Рюрикович (СИ) - Калинин Алексей - Страница 37

— Ваше дело, — безразлично пожал плечами черноволосый водитель и снова устроился на сидении. — Мы можем ехать?

— Вопросов никаких не осталось, — проговорил Алмаз. — Хорошей дороги, Ваша Светлость.

Мотоцикл заревел, когда царский сын коснулся ручки газа. После этого двухколесный зверь умчался в сторону Царского Училища.

— Ну как? — тут же спросил Серьга у Алмаза. — Всё успел сделать?

— Всё успел, — щёлкнул тот кусачками в воздухе. — Второй пентюх даже заметить ничего не успел. Всё, Серьга, скидываем шмотьё и дёргаем. Мы своё дело сделали. Дальше как фартанет.

— Эх, Алмаз, недаром же тебе такое погоняло дали. Вон как всё цивильно сделал, — усмехнулся Серьга.

— Не подлизывайся, не люблю этого, — буркнул Алмаз и начал скидывать с себя униформу цаишника. — Да и пацан этот… Несмотря ни на что, он мне понравился. Есть в нём стержень, что хрен заставишь плясать под чужую дудку.

Немногим позже. Царское училище.

После встречи с двумя сотрудниками автоинспекции я поддал газку, чтобы наше опоздание не было столь уж явным. Мотоцикл послушно взревел и помчал нас ко входу в Царское училище. Возле ворот стояли люди в ливреях, проверяющие фамилии прибывших. Машины подъезжали, открывались окна, говорились фамилии. После этого мужчины отходили в сторону, пропуская машины внутрь. Я хотел было возле них остановиться, но…

Мотоцикл не послушался тормозов! Ни передний, ни задний не сработали!

Я выжал сцепление, сбросил газ, снова нажал на тормоза…

Украшенные цветными лампочками ворота с каждой секундой становились всё ближе и ближе. Тормоза не работали от слова «совсем»!

Я моментально покрылся холодным потом. И переживал по большей степени не за себя, а за сидящего позади Годунова и стоящих впереди людей в ливреях. Я-то могу и спрыгнуть, а вот что с ними сделает мотоцикл?

До людей остаются считанные секунды. Уже по шлему колотит Годунов с криком:

— Тормози! Тормози!

На размышления меньше двух секунд. Как же поступить? Как?

Уйти в сторону и завалиться на бок?

Нет. Я-то откачусь и встану как ни в чем не бывало. Испачкаю костюм, да и хрен с ним! Но вот Годунов… Он же не успеет накинуть Кольчугу Души и по любому себе что-нибудь сломает! А может быть с его-то везением и вовсе будет летальный исход.

Направить мотоцикл в колонну?

Тоже не вариант. И из-за Годунова и из-за стоящих неподалёку людей. Мотоцикл может взорваться, а это чревато глобальными повреждениями.

Что же делать? Что делать?

Решение пришло тогда, когда до ворот оставалось меньше пяти метров.

С криком: «Держись крепче!» я дергаю мотоцикл на себя, задирая колесо, как будто поднимая жеребца на дыбы. Тут же перенос веса тела на зад и налево.

Слышен изумлённый крик Годунова, но его руки и в самом деле цепко впиваются в ткань пиджака.

Молодец! Удержался!

Мотоцикл тем временем закручивает влево. Он всей массой стремится рухнуть, но… я переношу вес тела и удерживаю его от падения. «Урал» начинает крутиться!

Он крутится подобно щенку, гоняющемуся за своим хвостом, а мы с Годуновым изо всех сил удерживаемся, чтобы не сорваться и не свалиться под колесо. Задник мотоцикла прижимается к асфальту и начинает высекать снопы искр.

Люди на входе разбегаются, чтобы не попасть под колеса. Я успеваю заметить, что в нашу сторону выставляются защитные обереги.

Вот же зараза! Они так и пальнуть могут! Только этого не хватало!

— Рюрикович и Годунов! — ору я изо все сил, стараясь удержать мотоцикл от падения.

Кругом всё вращается, кружится, сверкает и переливается. За спиной отчаянно верещит Годунов. Из-под мотоцикла вылетают водопады искр. Мы двое, подобно всадникам Ада пролетаем сквозь ворота и движемся дальше. Хорошо ещё, что в нас не пальнули!

— Тычимба, гаси скорость! — кричу я.

— Стараюсь, но он слишком тяжел! — раздается крик в ответ.

Мотоцикл дергает из стороны в сторону, но аккуратно, чтобы не перевесить. Тычимба знает своё дело, но его сил слишком мало для торможения. Однако, эффект есть!

Я чувствую, что мотоцикл теряет скорость. Он уже не летит, но ещё и не едет. Если я сейчас опущу его, то всё равно не успею затормозить и возможны жертвы. Нужно ещё хотя бы секунд двадцать, чтобы погасить инерцию.

Только где их взять, эти двадцать секунд?

А ещё будущие жильцы стоят на приступках перед главным входом…

Куда теперь? В какую клумбу улететь, чтобы сохранить жизнь Годунова и чтобы не повредить чью-либо другую?

Глаз выхватывает дорогу. По ней я и направляю вертящийся мотоцикл…

До того, как меня отдали в ведари, я катался с братьями на карусели. До сих пор помню это веселое кружение, когда всё вокруг двигается, переливается яркими красками, играет музыка, а меня за талию придерживает мама…

Всё это было в прошлом, но сейчас почему-то приходит на ум, когда я удерживаю взбесившийся мотоцикл. Вот же Гаврила, будь прокляты его инновации! Если выживем, то обязательно скажу…

Стоп, но ведь я же тормозил возле цаишников! Я же возле них нормально вставал! А сейчас…

Музыка играет! Люди спешат отойти с нашего пути движения. Слышны крики, но некогда их разбирать. Мне нужно удержать рвущийся из-под меня мотоцикл!

Верчение красок понемногу прекращается. Оно замедляется и…

Пора!

Вот я переношу вес тела на переднее колесо. Дергаю плечами, заставляя Годунова двинуться за мной. Ещё немного и «Урал» встает на оба колеса прямо перед остолбеневшей девушкой в сиреневом платье.

Бух!

Я выдыхаю, и составляю ногу на асфальт. Она едва не подгибается, но усилием воли удерживаю её от подобного предательства. После этого спрашиваю у девушки как ни в чём не бывало:

— Добрый вечер. Позволите ангажировать вас на тур-вальс?

И тут же замечаю, что это та самая девушка, которая сидела в машине с боярином Шуйским! Та самая, которая мне понравилась. В этот раз она одета в праздничную одежду, волосы красиво спускаются на плечи, а глаза…

Сердце ёкает, когда я проваливаюсь в два голубых озера. Я стараюсь прийти в себя, стараюсь вернуть того циничного воина, который много повидал и многое знает, но… Внутри как будто треснула железная скорлупа, в которую я поместил когда-то своё сердце, и изнутри ударил свет.

Девушка сделала шаг навстречу и подняла зеркальное забрало моего шлема. Улыбнулась.

— Это вы? Мы с вами уже как-то встречались… Что же, ваше появление было весьма эффектно. Мне понравилось. Я подарю вам танец, господин Рюрикович.

После этих слов я почувствовал, что глупо улыбаюсь. Зеркальное забрало опустилось обратно, а девушка двинулась в сторону входа, оглянувшись на меня.

Другие будущие жильцы смотрели на нас с чувством восхищения, восторга и удивления. Ещё бы, не каждый день можно видеть подобное представление.

Руки задрожали, а может быть это от усталости?

Перед глазами всё была улыбка девушки. А ведь даже не спросил её имя! Надо будет обязательно узнать во время танца! Сердце забилось сильнее мотора «Урала». Я почувствовал такую лёгкость во всём теле, словно внезапно оказался в невесомости.

— Борис! Мы появились эффектно! Ты же этого хотел? — кинул я назад.

Там как раз сползал с сиденья Годунов. Я что-то ещё хотел его спросить, но в этот момент моего напарника качнуло к стоящей рядом урне, а потом стошнило. Эффект от нашего появления оказался слегка смазан.

«Каждый ведарь должен быть честен со своими собратьями. Если собратья считают, что ведарь лжет, то, возможно, они не знают всей правды»

Кодекс ведаря

Шикарные платья, роскошные костюмы, позолота и блеск огней. Всё это под звуки приятной музыки одной из современных групп. Эта группа запомнилась мне аранжировками классической музыки, переводом её на современный лад и современный бит. Весьма хорошее звучание, четкие ритмы и даже взбалмошная электрогитара находит своё место в общем мелодичном ряду. А всё почему? Потому что аристократы никогда не слушают попсу.