Путь к сердцу Дракона (СИ) - Тараканова Тася - Страница 22

Дикарка мне нравилась. Блеском ярких оранжевых глаз, странным прищуром из-под слегка опущенных век, приоткрытой пастью с каким-то намёком на полуулыбку. Драконица словно видела меня насквозь и бросала вызов. Не сексуальный призыв, а вызов моим способностям. Она явно что-то хотела от меня.

Неожиданно алая дикарка словно попала в непроницаемый туман, из него вниз вылетело обнажённое тело девушки. Волосы развевались, руки, ловившие упругий ветер, приветствовали полёт. Инстинкт спасателя не сработал, мозг завис в ступоре. Вниз падала Соня – это был шок.

Почти у самой земли её на мгновение закутал туман, и среди валунов с победным рёвом приземлилась уже алая драконица. В её рыке я услышал столько торжества и свободы, что драконье сердце дрогнуло, из моей глотки раздался яростный ответный рык. Мы были на одной волне, она и я.

Драконица ждала, когда я приземлюсь. Увиденное в воздухе потрясло меня. Глядя на хитрую морду алой дикарки, я понял, в чём была задумка Мечислава. Отец знал о второй ипостаси Сони, и предполагал, что её оборот вызовет во мне ответную реакцию. Но психика дракона оказалась гораздо устойчивей. Напрягая мышцы под взглядом дикарки так, что из ноздрей от натуги повалил белый дым, я не чувствовал в себе изменений.

Дракон не хотел уступать место человеку.

Мы ещё постояли друг против друга, пока я не сдался и не прекратил бесполезные потуги. Дикарка рыкнула, зовя за собой и взлетела. Слабый ученик последовал за ней. На верхушке башни нас ждала Асанна с какой-то хламидой в руках. Дикарка камнем упала на каменную площадку. На обнажённое тело Сони, Ася тут же накинула светлый балахон. Облетев Башню по кругу, заметил, как Ася машет рукой, призывая присоединиться к их компании.

На самом деле я успел сложить все недостающие кусочки в общую картину. Соня получила вторую ипостась довольно давно. Об этом знала небольшая группа посвященных: знала Асанна, рискнувшая мне влить в вену кровь Грома, знал Мечислав, знал Эрвин, и никто ни разу не проболтался. Асанна говорила со мной полунамёками о своём знании, хотя я чувствовал присутствие чего-то сакрального совсем рядом.

Удивительно, как Соня мгновенно меняла ипостась. Я перерождался мучительно долго, и застрял в убеждении, что обратная трансформа будет такой же болезненной и затяжной. Сопротивление, которое вызывала эта мысль, видимо, и была ключом к моему обороту. Соня продемонстрировала такую лёгкость трансформы, что хотелось укусить себя за хвост от зависти.

Приземлившись на зубцы, огораживающие площадку, немного покачавшись на них, я обрёл баланс и клацнул зубами в ожидании разговора.

— Ты понимаешь, что в теле зверя угасают человеческий разум? — сказала Соня, правильно истолковав мой посыл. — Мне хватило двух дней, чтобы почти забыть себя, потому что жизнь на инстинктах проста и понятна, никакой боли, никаких страданий.

Асанна повторяла мне эту мантру не раз, я знал.

— Ася рассказала, что ты прошёл сложный путь трансформации. У меня первый раз всё произошло мгновенно. Я увидела, как Горыныча тащат в сетке, упала и взлетела в воздух уже дикаркой. Мы хотели поразить тебя, но уровень стресса у тебя всё-таки оказался не таким сильным.

Соня рассказала всю свою историю, я не находил точек пересечения. Возможно, Оракул, находившийся в пещере, помог ей. Но сейчас Оракул лежал в основании Высотомера – святыни всех верховенцев, и попасть туда дракону было почти невозможно. Если бы Бажен Светозаров остался у власти, он обязательно что-нибудь придумал, но в ситуации, когда я не знаю, жив ли отец и мать, мне в первую очередь следует приняться за их поиски.

— Ты слушаешь её? — спросила Асанна, потому что заметила, я, действительно, отвлёкся.

Асанна считывала мои эмоции в теле дракона. Ни хорошо, ни плохо, это то, что есть. Дни, проведённые вместе, смертельные испытания, физическая близость, проросли в нас гораздо глубже, чем мы предполагали.

— Тебе нельзя никуда лететь, пока ты не можешь…себя контролировать.

На площадку из двери вышел Мечислав. Девушки одновременно взглянули на него. Соня развела руками, Ася нахмурилась.

— Не получилось, — сказала она. — Он не может.

— Мир, — отец обратился ко мне. — Трудно давать советы тем, кто шагнул дальше, чем ты сам, но я попробую. Я всю ночь искал в памяти упоминания о человеке – драконе. Они есть в легендах. Все думают, что читают сказки, но это не так. Люди с двойной ипостасью когда-то существовали в нашем мире. Не знаю, что случилось потом, но природа разделила эти половины. У одних остались крылья, небо, у вторых разум, неуёмная жажда высоты и боль от покорения высоты.

Мечислав поставил передо мной сложнейшую задачу, возложив решение на меня. Он был прав, человеческие эмоции стирались, теряли значимость, превращаясь просто в знание того, что есть. Заставить действовать мог голод, жажда, ограничение свободы, всё остальное уходило на второй план. Появление Сони не заставило меня желать обернуться так же легко и просто как она. Если бы я увидел её оборот человеком, это был бы шок, фейерверк эмоций. Я – дракон просто удивился её способностям, но в принципе остался спокоен.

На следующий день в Башню Ветров прилетел Клим на белоснежном Принце. На этом драконе Мечислав выиграл все основные гонки, стал чемпионом. Я заметил чужака на своей территории издалека. И да, это место я уже пометил и посчитал своим. Одна из пещер на склоне горы, как подсказал инстинкт, была недоступна людям. Она мне годилась по величине, хорошей вентиляции, драконы не любят затхлого воздуха, и наличию воды, небольшого озерца, в котором я как воробей в луже даже смог освежиться.

Обследование пустоши, реки, её скалистых берегов, дырявых гор удовлетворило меня не полностью. Мне хотелось ещё больше пространства. Появление в моих владениях Принца я расценил, как посягательство на мою территорию и почему-то на мою собственность – Асанну. Я немного негодовал на неё, если можно так назвать мои человеческие чувства в теле дракона. Если бы она рассказала про Соню, мой оборот, возможно, прошёл легче и быстрее, и меня бы не корёжило от мысли, что я единственный вступил на этот тернистый путь.

Да, я смирился с тем, что всё должно быть максимально болезненно и долго. Это убеждение привело к тому, что дракон ни в какую сейчас не хотел перейти в человеческое тело. Он не хотел боли, сопротивлялся всеми возможными способами и был в своём праве. Переубедить его я пока не видел возможности, тем более я – дракон прекрасно существовал на вершине пищевой цепочки, в комфорте и безопасности.

Ночевал я, как и прежнюю ночь, на пустоши около Башни Ветров, не смотря на то, что нашёл пещеру. Какой-то внутренний импульс не позволял мне далеко отрываться от Башни, заставлял держать её в поле видимости.

Алая драконица больше не появлялась, Соня исчезла так же мгновенно, как и появилась, но для чего-то прибыл Клим Княжич. Переживать о том, что Клим носит фамилию моего биологического отца, мне даже в голову не приходило. Хотя Эрвин Вышнев как-то признался, что ревнует Клима к отцу. Эрвина воспитывали мать и бабушка, они же дали ему девичью фамилию матери. Получается, что и у меня была фамилия матери. В этом мы с ним оказались похожи. Два родных сына, не носящих фамилию отца, и один усыновлённый, но с его фамилией отчима.

Наверное, Мечиславу было обидно от такого расклада, но так сложилась жизнь, родных детей он не воспитывал, и мы появились на его орбите уже взрослыми, сформировавшимися личностями. Я к тому же был чемпионом гонок, как и Мечислав. Отцовские гены дали мне такую возможность, и как бы не открещивался поначалу я от родства с Мечиславом, пришлось признать, он – достойный человек.

Конфликтовать с белоснежным Принцем не было надобности. Ездовой дракон вызвал собственнический инстинкт лишь на короткое время. Он не представлял опасности, как соперник. Ездовые, по-моему единственно правильному мнению, стояли рангом ниже дикарей. Они имели стойла, атриумы, загоны, левады, но не имели свободы, главного условия дикарей.