Крылья ведьмы. Чары и Пламя - Геярова Ная - Страница 10

К нам подошёл его напарник. Положил ему руку на плечо, словно призывая поторопиться. Ищейка кивнул мне.

– Завтра заберут тебя. Дар в тебе хороший, я думаю, оставят в городе. На войну не попадёшь.

Сказал и снова вздохнул. Я усмехнулась.

– Лучше тогда уж пусть отправят в самую горячую точку, чтобы не мучиться.

– Может, и повезёт, – сказал он задумчиво. Отвернулся и вместе с напарником пошёл из амбара, не прощаясь со мной.

Я прислонилась спиной к столбу и медленно села. Солнечный день к обеду сменился. Небо затянуло тучами. В тонкие щели амбара уже не проникали яркие лучики. Стало серо, словно поздним вечером.

Когда прогремел первый гром и все разбежались по домам, ворота амбара тихо приоткрылись, и ко мне вошла бабка Аринка. С собой она принесла хлеба и молока. Села рядом, отломила ломоть, мне дала, рядом кувшин поставила. Вздохнула, смотря, как я жую.

– Знаешь, мы же все догадывались, – сказала она с сожалением. – Между собой перешёптывались бабки. Все надеялись, что инквизиция стороной тебя обойдёт, не пронюхает. Чтоб Боелу неладно было. Вот же редкая скотина. Ты кушай, кушай, родная. Прости, что помочь мы тебе ничем не можем. Детки у нас. А инквизиция на расправу быстра. Но знай, мы очень сожалеем и совсем не хотели, чтобы так всё вышло. Ты хорошая. Полюбилась всем. И мать твоя хорошая была, скольких спасала, вылечила и никогда ничего не просила. Прости нас, девочка.

Я слабо улыбнулась.

– Не за что просить у меня прощения. Значит, судьба так решила. А за хлеб и добрые слова обо мне и матушке – спасибо.

– А Боела ты прокляла всё ж, – оскалилась бабка Аринка. – Так ему и надо. Всех уж замучил.

Я кивнула.

– Давно нужно было, да боялась, что себя выдам.

Бабка вздохнула.

– Эх, не удалось нам тебя утаить.

Она поднялась и тяжело пошла к воротам.

***

Серым и пасмурным вышел следующий день. Тяжёлые тучи нависали над селением и тянулись до горизонта. Там, вдалеке, гремел раскатистый гром. Отряд ищеек прибыл, как и было сказано, ближе к полудню. Селяне окружили их и пытались притормозить процесс моего отъезда. Ищейки оттесняли народ в сторону и грозили инквизицией. Я внимательно смотрела на ищеек, ища среди них двоих вчерашних. Их не было. Значит, они ещё идут по следу. Надеюсь, Изарту всё же удалось сбежать, и они его не найдут.

Чем ближе я подходила к сооружённой сельскими мужиками клетке, тем тише становилась толпа. Я глазами пробежала по провожающим меня. Среди них не было Ниба. С ним я бы хотела попрощаться. Но, видимо, отец закрыл парня в доме и, судя по тому, что и его не было, лично сторожил сына. Женщины смотрели на меня, руками стирая слёзы с печальных лиц. Прижимали к себе детей и горестно головами качали. Мужики глаза отводили, словно стыдясь на меня смотреть. А когда ищейки уже замок на клетке закрыли, дядька Карп сорвал с головы шапку, швырнул на землю и воскликнул:

– Да что же мы её вот так отдадим? – И рванул вперёд. Стоящие рядом с ним мужики схватили Карпа и заволокли в глубь толпы.

Перед тем, как повозка двинулась, я последний раз кинула взгляд на селян. Встала в клетке и низко поклонилась.

– Благодарю за добро и тепло ваше.

И так мне горестно стало, что слёзы всё-таки проступили на глазах.

«Я буду их помнить, – подумала я. – Никого не забуду. Ни человека, ни лес добрый, ни реку. Ни встречу с Изартом. А всё же он принёс с собой беду, правильно зелья говорили. Надеюсь, хоть себя спас».

Я вытерла скупые слёзы и сделала глубокий вдох и выдох.

Повозка дёрнулась, и пара лошадей медленно потянула её по улице. Провожая меня в долгий и тяжёлый путь, небо разрезала кроваво-красная молния. Я не сразу поняла, что раздавшийся следом крик – не провожающих меня селян. За ним последовал второй. Повозка снова дёрнулась, останавливаясь. В следующий момент у меня по коже прошёл озноб, сковывая сердце бешеным ужасом. Я поняла, что кричали ищейки. Кони под ними вставали дыбом. Кто-то грозно приказал:

– Ведьму спрячьте!

Потом послышался вопль кого-то из селян. Щёлкнул замок моей клетки.

– Беги, ведьма! – прокричал незнакомый мне ищейка, распахивая дверь.

А я стояла, смотря в серое пасмурное небо, не в силах шевелиться. Там, среди тёмных грозовых туч, отчётливо вырисовывались силуэты приближающихся драконов.

Мир начал движение в бешеной огненной драме, разыгравшейся вокруг меня. Шум крыльев заглушил гром подступающей грозы. Выскакивали мужики – кто с кирками, кто с чем. Слышались бабьи визги. Ищейки пытались защищаться, сверкали их магические клинки. Свистели заговоренные стрелы. А потом заполыхали хаты. Матери хватали детей и бежали в лес. Я смотрела, как люди в панике пытались спрятаться, как мужики старались спасти свои семьи и кидались на драконов с вилами. Как полыхал дом кузнеца, а Ниб, швырнувший в одного из парящих острые вилы и пробивший его крыло, покачнулся от удара лапой. Его откинуло далеко в сторону.

– Спасайся, ведьма! – Один из ищеек присел передо мной, расстёгивая инквизиторскую цепь и освобождая. Указал на селян, бегущих к лесу. – Если драконы почуют тебя, считай, мертва. Силы у нас не равны, не выстоим. А у тебя навыка боя нет. Беги, может, спасёшься.

Я было кинулась в указанном направлении, как увидела, что на тропу у леса приземлился черный дракон. Поле заполыхало, поглощаясь огненным морем. Селяне, только что ищущие спасения в лесу, бросились обратно.

– Нечистые! Твари крылатые! – воскликнул ищейка, вывернулся, прикрывая меня, и запустил стрелу в приближающегося к нам дракона. Тот взвизгнул и рванул вверх. Стрела рассекла его морду.

С неба потянулись тяжелые капли. Небо в очередной раз рассекла молния. Я стояла растерянно, смотря, как драконы уничтожают селение, как один за другим падают сожжённые и раздавленные ищейки, как мужики ревут от бессилия перед парящими и все равно пытаются спасти тех, кто ещё оставался живым.

Я повернулась. Клетка моя давно пылала. Несколько сельских мужиков, с Карпом во главе, прятались за перевернутой телегой и кидали из-за неё вилы, стреляли из луков, подобранных у погибших ищеек. Вот только с меткостью у них были явные проблемы. Да и куда обычным сельским мужикам до стрелков?

Ниб.

Я увидела его посреди площади. Над парнем навис огромный дракон, оскалив пасть и насмехаясь над беспомощной жертвой. Я видела, что у кузнеца одна рука вся в крови, тело изодрано.

«Ниб! Карп! Да, что же я стою! Они же гибнут! Бежать все равно некуда. Я же ведьма!» – разорвало сознание жуткая мысль, приводя меня в себя.

Я судорожно выдохнула, вскинула руки, призывая природу. Молния уверенно ударила в дракона, который навис над Нибом. Парящий взвыл, шарахнулся в сторону, мотая пробитой головой. Покачнулся и рухнул на бок. Тут же взвыли ещё трое. Никогда мне не приходилось видеть парящих. Никогда я не знала, какой ужас они могут навлекать. Я призывала природу, вытягивала всю свою колдовскую силу. Капли дождя становились острыми шипами, впивающимися в крылья драконов, прорывая им перепонки.

Я чувствовала, как колдовство отзывается горячими волнами, как мощь моя ведьмовская встаёт, как природа отвечает, а вилы и ломы сельских мужиков напитываются магической силой.

Огонь полыхнул по улицам, проносясь по ним как река. Ударился о выставленный мною дождевой щит. Пламя шипело, затухая. Как же вовремя непогода разыгралась!

– Беги, Рейя! Беги! – голос тетушки Хлои прорезал вопли, визг и гул драконьего пламени. Я повернулась. И увидела его.

Огромный, серо-дымчатый дракон, был в десятке шагов от меня. Морда его оскалилась, и я ощутила удар. Меня не спалили сразу. Не раздавили. А снесли громадным хвостом. Я пролетела через площадь и упала рядом с окровавленным Нибом. От боли сломанных рёбер свело зубы. Я с трудом подняла голову, и, упираясь руками в землю, села. Увидела несущегося с воплем по улице Боела.