"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Леккор Михаил - Страница 294

Приведя себя в относительный порядок, подкрепившись оставленным мне завтраком, решаю отправиться в народ. Было бы полезно выяснить у местных сплетниц о наших хозяевах что-нибудь, что могло бы помочь понять, откуда у них такие богатства.

— Здравствуйте, бабоньки, чем занимаетесь? — улыбаюсь как можно очаровательнее, подходя к группе женщин возле одной из изб. Тут собрался целый шабаш из тринадцати домохозяек.

— Бельишко вешаем, а тебе чаго надобно, дэвчина? — улыбнулась одна толстая краснощекая… назовем ее ласково, бабища.

Так-так… она что, с Украины? Какая я ей к черту «дэвчина»!?

— Да я вот так… давайте помогу, а то я сегодня не при деле! — предлагаю, изображая полнейшее дружелюбие. На самом же деле у меня так колотилось сердце и перехватывало дыхание, как будто я не хозяйкам собираюсь помогать, а внедряюсь в группу враждебно настроенных троллей. Хотя, вполне могло быть, что для ведьмы в этом мире безопаснее стирать с троллями, чем с суеверными женщинами.

— А помоги, коли хошь! — они мне белозубо заулыбались, причем все, как одна.

Подойдя к ним, начинаю развешивать белье, прислушиваясь к разговорам. Голоса у женщин были густые, но высокие, так что речь походила на кудахтанье.

— …А вот мой остолоп, чего учудил вчерась!? — заголосила одна, стирая что-то. — Не поверите! Козу в дом приволок!

— Это чью же козу-то? У тя козы-то нет уж год!

— Да Манькину! Выпимши увидел козу, значится, и подумал, а дайка я ее своей Глашке приведу! О каков!

— А мой вчера, значит, опять для мужских посиделок самогонку гнал. Я прихожу, спрашиваю: ты на кой черт, козел старый, в самогонку плоды дурмановы кидаешь!? А он мне: так ощущения, мол, выше, к прекрасному тягу он развивает у мужиков! Каков черт, а!? И где слов таких набрался!?

— Да это еще что! У меня на прошлой неделе решил ступени новые сделать, так и что вы думаете? Приставил их к чужому крыльцу, к соседу нашему, к деду-то старому! И говорит он мне, значит, что работал-то на улице, меж домов наших, а дома-то похожи. А дед-то в доме тихо сидел, слова ему не сказал, о каков! Как бес попутал моего олуха! Тьфу, проклятая нечисть! — и косой взгляд в мою сторону. Хотя меня тут неделю назад вообще не было.

— Да это еще что! Вот мой Васька вчера во сне так орал, как будто сам дьявол в него вселился! Все ведьму звал какую-то, душу ей обещал!.. — бабка кинула на меня такой холодный змеиный взгляд, которому, может, сам Адольф бы позавидовал.

Следом за ней на меня посмотрели все остальные. В воздухе повисло молчание.

— А вот мой!.. — начинаю высоким голоском, продолжая развешивать белье, как ни в чем не бывало. — Никуда меня не пускает, каков подлец! Вчера дома запер, сиди, мол, дома, не бабье это дело, за нечистью гоняться! Я ему, значит, и готовь, и пряди, и полы мой, а сам он по лесам шастает, землянику жрет, да на солнышке греется!

— Подлец!

— Мерзааавец! — подхватили женщины, поддержав мое «как ни в чем не бывало».

— Ага, как запрет в избе так и не выпустит, совсем зверь! — киваю. — Хоть у хозяев наших изба пригожая, но сидеть взаперти все равно грустно душе-то вольной!.. И я вот все думаю, откуда это у них изба новая такая? Неужто, строили недавно? И богато так обставлена! И кур-то у них десяток, и уток до черта… то есть много, как чертей в адской бездне проклятой, тьфу на нее, силу нечистую! — сплевываю на землю и топаю ногой для выразительности.

— Да к нам девица приехала сюда четыре месяца назад не телеге груженой с лошадью, вся разодетая аки купеческая — девица разодета, а не лошадь! — начала самая толстая и, видимо, самая главная женщина. — Раздала нам зерна четыре здоровых полных мешка, как приехала. Так по-соседски, сказала, чтоб жить кто к себе взял, уж она добром отплатит, мол. Ну вот Глашка-то ее к себе и взяла, сиротинушку. Прожила у них девица немного, помогала, хорошая девица-то, хозяйственная, все у нее с делом, с расстановкой, а мастерица какая! На всем свете не сыщешь таких! Ну так эта девица и сынку Глашкиному приглянулась, он ей пряники из города привозил, когда с отцом ездил, и платки цветные… Ну и влюбились они друг в друга, как бывает, свадебку сыграли славную! Вот Глашка с мужиком все внучаток ждут… А, ну изба-то! Мужики им наши и отстроили новехонькую избушку! Чтоб они в родительской лачуге тесной не ютились, девица-то с приданым была большим, хоть и безродительная. Ну мы им избу и сделали, на свадебку подарок, мы ж по-соседски, нам не жалко хорошим-то людям! С тех пор вот живут, хозяйство ведут. А тут вот вдруг что-то они в город захотели, все мечтают, как в самой Московии квартиру али дом какой-то построят… мечтатели, молодые! — охнув, тетка рассмеялась. — Я тоже все в город думала, когда помоложе была.

— Значит, эта девица приехала сюда одна на телеге с товаром? Как-то это странно… — качаю головой, продолжая вещать на длинную веревку бесчисленные рубашки, штаны и нижнее белье. Тут эти вещи общие, как я поняла. Кто что с веревки в итоге сдернет, то и унесет… Вот она, деревня! Все свои, никто не в обиде!

— Да девица хоть и хорошая, но вся какая-то чудная, — сказала мне по секрету одна бабка. — Вот в прошлом году засуха была, у всех на участках хоть бы хны осталось, а у них полон амбар зерна, они нам за просто так еще и дали на следующий год и зимой почти всю деревню кормили! Вот кабы тут чего не было, странно это….

— Странно, — киваю. — А сын что говорит?

— Ой, а сынок-то мой!.. — всхлипнула Глашка, видимо. То самое украинское сало, которое меня «дэвчиной» обозвало и про козу рассказывало. — Как чужой мне стал! Раньше все «мамка», да «мамка», о каждой занозе да царапинке мне рассказывал, а теперь и слова не скажет, пока сама не пристану! Да и коли пристану, он все умалчивает да умалчивает, ничего и не говорит!

— Да вырос он, негоже мужику мамке-то жаловаться, дура! Он женатый уже, не мальчик пади, перед тобой все плясать! Ему с женой все хочется быть, хозяйство вести, а не к тебе бегать. Вон он какой деловитый, что не день, то в поле, и не то что наши остолопы, а честно все, с трудом делает, как они у прошлом году зерна-то сберегли? Вото и оно!

— Да ладно со мной, он и отцу ничего не говорит! Петрушка к нему ходил все, выспрашивал, как дела, не надо ли чего, а они «не надо ничего, сами живем» и все, и молчат! Все про город только болтают, а внуков-то и нет! Уже сколько живут, а ни в одному глазу у нее живот не растет! Больная девка что ли?

— Да ты лишь бы на девку! Девка хорошая, не надо ее! Можа сын твой не могучий уродился!

— Что ты про моего сына сказала, бестолочь!?

Почуяв, что дело пахнет женской дракой, медленно, под шумок, ухожу подальше. Все равно самое интересное они мне уже рассказали.

Спрятавшись от всех на заднем дворе избушки хозяев, среди кур и прочей живности, анализирую услышанное.

Итак, девица тут чудненькая какая-то. Одна на телеге с товаром приехала без родителей. Так все сразу хорошо продумала, проставилась удачно с мешками зерна, в дом жить устроилась, мужика себе загребла, сына старосты. Что-то тут нечисто…

А теперь все, что мы знаем о парочке.

Женаты недавно, девица неместная и вообще неизвестного происхождения, парень сын старосты. Подозрительно богато живут, поклоняются какой-то гарпии, Харье. Хм. Как-то удачно они ей поклоняются, мяса куча, зерна куча и золота тоже куча, достатка и плодородия почв более чем достаточно. Какие из этого можно сделать выводы? Или в этом мире боги привыкли отзываться на молитвы сразу и с качеством, или же эта Харья что угодно, но не бог… Точно! Странные перья в сейфе! Наверняка с птичкиной задницы и собраны! Так-так, а ведь все сходится!..

Теперь надо поскорее найти рыцаря и все это ему рассказать.

Дейкстр отыскался у края деревни. Бравый рыцарь испытывал свое безотказное обаяние на одной из селянок.

— Дейк, отвлекись! — кричу ему, подбегая. — Есть новости!

— И чего ты узнала? — он нехотя оторвался от девицы и повернулся ко мне. Та, испугавшись меня, черное лохматое чудовище в штанах, поспешила убежать подальше.