Грехи отцов (СИ) - "Каин" - Страница 10

Там и впрямь собрались артисты театра. Они разыгрывали сценки из известных спектаклей, и выходило у них довольно ловко, я даже невольно увлекся представлением. Очнулся лишь, когда меня взяли под локоть.

— Вы уже освободились… — обернувшись, начал было я и осекся на полуслове.

Рядом со мной стояла Елена Анатольевна собственной персоной. Девушка выглядела эффектно. На ней было вечернее открытое платье, которое все же не давало повода упрекнуть ее в излишней откровенности. Вот только сегодня своему обычному красному цвету девушка предпочла синий. И я с неохотой подумал, что ей этот цвет идет. Но все же в первую секунду это мне показалось странным. Однако уже в следующую я догадался, что это была не просто случайность, потому как рядом с нами вдруг оказались два фотографа и сделали несколько торопливых снимков.

— Господин Чехов, повернитесь, — попросил один из них.

Я мрачно посмотрел на Свиридову, но та и не думала смущаться. Девушка прильнула ко мне, всем видом демонстрируя взаимную симпатию, а потом слегка отодвинулась, чтобы эффектно запрокинуть голову и взглянуть на меня с пронзительным прищуром.

Мне очень хотелось ее оттолкнуть, но я понимал, что тем самым привлеку к нам еще больше внимания. Потому попытался убрать ладонь девушки со своей руки. Но не тут-то было — Свиридова вцепилась в меня мертвой хваткой, и в ее глазах мелькнул вызов.

— Что за цирк вы тут устроили? — едва слышно процедил я сквозь зубы.

— Павел Филиппович, я так рада быть здесь с вами! — произнесла девушка достаточно громко, чтобы ее услышали окружающие. — Как считаете, мне идет синий цвет?

Я повел плечами и все же смог сдернуть с себя ее ладонь.

— Не знаю.

Но Елена тотчас сплела наши пальцы и прошептала:

— Умейте держать лицо! Не стоит давать повод для сплетен…

— Ах, вот вы где, Павел Филиппович! — послышался позади ласковый голос. — Вас нельзя оставить ни на минуту…

Между мной и Свиридовой кошкой протиснулась Нечаева и довольно грубо освободила мою руку.

— Добрый вечер, Елена Анатольевна, — с улыбкой сказала она. — Я вижу, вы решили развлечь моего спутника? Я так рада, что вы составили ему компанию, пока я отлучалась!

Свиридова слегка покраснела, но тут же многозначительно осмотрела наряд моей спутницы.

— Вы в синем. Но разве это цвет вашей семьи? — уточнила она с издевкой. — Насколько мне известно, Нечаевы носят другие цвета…

— Мне лестно, что вы так много обо мне знаете, Елена Анатольевна. А я вот не настолько внимательна к таким мелочам. Это платье для меня выбирала моя маменька, чтобы подходило по оттенку к украшению, которое мне любезно предоставил Филипп Петрович…

Девушка едва коснулась пальцами кулона на своей груди.

— А вы, я вижу, вы решили выказать уважение вашему спасителю? — уточнила она. — Это делает вам честь! Полагаю, ваш жених вами гордится. Или это цвета его семьи? Простите, но я правда не слежу за такими вещами. Мне сложно все упомнить…

Мне с трудом удалось сохранить на лице маску невозмутимости. Потому что я был уверен: Арина Родионовна знает о фамильных цветах родовитых семей Петрограда все. Ну, или почти все…

Свиридова покраснела настолько, что это уже невозможно было принять за легкий румянец. И Арина Родионовна заботливо осведомилась:

— Вам плохо? Быть может, вам стоит намочить лоб? Попросите кого-нибудь проводить вас в уборную…

Последние слова девушка произнесла едва слышно, давая понять, что она оценила придуманный повод развести нас с ней в разные стороны.

— Мы с Павлом Филипповичем хотели пообщаться… — начала было Свиридова.

— Приходите в мой кабинет по записи, когда я снова получу разрешение на практику, — предложил я. — Я оценил ваш порыв выразить мне свое уважение, однако он, очевидно, лишний. Я бы никогда не потребовал от вас носить цвета моей семьи только за то, что вы оказались на месте человека, на которого при мне напали.

— Это закон… — начала было Свиридова.

Но я ее перебил:

— Мы уже все обсудили, Елена Анатольевна! Мы с вами современные люди и полагаю, что устаревшие обычаи не должны мешать нам жить свободно…

— К тому же вы — адвокат, — с лукавой улыбкой напомнила ей Нечаева. — И, как я слышала, один из лучших в Петрограде. Неужели вы не сможете найти лазейку в законе, который наверняка никто не принуждает вас соблюдать? Если с этим проблемы, то я запишу вас к отличному адвокату, который без труда сможет вас выручить. И сделаю это без очереди.

Тут я не сумел сдержать улыбки и мягко посетовал:

— Арина Родионовна, мы же договаривались, что вы не станете использовать служебное положение в своих интересах.

Моя спутница притворно вздохнула:

— Бросьте, неужели вы откажете мне в такой мелочи?

— Разве деловая этика позволяет вам работать вместе? — ядовито уточнила Елена Анатольевна.

Мы одновременно окинули Свиридову недоуменными взглядами. Отчего та стушевалась.

— А что именно может нам помешать? — спросил я ледяным тоном.

Елена Анатольевна вскинула подбородок. Ее губы изогнулись в недоброй усмешке.

— Очевидно же! — холодно произнесла она.

— Что именно вам очевидно? — невинно уточнила Нечаева. И обеспокоенно добавила: — Вы точно не брали непрозрачные кубки? Нас предупредили, что в них горячительное. А это не особенно полезные напитки в такую погоду…

Свиридова громко вздохнула, видимо, чтобы не сказать чего-то, о чем потом можно пожалеть. Затем она подхватила подол длинного платья, развернулась и быстро направилась прочь.

— Вам точно не нужна помощь? — бросила ей вслед сердобольная Арина Родионовна.

Но Свиридова не ответила. Нечаева же повернулась ко мне, и в ее глазах горел триумф.

— Они с Екатериной Юрьевной все подстроили, — сообщил я.

— Я поняла это, когда наша болезная пыталась облить мое платье водой, — ответила Нечаева.

— И что из этого вышло? — обеспокоился я, заметив, что ткань вовсе не была мокрой.

— Я уже говорила, что платье заказала у хорошего мастера, — ответила девушка. — Поэтому вся влага с моего наряда просто скатилась. Но скатилась она на саму Екатерину Юрьевну, так что мне пришлось звать для нее воздушницу. Я поняла, что и вам нужна моя помощь. И вернулась.

— Вы — моя спасительница, — совершенно серьезно сообщил я.

— Думаю, что вы так легко не отделаетесь от Свиридовой, — сказала Нечаева негромко. — Вам нужно выяснить, что это за закон, который заставляет ее забыть о выгодном замужестве.

— Быть может, я кажусь ей более многообещающим женихом? — предположил я.

Но девушка покачала головой:

— Стоит узнать, где сейчас младшая Свиридова. Мне слабо верится, что она пропустила такое событие и прислала вместо себя сестру…

Я подумал, что это и впрямь странно. Пусть Наталья и испытывала трудности из-за позднего открытия силы, но все же она могла явиться хотя бы ненадолго, чтобы показать себя людям.

— Мастер Чехов! — вновь позвал меня фотограф. — Позвольте сделать несколько кадров с вашей спутницей.

Я повернулся к нему и улыбнулся. Теперь я был уверен, что снимки получатся какие надо. Послышался щелчок и из камеры выползла фотокарточка.

— Ваши памятные снимки также окажутся в ежегодном альманахе, — сообщил нам подошедший распорядитель в зеленом пиджаке.

Он протянул нам гостевую книгу для того, чтобы мы вписали туда пару слов.

— Попрошу не перепутать фотографии, — предупредил я. — Выйдет неловко, если на снимках со мной окажется госпожа Свиридова, которая просто случайно оказалась рядом. Может разразиться скандал.

— Вряд ли кто-то допустит такую халатность, — беспечно заметила Нечаева. — Никому не нужны скандалы такого масштаба.

Она положила в сумочку конверт с копиями наших снимков, которые передал ей фотограф. А побледневший парень что-то отметил в своей записной книжке.

Арина Родионовна держала спину прямо, на ее лице сияла улыбка. Но когда мы оказались за деревьями, вне поля зрения посторонних, она резко развернулась и фыркнула: