Искра (СИ) - Тараканова Тася - Страница 32

«Соберись, тряпка», — твердила себе. Разве я не должна забыть про эмоции и сосредоточенно идти к цели? Не потакаю ли я своим слабостям? Сначала получилось великолепно, два новых дракона, воодушевление, радость и удовольствие. В итоге — я чувствовала себя арестантом, обязанным отбывать срок.

Мы с Яго синхронизировались. Он боялся, я вместе с ним. Ночью мне снился Горыныч, я радостно просыпалась и, уговаривая себя, что все будет хорошо, выходила на тренировку. Но всё повторялось с точностью, как и в предыдущий день. Какой-то совершенно новый уровень стресса. Раньше я никогда не была такой подавленной, меня одолевали призраки всех моих неудач. Как получилось, что на отличном драконе со всеми моими умениями я не хотела летать?

Эрвин наблюдал за мной с всё возрастающей тревогой, Асанна бродила по окрестностям в поисках трав, Ларри в основном ошивался рядом с Дюком.

Отбыв, точно повинность еще один день в небе, на следующее утро я в нерешительности вышла из башни.

— Что не так? — спросил белый китаец, увидев меня на площадке. Он всегда очень тонко чувствовал мои эмоции.

Я крутила в руках шлем, смотрела на Дюка, привязанного неподалеку, на белого китайца, который кормил его селёдкой.

— Все нормально, — буркнула я, — тренируй дракона, ему вредно, долго простаивать.

И двинулась обратно в башню, нос к носу столкнувшись с Асанной. Она кинула взгляд на Ларри, потом на меня.

— Не хочешь сегодня в небо? — спросила сестрица Идепиус.

— Нет настроения, можешь взять Яго.

Пусть летает! Может ей повезет. Я больше не хотела исполнять танец, фигуры которого не могла разучить. Отказаться от тренировок, снять с себя эту обязанность стало огромным облегчением.

До гонки оставалась две недели. Асанна и Ларри проводили дни в небе, и, помня о прошлой драке драконов, не приближались, друг к другу. Приехал Мечислав с провизией. Он дал дельные советы по поводу предстоящей гонки, которые я выслушала с каменным лицом, наглядно продемонстрировав, что участвовать в «Каменном молоте» не буду.

Мой настрой не вызвал в Мечиславе желания уговаривать, он знал, это бесполезно. Мои чувства были обострены и крайне нестабильны. Эрвин не роптал, когда я раздражалась или тупо молчала, уходя от разговора. Со стороны я выглядела взбалмошной девицей, которая прокатилась на драконах, утолила свой интерес и решила, что этого достаточно.

Бабушка сказала бы о моём нынешнем состоянии — кисляк мочит, и была бы права. Единственное, что радовало — успехи друзей. Асанна оказалась невосприимчивой к страхам Яго, и они понемногу осваивали дырявые горы. Тихоход Дюк тоже приободрился под управлением Ларри. Дракон медленно, но верно, в один из дней одолел «Черную Глотку». Это был прорыв.

Пора было решать, кто будет выступать на «Каменном молоте». Я без колебаний уступила своих драконов Ларри и Асанне. Идепиусы были счастливы, что им представился такой невероятный шанс. Эрвин не спорил с моим решением, Мечислав в этом вопросе был солидарен с Эрвином, а я осталась наедине со своими тараканами.

Мечислав попытался поговорить со мной по душам, но его попытка наткнулась на мое нежелание ту самую душу открывать. Все проходит. Пройдет и гонка, и я забуду свои метания.

Ранним утром, перед отлетом в Мироград, меня разбудил призывный рык, донесшийся с верхушки Башни Ветров. На площадку приземлился Горыныч, чей голос я бы узнала из тысячи других голосов. Прилетел мой спаситель. Он почувствовал, что нужен мне. В этот миг я поняла, что означает «восстать из пепла». Наша поразительная связь всегда давала мне силы жить. Как же мне не хватало моего серебристого маломерки! Наша бескорыстная любовь и привязанность многократно усиливалась в критические моменты.

Солнце никогда не просит у земли благодарности, мой дракон был таким солнцем.

Все страхи испарились, когда я увидела Горыныча. Я запретила себе думать, а что если…. Всё будет хорошо. Солнце взошло на небосклон. Пора включаться в жизнь.

— Я буду участвовать в гонке!

Эрвин поцеловал меня на виду у всех, вызвав громкое одобрение Ларри.

— Теперь нас четверо. Я помню твои слова о команде Межгорья, — сказал он, оторвавшись от моего сияющего лица.

— Ты тогда посмеялся надо мной.

— Я не верил, а ты была права.

Четыре дракона с наездниками взмыли в вышину. Давно я не ощущала такого подъёма душевных сил, как в это утро, когда в небо поднялась команда Межгорья, и со мной был любимый Горыныч.

Ближе к вечеру мы оказались на огромном поле под Мироградом. Наша команда приземлилась недалеко от центрального шатра. Надо было зарегистрироваться и получить палатку для размещения.

Не успели мы пройти все процедуры, как нас нашел Мечислав. Мы объявили себя командой Межгорья. Ни соответствующей формы, ни флага, ни герба у нас не было, но наша четверка была преисполнена решимости выступить за Межгорье, ведь Асанна, Ларри и Эрвин были оттуда родом.

С самоуверенностью, граничащей с безрассудством, мы получили номера для индивидуальной гонки и эстафеты. Наша команда получила номер шесть, не слишком удачный, по-моему. Своим появлением мы переполошили организаторов, но так как нас было восемь вместе с драконами, то отказать нам не смогли. Капитаном мы выбрали Эрвина, чему он был несказанно рад, с трудом скрывая ликование.

В большой шатер, на котором не было флага Межгорья (кто же знал, что такая команда существует), ввалилась наша радостная четверка вместе с Мечиславом. Здесь было восемь раскладушек, стол и шесть походных стульев.

Несколько походных кухонь стояли на территории лагеря. Наш быт на ближайшие дни был обустроен и пригоден для обитания. Для драконов тоже имелось всё необходимое, включая тележки для навоза и совковые лопаты. Мальчики найдут, чем заняться в свободное время.

Наша эйфория продолжилась, когда в шатер на правах гостя ввалился Веригла. Сразу стало тесно. Посол доброй воли прибыл выразить свое почтение, в основном, конечно, мне с Горынычем. Эрвин тут же сделал стойку, но под моим строгим взглядом сменил гнев на подобие милости. Мы с жаром принялись обсуждать эстафету. Капитану нашей команды хотелось выведать секретную информацию, но условия индивидуальной гонки и эстафеты держались в строжайшем секрете. Наездники, во сне и наяву грезившие гонками строили предположения, что нас ждет завтра.

— У меня горло пересохло. Предлагаю… — голосом, не терпящим возражений, проговорил Веригла и вытащил из-за пазухи бутылку можжевеловки.

— О-о-о, — стройный хор голосов был ему ответом.

— Детям нельзя, — сказал Мечислав, оценив размер бутылки.

— А нам с тобой? — пробасил Веригла, — по чарочке.

— Нам можно, — после минутной заминки сказал Мечислав, — а вам — нет, — он нахмурил лоб, вспоминая, почему нельзя, — в лагере сухой закон.

Мечислав нашёл кружки и плеснул в них понемногу.

— Соня, болельщики умрут от счастья, когда ты появишься, — сказал Веригла, — ты — легенда! За тебя! — добавил он и одним махом опрокинул кружку, предусмотрительно чокнувшись с Мечиславом.

У меня даже в глазах защипало от его слов, будто я тоже хлебнула можжевеловки. Груз ответственности навалился на плечи. Эрвин подозрительно взглянул на Вериглу.

— Ты не глазливый, случаем? — спросил Вышнев. Мне почудилось, что он хотел, сплюнуть три раза через плечо и постучать по дереву.

— Команда Межгорья впервые выступит на эстафете, — добавил Эрвин.

Веригла громко захохотал.

— Молодцы! Надеетесь надрать нам задницы!

— Глубокие реки текут неслышно, — сказал Ларри, который до сих пор молчал, сраженный близостью с легендарным капитаном Мирограда.

— Мечислав, плесни! — Веригла протянул кружку.

— У тебя завтра гонка, — напомнил Княжич.

— Гибкую иву ветер не сломает, — Веригла подмигнул Ларри, и мужчины заржали, как армейские жеребцы. На гибкую иву Веригла никак не походил. Эрвин нахмурился, видимо, пытаясь найти достойный ответ. Не у всех в запасе есть достойные афоризмы. Я так вообще не знала умные изречения Верховии.