Чертова пляска (СИ) - Бачурова Мила - Страница 39

— Это ещё что за внеклассное чтение? — полюбопытствовал я.

— А… — Захар смутился и отложил книжку. — Да это Марфа всё. Её Катерина Матвеевна читать приучила, вот она мне тоже теперь книжки подсовывает.

— Про любовь, небось?

— Вестимо, про любовь. Такая тоска — спасу нет.

— А нахрена читаешь-то?

— Так Марфе же нравится…

— Н-да. Беспощадны вы, любовные страдания… Ладно, предлагаю тебе немного развеяться и поохотиться, как ты на это смотришь?

— Дак, я ж — завсегда! — вскочил Захар. — Куда пойдём?

— Домового выносить. В Поречье. Мелочь, но на безрыбье сойдёт. Я так понял из описания, что там плюс-минус та же кикимора, только в профиль. Нюанс: домовых два. Один свой, его трогать не нужно. Гасим сугубо вражеского. Предупреждая вопрос: нет, я не в курсе, как их отличить. Там, по месту разберёмся. Наверное, самый агрессивный — под снос, а второго оставим.

— Понял, — ничуть не смутился Захар нестандартностью задачи. — Амулетов возьму. Сейчас идём?

— Не. Я сказал, часам к девяти, не раньше. Так что пока туда-сюда, пока поужинаем — там народ небогатый живёт, объедать не хотелось бы, — и двинем потихоньку. Яблочную знаешь улицу? Далеко это от камня со Знаками?

— С полчаса, неторопясь.

— Ну вот и отлично. Чего там по рыбе?

— Плотник ящик сделал на телегу, амулет я приладил. Тихоныч отбыл, там, на месте, мужиков просветит, как пользоваться. Скоро будет рыба.

Прекрасно. Люблю, когда запущенные процессы развиваются сами по себе, без моего участия.

— Земляна тут?

— Не, ушла куда-то.

Ну и ладно. В наш «договор аренды» не входило, что она должна передо мной отчитываться обо всех своих передвижениях. Да и я не горю желанием накладывать лапу на половину её добычи. У Земляны свои мутки, у меня — свои. При необходимости сколлаборируемся ещё. Точно так же, как с Егором или Прохором.

Улица Яблочная дышала безысходностью. Восьмой дом являл собой безысходность, как таковую. А уж пятая квартира на втором этаже…

Я постучал. Дверь практически сразу открыла невысокая кудрявая женщина с измождённым бледным лицом.

— Здравствуйте, — полушёпотом сказала она. — А вы к кому?

— Охотники мы! — бодро гаркнул Захар.

Я от души влепил ему подзатыльник.

— Чё ты орёшь⁈ Там ребёнок мелкий!

Из комнаты донёсся детский писк.

— Забыл… — Захар потёр затылок с виноватым видом. — Извиняйте.

Женщина, мигом выкинув нас из головы, умчалась к ребёнку. А к нам вышел Андрей Михайлович собственной персоной. Смотрел он тоже с удивлением.

— Домового убивать пришли, — вполголоса пояснил я. — В комнату свободную проводите. Больше ничего не нужно.

Взгляд его скользнул по нашим перчаткам.

— Д-да, конечно, извольте…

Комнаты оказались смежными. Мы прошли через одну, крохотную, завешанную сохнущим бельём. Где-то в лабиринте висящих простыней женщина нашёптывала младенцу слова утешения.

В той, где нам предстояло обитать, жил мальчишка лет пяти. Он приподнялся на кровати и с любопытством на нас посмотрел.

Я поморщился. Просил ведь комнату освободить… Впрочем, ладно, тут понятно. Жилплощадь в целом — с напёрсток. Можно, конечно, пацана в общую комнату вытурить, но там тогда вовсе не пройти будет. А походить, возможно, нынче ночью придётся.

— Миша, это, вот, охотники, — промямлил Андрей Михайлович.

— А я знаю, ты мне говорил, — отозвался Миша. — Ух, здорово!

— Говорил? Не припомню… Впрочем, у меня голова как чужая. Которую ночь не сплю…

— Сейчас всё решим, — пообещал я. — В смысле, эту ночь, наверное, спать опять не придётся, но потом всё наладится. И улыбка, без сомненья, вдруг коснётся ваших глаз. И хорошее настроение… И всё такое.

— Может, чаю хотите? Или что-нибудь… Я не знаю.

— Не нужно ничего. Дверь закройте и ложитесь, как обычно.

Андрей Михайлович закрыл дверь, и стало темно. Само собой, мелкому пацану лампу не оставят. За окном, в принципе, была ещё далеко не ночь, но солнце в маленькие окна не заглядывало.

— Ну, располагайтесь, коллега, — сказал я и сел на пол, прислонившись спиной к кровати пацана. — Ждём аномалий.

Я запалил Светляка.

— Ух ты! — выдохнул Миша. — Вот это да! А можно потрогать?

— Честно — не знаю. Лучше не надо. Потом потестирую на ком-нибудь, кого не жалко. Вот ты спросил — мне самому интересно стало.

— Вот бы мне так научиться!

— А тебе зачем?

— Ночью до ветру ходить. Страшно без света.

— Дело…

Захар, сев рядом со мной, покопался в своём мешочке и достал невзрачного вида амулет. Протянул Мише.

— Во, держи. Если в руке сжать — светиться начнёт. Слабенько, но будет. Если по чуть-чуть, то, глядишь, на месячишко и хватит. А там папке скажи — пусть сходит к торговцу амулетами, зарядит. Оно недорого.

Пацан схватил амулет и немедленно начал играться. Амулет светил и правда — едва-едва, как фонарик на последнем издыхании. Я с укоризной посмотрел на Захара.

— Вот и где ты раньше был, а?

— А я чего? Я ничего! Эти амулеты вот только недавно в продаже появились, и качество — сам видишь. Ну, я взял несколько, на пробу. Да они в серьёзном деле считай бесполезны.

— Серьёзность дела, Захар, штука неоднозначная. Иногда бывает, даже такая фигня тебе может жизнь спасти.

Захар молча кивнул, впитав очередную мою мудрость. Хороший ученик, грех жаловаться.

Миша пускал по потолку «солнечных зайчиков» и был весьма доволен жизнью.

— Так, — сказал я. — Ты, во-первых, спи. Ты — ребёнок, тебе спать пора. А во-вторых, будешь так часто светить — высадишь амулет за ночь. — Сказал так и сам загасил Светляка, чтоб не подавать дурной пример.

Миша надулся, но внял. Свет погасил и начал ворочаться. Минут через пятнадцать засопел.

У меня вскорости начали неметь ноги. Я встал и прошёлся по комнате, разминаясь. Половицы завизжали, как свиньи на заклании. Поморщился. Н-да… Удобства — те ещё. Было бы за что держаться. С другой стороны, если у людей выбора нет, то и за эту халупу будешь держаться, ничего не попишешь.

Тяжела ты, жизнь офисного планктона. Больше зарплаты не поднимешь, и тот момент, когда ещё можно совершить карьерный рывок, продолбать — как нефиг делать. Что-то мне подсказывает, что Андрей Михайлович его уже продолбал. Да и не такой он человек, чтобы рывки делать. В смысле, по работе-то жопу рвануть может, это к гадалке не ходи. А вот по головам конкурентов пройти — это уже нет, сорян. Не под то руки заточены.

Вдруг послышался звук, как будто крыса быстро пробежала, цокая коготками.

Я замер, прислушиваясь. Реально крыса?.. Так-то запросто, хоромы располагают, вайб соответствующий. Удивительно, что клопов пока не заметил, но это ж только пока. Уверен, эта пакость где-то тут незримо присутствует.

Скрипнули половицы за дверью, в основной комнате. Потом как будто бы щёлкнули ножницы. Ну и как к этому относиться?.. Может, домовой пакостит, а может, женщина вспомнила посередь ночи, что какое-то рукоделье допилить забыла.

Впрочем, сама жизнь очень скоро внесла ясность. Раздался тонкий, но при этом хриплый и злобный крик:

— Да что ж ты, гадина такая, делаешь! Одно приличное платье у хозяйки!

— А нехай без платья шлындрает! Глядишь, мужика нормального скорей найдёт, — отозвался похожий голос.

— Вот я тебе сейчас задам!

— Задавал один такой — задавалка отломалась!

Стук. Бряк. Визг. Два тела покатились по полу.

— Наш выход, — бросил я Захару.

Тот уже стоял рядом со мной, держа в руке меч. Готов, как пионер.

Я дёрнул на себя дверь, вышел в комнату, запалив Светляка. Звуки драки — удары, пыхтение, барахтанье на полу — сделались гораздо громче, однако видно ничего не было. Развешанное на верёвках бельё ориентации на местности не способствовало. Я обогнул простыню, наткнулся на порезанное ножницами платье. Выругался: не, так каши не сваришь.