Рюрикович (СИ) - Калинин Алексей - Страница 22

Помочь ему уже было нельзя. Яд сделал своё дело. Мне оставалось только отжать двери, а после подтащить обмякшее тело к образовавшемуся выходу.

Мы как раз проезжали через лес, поэтому вряд ли кто увидел, как из царского вагона вылетело тело и бухнулось в кусты сирени. Я проводил взглядом полет человека, который сражался бок о бок со мной.

М-да, очередное подтверждение кодекса ведаря, что верить никому нельзя.

Я вздохнул и произнес:

— Покойся с миром, дядька Кирилл. Звери найдут применение твоему телу гораздо лучше, чем это сделал ты.

После этого закрыл дверь и направился к своему купе.

Жалел ли я Сафронова?

Нет. Он всего лишь очередная пешка, которую скинули с шахматной доски, не более того…

«Ведарь не должен верить в приметы — ведарь должен их создавать»

Кодекс ведаря

Быстрое принятие душа предварило не менее быстрое поглощение обеда. Я бы, конечно, продлил удовольствие принятия пищи, но постоянное поторапливание Бориса начало раздражать.

Он даже не удивился, когда я сказал, что Сафронов был вынужден покинуть поезд по своим важным делам! Вот вообще не моргнул глазом, как будто выход человека с поезда на полном ходу само собой разумеющееся.

Впрочем, я тоже не страдал об Сафронове. Он сделал свой выбор и ему просто никто не помешал отравиться. Как говорится — на войне, как на войне. А то, что я начал свою войну даже без особого на то желания, мне стало ясно с ночной поры. Теперь придется держать ухо востро и нагружать Тычимбу выше меры. Теперь я особа, возле которой находиться опасно для здоровья.

Ну что же, если раньше учился бороться с монстрами, то пришла пора научиться бороться с самым опасным монстром изо всех существующих — с человеком. А уж то, что человек является самым опасным существом на планете, с этим даже Бездна спорить не будет.

— Ну давайте же, Ваше Величество, доедайте свои макароны и пошли завоевывать сердца двух княгинь? — ёрзал на месте Годунов. — Ну что же вы? Видите же, что дамы едут одни, скучают? А если мы потянем ещё время, тогда будем ехать одни, без приятного общества.

— Знаешь, Борис, есть такой старый анекдот о двух быках. Он как нельзя лучше отражает всю сущность нынешней ситуации, — проговорил я прежде, чем отправить вилку в рот.

— Что за анекдот?

— На поле пасётся стадо коров. А на холме стоят два быка, старый и молодой. И молодой бычок аж копытом землю роет, так ему неймётся. Он толкает старого плечом: «Давай бегом спустимся и трахнем вон ту рыжую тёлку?» «Нет», — отвечает старый. Бычок огорчённо головой крутит, по сторонам смотрит, опять старого толкает: «А давай тогда бегом спустимся и вон ту белую тёлку чпокнем…» Старый снова отвечает: «Нет!» Бычок совсем от огорчения в депрессию впал. Но делает последнюю попытку: «Смотри, вон там чёрная тёлка от стада отбилась. Давай быстренько спустимся и её оттарабаним!!!» Старый бык сплёвывает и отвечает лениво: «Нет. Мы сейчас спокойно. Шагом. Спустимся с холма. И не спеша. Корову за коровой. Покроем всё стадо»

— Аха-ха-ха! — рассмеялся делано Годунов, а потом спросил. — И в чём суть?

— Да так, — вздохнул я и отодвинул макароны с недоеденной котлетой. — Ладно, пошли знакомиться. А то вижу, что тебе не терпится показать себя во всей красе.

Надо отдать должное Сафронову — он всё-таки приготовил нам вещи, чемоданы с которыми обнаружили на верхних багажных полках. Скорее всего сделал так, чтобы мы ничего не заподозрили. С забросом на будущее смотрел — если полезем проверять, то обнаружим дорогие костюмы, рубашки, носки, нижнее бельё и одежду для неформального ношения.

И всё-таки меня тревожило не его предательство, а то, что он не дал нам взорваться. Мог бы просто промолчать и тогда бы на нас успешно напали и погиб бы третий царский сын от рук неизвестных…

Или это не он смотрел в будущее, а чемоданы привезли заранее? А что? Дать распоряжение относительно роста, размеров и приготовить походные сумы — дело пяти минут. А уж размеры мои и особенно Бориса могла запросто срисовать Мария Никифоровна. И по её приказу могли доставить вещи до отправления поезда сразу же из магазина готового белья.

Да, из такого. Конечно, особам царского рода по статусу неположено заходить в подобные места, а надевать костюмы только пошитые портным, но… Времени на подобные изыски у портных не было. Мы же стартовали очень рано…

Нет, всё-таки я предполагаю, что задачей Сафронова было сделать мою смерть символичной. Чтобы потом могли показать, что сын повторил материнский путь и тоже погиб, когда начал качать права. Своего рода предупреждение всем тем, кто не согласен с политикой царя.

Так я думал, пока переодевался и приводил себя в порядок. Ну не трескотню же Бориса мне слушать в конце-то концов? Кстати, чего он там щебечет?

— А потом он решил отомстить десантникам за то, что его слуг отпинали по беззаконию. Он не стал раздувать скандал, но запомнил происшедшее. На следующий год первого августа в городе Михаила Семёновича появились бутылки водки с надписью «За ВДВ». На этикетках было изображение бравого десантника, бьющего о голову бутылку. Всё лихо, залихватски, красочно и празднично… Но вот на следующий день все больницы городка были наполнены десантниками с сотрясением мозга или разными травмами головы! А всё почему? — Борис сделал паузу, предлагая мне угадать причину происшествия.

— И почему же? — я постарался сделать заинтересованное лицо.

— Потому что все бутылки были из стекла особой закалки. Их так просто не разобьёшь, как обычные, а десантникам, понятное дело, про это никто сказать не удосужился, — сказал Борис и рассмеялся. — Представляешь — за дворню себе бошки порасшибали. А могли бы и дальше праздновать и в фонтанах купаться.

Я усмехнулся придумке неизвестного боярина. Действительно — месть это блюдо, которое подают холодным. Сколько таких блюд я подал в прошлых жизнях? Много…

Ведь я же не злопамятный — отомщу и забуду… А может забуду, что уже отомстил и снова отомщу.

— Ладно, я готов. Идём, покажешь своих красавиц, — хмыкнул я, подтянув галстук и поправив запонки.

— Конечно, всех покажу! Вот прямо обомлеешь, когда увидишь, — проговорил Борис, едва не подпрыгивая на месте.

Я только вздохнул. Почему-то вспомнилась та красавица, которая была с боярчуком Шуйским. Вот её я предпочёл бы сейчас увидеть, поговорить, узнать побольше, но…

На безрыбье и рак — рыба. Понятное дело, что сейчас я её не увижу, но помечтать-то можно?

Борис походкой уверенного в себе ловеласа вышел из нашего купе. Я последовал за ним.

Так, срочно нужно вспомнить те самые основные моменты флирта, которые так нравятся девушкам. Ведь разговор с дамами сродни фехтованию — чуть подбавишь жесткости и можешь пропустить болезненный укол, или наоборот — добавишь мягкости и вот ты уже поражен. Баланс мужественности, тактичности, галантности и вежливости должен был соблюден в полной мере.

Тем более, что это не сельские простушки, а девушки из высшего общества, которые с детства слышат витиеватые комплименты и привыкли абстрагироваться от слов.

Когда мы подошли к купе княгинь, то оттуда вылетела девушка в униформе проводницы с красным как мак лицом. Следом громыхнул мужской хохот. Девушка пробежала мимо нас, пряча глаза и одергивая одежду.

— И шампанского ещё неси, крыса крашеная! — раздался вслед убегающей мужской голос. — И поживее, а не то на станции выпорем!

Мы с Годуновым переглянулись — туда ли мы держим путь?

Но так как оставалось всего несколько шагов, я решил заглянуть в приоткрытую дверь купе. Внутри небольшой комнатки находились четверо человек — две девушки и два молодых человека. Девушки жались к спинкам диванов, а молодые люди явно чувствовали себя как дома.

Рыжеватый парень в щегольском костюме подсел к русоволосой девушке настолько близко, что ещё немного и навалится на неё. Может быть, он так и планировал сделать, объяснив потом всё тряской вагона.