Вик Разрушитель 7 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 26

— Ладно, — вздыхаю я и прокручиваюсь на кресле. — Где макивары? На улице будем их ломать?

— В тренажёрном зале, — осклабился Куан. — Нечего слугам устраивать бесплатное представление. Жду тебя внизу через пятнадцать минут.

Он ушёл, а я сполз с кресла и направился к гардеробу, чтобы переодеться к долгой и изнурительной работёнке по избиванию новых макивар.

3

Весь вечер после расставания с княжичем Мамоновым Нина Захарьина не могла найти себе места. Она то и дело прокручивала в голове разговор, в котором Андрей посоветовал ей проверить потенциал Дара с помощью Алтаря и порывалась поговорить с отцом, но каждый раз что-то её останавливало. То ли боязнь нарваться на жёсткую отповедь, то ли нежелание выглядеть дурочкой. То, что предлагал Мамонов, выходило за рамки разрешённых манипуляций. Она ведь собственными ушами слышала, как один из контролёров Магической Коллегии запретил подходить к не активированному ещё Источнику во избежание сбоя каких-то «энергетических потоков, выстраивающих контур защиты». Смысл слов для Нины был непонятен, но девичьим умом она чувствовала какую-то неправильность в них, словно сумасшедший в бреду выпалил фразу, не нёсшую в себе никакой смысловой нагрузки, потому что родовой Источник пока молчал, и что-то выстраивать там пока не собирался.

Но Андрей — мальчик разумный, дурацких шуток себе не позволял. Да он и шутил довольно редко, если только ситуация к тому благоволила. К тому же у него весьма интересный и редкий Дар, который до сих пор неясен многим дворянам, бдительно следящим за каждым новым одарённым в столице. Причём, связанный не со Стихиями, а с функционированием Источников. Слухи идут, что молодой Мамонов своими способностями уничтожает Алтари. Если это и так, Захарьиным ничего не грозит. Заложенный в гранитную чёрную чашу осколок Небесного Камня ещё не активирован полностью. Привязка к Главе Рода состоится через несколько дней, поэтому можно рискнуть и попросить отца спуститься в подвал и хоть одним глазком посмотреть на родовое сокровище. Не мог же Андрей навредить своей однокласснице, к которой испытывает симпатию! Да-да, она чувствовала это! Особенно после признания, когда княжич не стал отталкивать её, а наоборот, даже с большим интересом и уважением посмотрел на девушку.

Наконец, она решилась. После завтрака, дождавшись, когда отец с газетой устроится в кресле на открытой веранде, Нина подкралась к нему сзади и обвила шею, ткнувшись носом в жёсткие волосы, в которых уже поблескивали седые нити. И сразу жалость омыла сердце.

— Пап, можешь уделить мне немного времени? — промурлыкала она. — Очень важно.

— Хм, если дочь в кои веки ластится к отцу, я уже начинаю бояться твоей просьбы, — Захарьин оторвался от газеты.

«Если бы ты знал, как прав», — подумала девушка.

— Кстати, я так и не услышал от тебя, какие выводы ты сделала из свидания, — пошутил Василий Романович.

— Ну, пап! — зарделась Нина. — Это было не свидание, а прогулка, точнее — полёт на воздушном шаре. Если ты думаешь, что Андрей проявляет ко мне какие-то чувства, то ошибаешься.

Она решила пока промолчать о разговоре с княжичем в машине, прощупать настроение отца.

— А я думал, он окажется куда прозорливее, — вздохнул Захарьин. — Неужели совершенно не обращает внимание на такую красавицу?

— Я в его голову не могу влезть, но кажется, он осторожничает, — призадумалась Нина. — Если все слухи о Лиде и Андрее верны, то я здесь лишняя.

— Ещё ничего не ясно, — отмахнулся Василий Романович. — Альянс таких семей можно скреплять не только родовыми узами. Они, конечно, надёжнее, но сдаётся мне, Мстиславские и Мамоновы знают, что потребуется для долговечной дружбы. А вот насчёт тебя я тоже хотел бы выяснить. Что-нибудь изменилось в твоей искре? Как она себя ведёт?

— Спит себе потихоньку, — пожала плечами Нина. — Вот об этом я и хочу поговорить. Андрей утверждает, что мне лучше активировать Стихию Воды. Он так видит мой потенциал.

— Видит? — удивился отец. — Каким образом ему удалось что-то рассмотреть, если даже чиновники Коллегии не рискуют давать прогнозы?

— Секретов своих Андрейка не открывает, но посоветовал встать рядом с Алтарём, и он сам определит, что нам лучше всего пестовать.

— Вообще-то господин Брюс решил связать наш род с Огнём, — нахмурил брови Захарьин. Подобные заявления от мальчишки можно было трактовать по-разному. Не провокация ли, учитывая слухи, ползущие по столице?

— Давай проверим? — искушающим голосом попросила дочка. — Мы осторожно, даже приближаться не будем к Алтарю. Андрей сказал, что Источнику таким образом мы не навредим, и если княжич прав, то избежим ошибки в привязке.

— Откуда молодому парню знать такие подробности? — проворчал Василий Романович. — Ты представляешь, что с нами сделает Брюс, если Источник собьётся с настройки?

— Обещаю тебе, что сразу же уйдём из подвала, если почувствуем малейший дискомфорт, — скрывая радость, Нина поняла, что отец сдался. Он ведь с самого начала, как в чашу заложили Небесный Камень величиной со среднего размера яблоко, пытался выяснить у сотрудников Брюса, каким образом будет проходить активация, и самое главное, не ошибутся ли они с выявлением родового Дара. Пока проверяют родственников, есть возможность прикоснуться к энергетическим токам личного, своего Источника! Даже не верилось в такое чудо!

— Хорошо, уговорила, — Захарьин оглянулся по сторонам как воришка, готовящийся выпотрошить карманы зазевавшихся горожан. Потом встал и махнул рукой дочери. — Пошли, только садовника отошлю проверить водопровод, а то крутится возле входа в подвал. Не хочу, чтобы лишние пересуды пошли. Кто-нибудь брякнет при операторах Брюса про двух любопытных особ — получим санкции.

Нина осталась стоять на крыльце, ожидая, когда отец даст указания бородатому и добродушному дядьке Филимону, работающему на Захарьиных не только в качестве садовника, но и периодически следящего за нанятыми работники по облагораживанию усадьбы. Филимон кивнул и неторопливо направился по дорожке за угол флигеля, который теперь переходил в статус гостиницы. Под ним находился добротный подвал, куда сносили всякие ненужные вещи, но теперь очистили и освободили, приспособили для Алтаря.

Отец махнул рукой, и Нина быстро пересекла по диагонали часть двора и нырнула следом за ним под полутёмный арочный свод, по лестнице спустилась вниз. С замиранием сердца дождалась, когда Василий Романович с натугой открыл металлическую дверь и первым оказался в помещении, где недавно замуровали несколько узких оконец, чтобы полностью пресечь желание любопытных взглянуть на чёрную чашу Алтаря.

Пошарив по стене, Захарьин щёлкнул выключателем, и по стенам вспыхнули маленькие светильники, направленные строго на чашу. Поверхность Алтаря стала впитывать в себя весь свет, который он принял.

— Чувствуешь что-нибудь? — почему-то шёпотом спросил отец.

— Жжение в груди, — прошептала в ответ Нина, в самом деле ощутив разгорающийся огонёк в солнечном сплетении. Он мягко и ласково разгонял энергию спящего Дара по всему телу, но до определённого момента, как будто существовал внутренний ограничитель. Насколько девушка успела узнать из методических пособий, искра могла раскаляться как плавильная печь и питать выделяемой энергией магические каналы, но ничего этого пока не было. Тепло перетекала с левой стороны тела на правую, пальцы рук и ног тоже стали горячими.

— Пап, можно ещё на шаг приблизиться? — внезапно охрипнув, спросила Нина.

— Давай вместе, — разрешил отец.

Он взял её за руку, вероятно, желая контролировать любое движение дочери. Упаси боги, что-то пойдёт не так, и хорошо, если погаснет Источник, а не взлетит на воздух флигель. Сделав тот самый шаг, оба Захарьиных мгновенно застыли, увидев, как осветилась гранитная чаша странным синевато-красным пламенем. Внутри что-то заклокотало, воздух в подвале затрещал от выплесков стихийной энергии. Из чаши как из кастрюли полезла непонятная субстанция в виде призрачного тумана. Словно стражник, пытающийся предупредить неразумных, что приближаться к сакральному месту непозволительно.