У врага за пазухой (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 33

Ира присаживается напротив и берет мои руки в свои.

- Я не совсем уверена... вернее, уверена, но пока не знаю, что мне делать с этим открытием...

Осознаю, что говорю туманно. Слова категорически не желают складываться в предложения. Много лет я верила в одно. Потом узнала другое. И лишь теперь поняла, как все произошло на самом деле.

- Кира... Хочешь сказать, что твоя мама солгала?

Всевышний послал мне самую лучшую и самую догадливую подругу.

- Это мама сбила ту женщину, - озвучиваю, наконец, то, о чем думала всю прошедшую ночь. – Она была пьяной и села за руль.

- Что?! – На лице Иры потрясение.

- Не знаю, почему отец допустил такое. Но когда она сбила ту женщину... Анну, - глотаю ком, - папа взял всю вину на себя. Он отправился за решетку вместо мамы. И там умер.

- Кира, это...

- Вместо того чтобы сознаться мне, она придумала дурацкую историю о невменяемой, сидящей на наркотиках беременной и ее ужасном муже. – Я опускаю горячий лоб на наши руки. - Она проклинала их обоих. Винила во всех наших бедах, в том числе в смерти отца.

Мне было страшно обо всем этом думать, а когда высказываю вслух, на душе становится еще хуже.

- Блин, в голове не укладывается.

- У меня тоже, - выдыхаю со стоном.

- Твоя мама убийца... Звучит дико!

- Очень дико.

- Вдруг ты ошибаешься? - Ира заставляет меня посмотреть на нее. – Она у тебя, конечно, не ангел. Не представляю, как твой отец вообще с ней жил. Но чтобы позволить любимому человеку сесть в тюрьму за свое преступление... Нет. – Передергивает плечами.

- Она запретила мне копаться в прошлом и не хотела ничего рассказывать о том случае. Все, что у меня было – копии документов из суда и мамина версия событий. – Смахиваю подступившие слезы. – Мамин рассказ очень плохо вязался с протоколами допросов. А поверить в то, что папа пьяным сел за руль... это было для меня самым сложным.

- И что же тебя убедило?

- Рассказ... одного мужчины, мужа Анны.

- Вдовца? – Глаза подруги становятся круглыми как блюдца.

- Ира, мой крокодил... – Губы еле шевелятся. – Это Ярослав... Ярослав Вольский. Его жену убила моя мама. Он рассказал мне об Анне, о том, что не мстил за ее смерть. А еще... предложил отношения и признался, что готов познакомиться с родителями.

Глава 47

До окончания встречи с подругой я вою у нее на плече и между всхлипами признаюсь, что влюбилась. Нетипичная для нас двоих ситуация. Плачет и рассказывает о любви обычно Ира. Я не ревела, даже когда выяснила об измене Паши.

К несчастью от слез становится только хуже. Лицо превращается в клоунскую маску, а вопрос «Что делать?» так и остается без ответа. Чтобы окончательно не скатиться до образа опухшего нечто, после ухода Иры я быстро умываюсь и берусь за работу.

Очень кстати приходятся копии документов Бухгалтера: разные журналы, выписки и странные таблицы.

Пытаясь разобраться, я раскладываю все это богатство на полу и беру любимый блокнот. Дальнейшая работа уже знакома. Это не первые в моей жизни бухгалтерские записи. Прошлые журналистские расследования уже немного подготовили к подобным ребусам.

Забыв о личных проблемах, я полностью окунаюсь в таблицы и графики. Подчеркиваю некоторые проводки. Расклеиваю яркие стикеры рядом с самыми крупными суммами. Обвожу кругами загадочные инициалы. Однако ни через час, ни через два понятнее не становится.

Одержимый секретностью Бухгалтер, шифровал все, что можно было зашифровать. Сокращал имена до одиночных букв, а к номерам счетов приписывал дополнительные цифры.

Пробраться сквозь эту конспирацию оказывается настолько сложно, что к четырем дня меня накрывает волной жуткой головной боли. А к пяти – я готова сдаться и отложить работу на завтра.

Если бы не волшебная сила аспирина, еще через полчаса я бы, наверное, так и сделала. Прибралась бы в квартире. Занялась бы ужином. Но таблетки вовремя снимают всю боль, и спустя буквально пятнадцать минут начинает вырисовываться первая последовательность.

Боясь напутать, я переписываю в блокнот каждую букву и каждую цифру. Дважды проверяю расчеты. И первый раз за день чувствую, как губы растягиваются в подобие улыбки.

«У Бухгалтера был еще один клиент. Не Китаец. Он появился после отъезда Бурового за границу», - строчу сообщение своему боссу. Не задумываясь, нажимаю «отправить».

«Клиент такой же крупный, как Китаец?» - через минуту получаю ответ от Ломоносова.

«Да. Вольский принес мне документы Бухгалтера. Здесь все есть. Суммы огромные. Но самое интересное не это!»

«А что?»

«Новый клиент выводит деньги с помощью тех же компаний, что и Буровой. Он почти один в один дублирует предшественника».

«Это невозможно. Если верить Ярославу, у Бурового не было замов или доверенных лиц. Перед отъездом он свернул здесь всю деятельность».

«Ярослав ошибся. Цифры говорят об обратном. Кто-то продолжил работать по схемам Китайца. Если я не ошибаюсь, он работает по ним до сих пор».

«Это может быть убийца».

«Я тоже об этом подумала. Буровой не знает о моем расследовании. Оно ему не мешает. А вот подражатель рискует быть раскрытым».

«Твою мать. Только еще одного участника нам не хватало».

«С ним все сходится. Теперь ясно, кто пытался меня остановить. Есть мотив».

«И геморрой!»

«Я чуть мозг не сломала, пока его вычислила. Сейчас бы еще узнать, кто стоит за инициалами АБ».

«Погоди. Сейчас свяжусь с одним знакомым. Попробую через мобильного оператора пробить, с кем общался твой Бухгалтер. Может, появятся какие-нибудь имена».

«Спасибо большое!»

«Пока не за что. Дело ясное, что дело темное».

«Мы его раскопаем».

«Главное, чтобы нас после этого не закопали».

«Я буду осторожной». – Наверное, это сотый раз, когда я повторяю Васе клятву беречься.

«Будь. И на всякий случай не говори никому о своем открытии. Фиг его знает, кому можно доверять, а кто враг».

Ломоносов никогда не был параноиком, но сейчас я его понимаю.

«Молчу как рыба», - отправляю последнее сообщение и, очистив переписку, откладываю телефон в сторону.

***

Несмотря на удачу, после напряженного рабочего дня чувствую опустошение. В другой ситуации это было бы проблемой или, как минимум, поводом порадовать душу. Но в моей нынешней ситуации – бессилие становится лекарством.

Не могу переживать из-за матери. Нет ресурса на слезы.

Обхватив руками колени, я устраиваюсь на полу посреди бумаг и медленно дышу. Пытаюсь выплыть из своей Марианской впадины. Найти хоть один повод поверить в лучшее.

Как ответ на мой запрос, через несколько минут звонит Яр.

- У меня отличные новости, - бодро произносит он в трубку. - Наш клиент час назад вылетел в Питер.

- Вы добились, чего хотели. Поздравляю! – стараюсь говорить радостно. Клещами тяну из себя счастливые ноты.

- Да. Предлагаю это отпраздновать. Я заказал столик в ресторане.

- Мы можем отпраздновать и дома.

- Дома мы будем заниматься другим.

- А не боишься выводить меня в люди накануне прилета... – Имя не договариваю. Мало ли кто может слушать наш разговор.

- Весь зал снят для нас двоих. Соглашайся.

- Целый зал? Ты умеешь уговаривать. – Отодвигаю документы. В отличие от меня, они точно подождут. – Только дай мне хотя бы час привести себя в порядок.

- Если это будет то самое красное платье, я подожду и два.

- Я не забирала его из квартиры.

- Считай, что Федор уже выехал за ним. – Яр, как обычно, мгновенно решает любые вопросы.

- Тогда буду в красном.

Впервые за время нашего знакомства я не спорю. Яр хочет ту красивую и яркую Киру, которая понравилась ему на банкете. Почему бы не превратиться в нее снова? Опять вскружить голову, а если повезет – остаться такой в памяти.

Невеселые мысли. С похоронным запашком, но ничего не могу с собой поделать. Принимая душ, прощаюсь с полюбившейся ванной. Делая макияж, представляю наш последний раз на кровати в спальне или на удобном широком подоконнике в гостиной.