. Не спасли мужика. Иногда самые безобидные люди могут быть опаснее профессиональных киллеров, — поясняю я, посматривая в зеркало заднего вида.

Нелли задумывается.

— Объект... Меня ты тоже называешь объектом? — в голосе яд.

— Я обозначил так мужчину, потому что не могу назвать имя или должность.

— Красиво выкрутился, Денис, — усмехается. — Кстати, у тебя необычный парфюм. Не подскажешь название?

— Ничего особенного, обычный дезодорант.

— Иногда обычные вещи гораздо ценнее... — выдыхает она. Замолкает, отворачиваясь к окну. Меняется в лице, словно переключается по щелчку, выпадая из реальности.

Дальше у меня даже получается отстраниться. Выключить в себе это зудящее, навязчивое желание рассматривать ее и улавливать каждый жест.

Нелли обедает с матерью, посещает спа-салон и едет домой. Выдыхаю, когда она наконец выходит из машины и скрывается дома.

Хотя бы до завтра смогу не видеть ее и быть вменяемым.

Всё это неправильно с моей стороны, даже отвратительно, я бы сказал. Возникает чувство вины перед Анютой. На ней я так не зависал. Понравилась девочка, красивая, милая, пригласил на свидание, всё закрутилось и привело к свадьбе. Я люблю ее, но чтобы вот так одержимо, как псих, дышать ей и улавливать каждый жест, засматриваться на каждую родинку… Нет такого и не было.

Это вообще нормально?

И вроде ничего себе не позволял и не собираюсь, я по-прежнему верен невесте, но ощущение ментальной измены не покидает. Не по себе.

Перекусываю в столовой для персонала, общаясь с сослуживцем, треплемся ни о чем.

— Ден, ты сейчас заменяешь Серого в сопровождении. Литвин с супругой едут ужинать, — сообщает мне Довлатов.

— А что с Серым?

— Хреново ему, скрутило, в больницу уехал.

— Ясно.

Поднимаюсь с места, выходим вместе с Довлатовым на улицу. Курим.

— Ну как невеста? — интересуется он. — Не передумала еще выходить за тебя? — усмехается.

— Обижается, конечно. Но, надеюсь, не передумала, — ухмыляюсь невесело.

— Но ты не задерживайся на нашем поприще. Не повторяй мой путь, Ден, — качает головой.

— По-моему, отличный путь.

— Да, Денис, карьера головокружительная. А личной жизни нет. Полное дно. Мне тридцать пять, за плечами развод. И женат я теперь на работе, видимо, пожизненно. Завязался так, что выйти нельзя. А ты еще можешь соскочить. Подумай об этом, Ден. Денег на свадьбу заработаешь и вали в другую сферу. У тебя мозги есть, ты не пропадешь, — дает мне совет.

— Я подумаю. Спасибо за совет, Седой.

Седой – позывной Довлатова. Потому что на правом виске у него седой кусок. Такой вот изъян, не связанный со старением.

Он разрешает так себя называть единицам. Потому что времена прозвищ прошли. Все серьезные люди обрели имена-отчества. Но я вхожу в тесный круг Довлатова, потому что очень уважаю этого мужика и заслужил его доверие, что для меня ценно.

Тушу сигарету в пепельнице, поскольку из главного входа выходит Литвин с Нелли и направляется к подготовленной машине.

В сопровождении у Литвина всегда два человека. Водитель и охранник. Я сейчас заменяю водителя. Но даже водилы у Литвина профессионально подготовленные.

Иду к машине и одновременно зависаю на образе Нелли.

Это что-то нереальное.

Нельзя быть такой манящей, сексуальной и одновременно недосягаемой. Она разносит и размазывает меня одним своим видом. Это самая сложная работа в моей жизни. Приходится контролировать взгляд, эмоции, тело, дыхание и сердце, которое барабанит от каждого ее взгляда.

На Нелли серое платье в пол: широкая юбка касается земли, длинные рукава, высокий поднятый воротник. Она закрыта наглухо, но, мать ее... Красный широкий пояс подчеркивает стройную талию, акцентируя внимание на фигуре. Шикарные волосы собраны в тугой высокий хвост, отчего ее глаза становятся кошачьими. Она как пантера, красивая, грациозная, но хищная. Длинные серьги-нити покачиваются от каждого ее шага, касаясь грациозной шеи.