Мой звёздный тиран (СИ) - Рууд Рин - Страница 15

Слышу за спиной хриплый выдох, и у меня по коже бегут холодные мурашки. Медленно оглядываюсь.

В углу сидит полулежа изможденный Айрон. Волосы его запутались в тусклые колтуны, рога потеряли блеск, лицо заострилось, а под закрытыми глазами пролегли темные синяки. Дышит хрипло и тяжело. Вены и сосуды просвечиваются сквозь кожу черной паутиной.

— Айрон?

Спрашиваю я, но голоса своего не слышу.

Мой муженек допрыгался и кому-то удалось его пленить?

Это что же получается? Его посадили в тюрьму, а мне сидеть одной в его большом красивом особняке и ждать, когда он выберется из передряги?

Разлепляет веки, смотрит на меня исподлобья горящими изумрудными глазами, и я чувствую его дикий голод, который пульсирует во всем теле острой пронизывающей болью.

“Каталина…”

Низкий голос Айрона вибрирует у меня в голове.

“Женушка моя ненаглядная… Пришла проведать меня?”

По стенам от Айрона расползаются черные нити, и я медленно выдыхаю:

— Выглядишь не ахти.

От его усмешки у меня желудок схватывает спазмом.

Он не в плену и не в тюрьме.

Он сам себя запер в стальной коробке, прекрасно осознавая, что останется один на один с голодной тенью, которая желает поглотить меня.

Он должен ее подчинить, чтобы выжил его ребенок. Тень и его может сожрать, уничтожить, погрузить в безумие, а после растает, ведь без носителя она ничего не значит.

— А я думала, что ты по бабам побежал, — слежу взглядом за черной паутиной, которая доползает до потолка. — Снимать напряжение… Как настоящий козел…

“маленькая глупая рабыня…”

Ухмыляется и кидается ко мне сгустком черного дыма, который тьмой захватывает камеру.

Это сон.

И мне ничего не угрожает.

Тьма лишь вибрирует вокруг меня не в силах даже коснуться меня. Голодная, жадная и разъяренная.

— Так ты тут тоже, можно сказать, свою беременность проживаешь? — не могу сдержать в себе ехидство. — Свои гормональные скачки?

“Вот сучка…”

— Жена, — фыркаю я. — Забыл? Уже не сучка, а Леди Каталина.

Тьма вихрем закручивает вокруг меня, рычит, клокочет в безуспешных попытках прорваться ко мне, чтобы разодрать в клочки.

Затихает.

Черным-черно, и Айрона я почти не чувствую. Он растворяется в жажде и боли, и причина этого — я.

— Так не пойдет, — шепчу я.

Я должна его вернуть, а то буду матерью-одиночкой с сумасшедшими бабушкой и дедушкой.

Поднимаю руки во тьму и вспоминаю тепло и форму рогов Айрон. Изгибы, ребристость. Сжимаю пальцы.

Чувствую под ними Айрона.

— Вот ты где…

Представляю его волосы, и лицо, по которому пробегаю ладонями и спускаюсь к шее. В темноте вспыхивают два зеленых огонька его глаз.

— Будешь торчать тут три месяца? — шепотом спрашиваю я. — Удобно устроился, да? Взял и сбежал от жены…

Вспоминаю его губы.

На выдохе поднимаюсь на носочки, обвиваю мощную шею, путаясь в густых волосах, и целую чернильную тьму, которая стискивает меня в удушающих объятиях и шумно выдыхает.

Мои фантазии и воспоминания об Айроне почти реальны, и они вытягивают его из голода физическим возбуждением.

— А ты соскучилась? — выдыхает в губы.

Не дожидается ответа, и с рыком въедается в рот, зарываясь руками в мои волосы.

Сжимает пальцы, тянет волосы, запрокидыва голову, и проводит горячим влажным языком по шее, чтобы к ней жадно присосаться. Широко раскрывает рот, кусает, скользнув зубами по коже, а после вновь целует.

— Нет, — сдавленно шепчу я и резко отстраняюсь. — Совсем не скучаю.

А затем расплываюсь в ехидной улыбке, отталкиваю Айрона и крепко зажмуриваюсь:

— Я ухожу, Айрон. Ты мне надоел.

Распахиваю глаза и вижу над собой высокий потолок с изящной лепниной. Делаю медленный вдох, и кажется слышу разъяренный рык, что долетает до меня с далекой закрытой станции на орбите.

— Что ты там ворчишь? — потягиваюсь я и лезу за черным камнем под подушку. Задумчиво разглядываю его несколько минут под солнечными лучами и шепчу. — Если есть, что сказать, то будь добр сказать мне это в лицо.

— Навестить мне тебя сегодня или нет? — смотрю на черный камень в ладони.

Развалилась в душистой ванне с пеной и разговариваю с Айроном, который, я уверена, если не слышит меня, но чувствует мое игривое настроение.

Иногда я заглядываю к нему во снах, дразню и убегаю в реальность, довольная тем, что в очередной раз довела его до разъяренного рева.

— А я тут жизнью наслаждаюсь, — подношу камень к губам и шепчу, — без тебя.

Наверное, я делаю я это зря, потому что мне потом прилетит за глупые шалости.

— Хотя… сегодня я, пожалуй, посплю без кошмаров, — выдыхаю, — а то ты меня утомляешь.

А после провожу кончиком языка по гладкой вибрирующей поверхности камня, прикрыв глаза.

Ночные кошмары меня не только радуют бессилием Айрона, но и заводят. Я просыпаюсь на мокрых простынях, со сбитым дыханием и учащенным сердцебиением.

И сейчас в теплой воде вспоминаю его руки, жадный рот, наглый язык и его твердый член под пальцами.

Я жажду его грубых ласк, рыка и глубоких толчков, что выбивают громкие стоны и крики.

Жарко.

Внизу живота тянет.

Прижимаю теплый камень к левой груди, веду им по кругу и со стоном спускаюсь под воду к животу.

— И нет, я не скучаю… — выдыхаю я.

Раздвигаю ноги и веду камень к лобку.

Живот напрягается, новый стон и я прижимаю на медленном выдохе камень к опухшему и ноющему лону.

Айрон брал меня каждый раз на всю длину, и под его неистовыми толчками я могла только верещать без возможности вырваться.

Близость с ним — ультимативная, грубая и бескомпромиссная. Подчинял и уничтожал всю меня болезненным удовольствием, в котором исчезал весь мир.

Вдавливаю камень в клитор, и его пронизывает легкая пульсация. Дергаю руку вниз, и с громким стоном запрокидываю голову и выгибаюсь в спине. Мышцы вдоль позвонка пронзает судорога, живот схватывают болезненные спазмы.

Плеск воды, вдавливаю камень в себя сильнее, и вновь проходит волна острого жара и сладкой конвульсии.

Открываю рот, но рядом нет Айрона, чтобы заткнуть его жестоким поцелуем на грани укуса. Не сдавит он мою грудь в удушающих объятиях и не заполнит горячей густой спермой, пульсируя и обжигая сбитым дыханием.

Рука слабеет, камень опускается на дно и я в изнеможении почти ухожу под воду:

— Надеюсь, тебе тоже понравилось…

Последние слова выплываю уже бульканьем и пузырями, и я немного прихожу в себя.

Нет, мне не стыдно.

Ну, может, чуточку, но я тут капельку все же скучаю.

Я уже не так много сплю, будто выхожу из затяжной болезни, которая решила меня отпустить.

— Сидишь там, да? — сажусь, шарюсь рукой по дну ванны и через несколько секунд поисков достаю камень. Сердито щурюсь. — Вот и сиди. Никто тебя тут не ждет.

Замолкаю, жую губы и вздыхаю:

— Ну, ладно… Чуть-чуть, может, и жду, — чувствую, как краснею. Фыркаю. — И о таком предупреждают, что после свадьбы придется одной торчать непонятно где без мужа.

Откладываю камень на бортик, встаю и продолжаю ворчать:

— И только через сны с тобой можно увидеться.

Переступаю бортик, опускаю ноги на мягкий коврик и срываю с крючка халат:

— И тут везде слуги. Следят за каждым шагом…

Накидываю халат на плечи.

Стоит ли пожаловать Айрону на слуг, которые на днях меня поймали при попытке побега? Я даже не успела выбежать с территории особняка, так они толпой за мной кинулись, охая и ахая.

— Да, я хотела сбежать, — затягиваю пояс на халате и наматываю полотенце на голову. — А что? Ну, вдруг бы получилось? И что бы ты сделал, а? Ты же сидишь в своей тюрьме. Сам бы и был виноват. Оставил беременную жену одну, то будь готов, что она под гормонами сбежит.

Хватаю камень и с угрозой щурюсь на него:

— Я еще раз попробую.

Выхожу из ванной комнаты в спальню, потягиваюсь и плыву на балкон, на котором мне накрыли завтрак.