Вик Разрушитель 7 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 19

Через два оплаченных часа мы, наконец, пошли на посадку. Оказывается, специальных площадок на Лосином острове было три: один, центральный полигон, мы уже проскочили, поэтому Василий предупредил, что будем садиться возле озера Торфянка. Туда уже едет машина, чтобы вернуть нас на автостоянку. Пилот стал выпускать воздух из купола при помощи клапана. Через несколько томительных минут корзина соприкоснулась с землёй; шар, ставший похожим на вытянутую разноцветную кишку, устало опал. Я выпрыгнул из корзины и помог Нине спуститься вниз. В какой-то момент она прижалась ко мне, обхватив за шею, и обдала горячим дыханием щеку, а потом последовал лёгкий поцелуй в щеку. Ну, я не против. Уж поцелуй-то заслужил за сегодняшнее романтическое свидание.

Возвращались в город той же дорогой. Я покосился на Нину, устало откинувшуюся на спинку кресла, и спросил напрямую:

— Ты хотела мне рассказать про что-то важное.

— Да-да! — оживилась девушка. — Представляешь, у нас теперь есть собственный Источник! Когда домой вернулась, даже не поверила про Алтарь!

Я едва руль не выпустил из рук.

— Откуда?

— Император пожаловал. Папа, конечно, не раскрывает, из-за чего такая щедрость, но полагаю, была какая-то сделка, — Нина мечтательно прикрыла глаза. — Через два-три поколения наш Род станет одарённым! Представляешь, Андрюша?

— Повезло, — хмыкнул я, соображая, откуда дует ветер. Не просто так Захарьины получили щедрый подарок. Это вира за похищение близнецов. Чтобы держали язык за зубами и не вздумали докапываться до истины. Отец Нины и Даньки не такой уж глупец, чтобы не уловить несостыковки. Но Мстиславские поднаторели в подобных интригах. Боярские Роды очень редко получают право на Источник, по Москве и ближайшим городам России таких семей можно насчитать три-четыре десятка, а по всей империи едва ли наберётся с сотню. Даже младенец знает, что контроль над Источниками держат княжеские Роды и не допускают ни малейшего шанса мелкопоместным дворянам заиметь свой Небесный Камень. Охота за ним в последние годы приобрела невероятный размах. В лесах, на болотах, в горах рыщут экспедиции, нанятые на последние деньги, отчего многие семьи разоряются, не выдержав бремени расходов. Но одно дело найти, и другое — легализовать его, запустить процесс сопряжения с искрой одарённого. Это дело непростое, и самое печальное, что мимо Магической Коллегии ни одна активация не проскочит. Операторы бдят за фоновыми скачками ежесуточно. Поймают на горячем, Источник конфискуют, приплюсовав к этому огромный штраф, который для мелких дворян сродни катастрофе. Можно по миру идти с протянутой рукой. Активация Камня не считается преступлением, но это не значит, что каждому можно иметь Источник. Право нужно заслужить.

Захарьины заслужили. С их помощью император и Брюс вскрыли мой Дар, окончательно убедились, что я антимаг. Подарок достойный, ничего другого не скажешь. И вправе ли я укорять Нину и Даньку, за счёт чего их дети и внуки будут владеть какой-нибудь Стихией?

— Понятно, почему вас отослали из Москвы, — я повернул на шоссе, ведущее к Марьиной Роще, где жили Захарьины. — Отец не хотел раньше времени говорить о возведении Алтаря. Это же дело хлопотное. Нужно постамент подходящий отыскать, отшлифовать его, провести определённые мероприятия по активации Источника.

— Мама говорит, что десять человек из Магической Коллегии работали днём и ночью, — Нина пребывала в радостном возбуждении. — Потом сам господин Брюс приехал, контролировал процесс настройки.

— Вас ещё не подводили к Алтарю?

— Сначала будут проверять всех родственников по папиной линии, чтобы выявить преобладающий процент какой-либо Стихии. Потом маминых родственников проверят. Захарьиных много, чуть ли не до сотни человек. Боюсь, до следующего года процедура будет тянутся.

— Ну не знаю, — я пожал плечами и крепче сжал руль. Вдоль дорог зажглись фонари, цепочки габаритных огней рассыпались вдоль Сущёвского Вала, мы попали в пробку. — Обычно дар Стихии передается по мужской линии, если она достаточно крепкая и многочисленная. Я бы сделал выборку и проверил твоих отца, деда и прадеда, а если тот уже умер, то старших дядьёв. Так же и по материнской линии, но только в том случае, если в ней очень много мужчин. Сразу станет ясно, какую Стихию вам активировать.

— Ты такой умный, — вздохнула Нина.

— В библиотеку хожу, — ухмыляюсь в ответ, не говоря, правда, в какую именно. — Читаю много.

— А можно, я папе подскажу?

— Подскажи, я не претендую на оригинальность. Раньше так и делали выборку, чего тут париться. Какую хочешь Стихию?

— Не знаю, как-то неожиданно всё получилось, — Нина растерянно улыбнулась. — Наверное, Огонь.

— Пустое дело, — поглядев на неё, ответил я, чем немало удивил девушку. — Бери Воду, Лёд. У тебя потенциал именно на эту ипостась.

— Откуда тебе знать?

Ну и как отвечать? Сказать, что чувствую отклик моей Водной Стихии на её слабенькую и спящую искру? Антимагия стала чуткой к проявлениям чужого Дара благодаря мощной подпитке от Источника, и я теперь не хуже Брюсовых чиновников умею определять потенциал одарённых. Это сложно объяснить, все мои размышления базируются на интуитивно-метафизическом уровне.

— Я так вижу, — осталось ответить мне.

— С трудом верится.

— А ты попроси отца потихоньку сводить тебя к Алтарю, — посоветовал я. — Можете и Даньку взять. Постойте возле него пять минут, не больше, и ты сама почувствуешь своё направление Стихии.

— Точно? — с недоверием спросила Нина.

— Однозначно утверждать нельзя, а за попытку тебя никто бить не будет.

— Андрюша, а ты мороженого не хочешь? — неожиданно спросила девушка, когда мы проезжали мимо светящегося павильона со сверкающей надписью «Холодок» на ажурной крыше. — Вот кафе неплохое. Здесь продают вкуснейшие пломбиры с разными фруктовыми добавками.

Я лишь улыбнулся тайным желаниям спутницы (она хочет побыть со мной подольше), и доехав до поворота, свернул к парку, возле которого стоял павильон. Гулять так гулять. Заодно ещё что-нибудь узнаю про Алтарь Захарьиных. Конечно, мне никто не даст постоять возле него, а так бы я сразу сказал, какую Стихию надо пестовать. Ну и ладно, не буду у Брюса отнимать его хлеб.

Судя по забитой стоянке, «Холодок» пользуется повышенным вниманием в этом районе. Мой «Фаэтон» весьма широк, поэтому я не стал рисковать и втискиваться между машинами, а встал у самого выезда, заехав правыми колесами на тротуар, тем самым оставив дорогу свободной. Надеюсь, никто не заругается. Охранника не видно, ну и ладно.

Дорожка от стоянки вела мимо зелёного сквера с миниатюрным фонтанчиком и многочисленными скамейками, забитыми молодёжью. Доносился смех, громкие разговоры, бренчала гитара. Нина вцепилась в мой локоть и с довольным видом прошествовала мимо заинтересованно взглянувших на нас парней. Я подозреваю, они хозяина машины оценивали, а не эффектную брюнеточку. Но ей лучше об этом не знать.

Мы зашли в довольно просторный павильон, забитый детьми с мамочками и бабушками. Играла музыка, где-то нудно пищал малолетний садист, требующий «ледяной сосульки», и ничего другого. Заняв место у панорамного окна, выходящего на сквер, и оставив Нину защищать столик от посягательств новых посетителей, я пошёл к стойке купить мороженого. Здесь не бегали официанты, поэтому пришлось постоять немного, но зато я вернулся с двумя креманками, наполненными пломбирными шариками.

— Почему ты к нам в гости не заходишь? — спросила Нина, уничтожив первый шарик. — Папа часто спрашивает, как у тебя дела, передаёт приветы. Я отвечаю, что ты сильно занят… Может, заглянешь?

— Я завтра улетаю в Якутию, — огорчил я девушку. — Родителей надо проведать, родственников навестить, братьев и сестёр. Сама понимаешь, за два дня не управиться.

Кидаю взгляд на улицу. Отсюда хорошо просматривается освещённая стоянка, а вот мой «Фаэтон» наполовину скрыт кустами сирени, видна только передняя часть машины. И нахмуриваюсь. На капоте моей лакированной красотки сидит парень с бутылкой пива и размахивает руками перед парочкой таких же идиотов. Подсказали бы ему, что подобное обращение с княжеской собственностью грозит не увещеванием и грозным «ата-та», а хрустом сломанных костей. Я мгновенно накаляюсь. Нина замечает моё испорченное настроение и взгляд, направленный на улицу.