Вик Разрушитель 7 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 8

— Тогда мы можем рассчитывать на встречу через четыре месяца? — не хотел упускать последний шанс Малыхин.

— В начале декабря попробуйте связаться со мной через семейный секретариат Голицыных, — уверенным тоном произнесла княжна. — Я дам окончательный ответ. Засим прощаемся. Всего доброго, господа.

Она встала и царственной походкой направилась к выходу, но я опередил её и распахнул дверь. После чего вежливо, не теряя лица, попрощался с инженерами, мысленно потешаясь над их желаниями на халяву получить лакомый кусочек.

— Ты видел? — уже не сдерживая эмоции, Малыхин зачем-то вытащил из канцелярского стакана карандаш и переломил его пополам. — Ну, не наглец ли? Получил через коммерческие каналы движки Стингрей, сляпал на колене броню и считает, что ухватил бога за бороду. Да кто он такой?

— Сын князя Мамонова, — флегматично пожал плечами Козлов. — Ну что ты кипятишься, Саша? В нашем положении остаётся только ждать и работать над своими двигателями. Тем более, уже получены первые образцы синтетических волокон. Работа идёт. Или ты думал, что мальчишка самолично может решать вопросы продажи экзоскелета собственного изготовления? За ним явно маячит фигура папаши-князя. А уж «золотой тойон» своей выгоды никогда не упустит. Давай-ка подождём до конца года, а потом выясним, что они там надумали.

— А эта девушка, Голицына… Она с какого края вдруг примазалась к Мамонову?

— Ну, вариантов два, и оба тебе не понравятся, — улыбнулся инженер-конструктор. — Невеста — раз. Голицыны представляют финансовые и правовые интересы княжича Андрея — это два… Саш, ну их, аристократов! Давай, хлопнем по чарочке! Всё равно ход на стороне Мамоновых.

— Нет, подожди, — упёрся Малыхин. — У мальчишки два экземпляра брони. Во втором экзоскелете выступала Великая княжна Лидия Мстиславская. Если я немного понимаю что-то во взаимоотношениях высокородных, Мамонов просто обязан подарить «скелет» напарнице. В честь победы на соревнованиях, например. Или по просьбе цесаревича.

— Хочешь сказать, что нашим боссам стоит напроситься на аудиенцию к государю-наследнику? — понятливо кивнул Козлов. — Ну, идея не лишена разумности. Если мы первыми подсуетимся, то этот экземпляр будет в наших руках. Ладно, звони наверх, а потом расслабимся.

Оказавшись на улице, мы одновременно вдохнули в себя нагретый за день, но такой свежий, воздух. И засмеялись непонятно почему. Арина сразу надела чёрные очки, оглянулась на ждущих её возле «Сенатора» Вальтера и Терентия, а я поспешил спросить, пока девушка не уехала:

— Почему ты настаивала на четырёх месяцах?

— А ты почему на трёх? — улыбнулась Голицына. — Всё равно ведь не станешь продавать, сразу бы и обозначил позицию. Я лишь подогрела их интерес и желание.

— Мне кажется, «Техноброня» всё равно не отступится и будет упрямо долбиться в дверь, — я дал знак своим парням, о чём-то судачившим с личниками княжны, чтобы те готовились к отъезду. — Но ты молодец, ловко их осадила.

— Опыт переговоров у меня с пятнадцати лет, — усмехнулась спутница. — Дядька Патрикей или отец всегда вели видеозаписи, по которым потом выстраивали стратегию своих продвижений. А я, будучи любопытной кошкой, просила потом папу показать эти записи.

— Ты у Василия Ефимовича любимица, не иначе.

— Да, я такая, — уперев одну руку в бок, Арина шутливо повела плечами. — Он постоянно сокрушается, почему я родилась девочкой.

Мы замолчали, глядя друг на друга. Почувствовав, что надо побыстрее прощаться, иначе неловкость, появившаяся после признания княжны в ресторане, будет всё больше довлеть над девушкой, я предупредил:

— Через несколько дней я улетаю в Якутию. Меня не будет до начала учебных занятий.

— Не переживай, — правильно поняла меня Голицына. — Я с Прозоровским договорюсь о сроках следующего боя. Думаю, на середину сентября будет удобно?

— Скорее всего, я к тому времени вернусь, — немного подумав, киваю в ответ.

— Скорее всего? — рассмеялась девушка. — Вы что там задумали, сударь?

— Семейная тайна, о которой никто ничего никогда не узнает, — я делаю таинственное лицо и неожиданно для княжны спросил: — А ты готова подождать года два-три?

— Чего подождать? — брови красотки взлетели над дужками очков. Удивление было невероятно сильным.

— Моего предложения, — улыбаюсь, чтобы она не подумала, насколько я серьёзно отнёсся к её причудливой просьбе. — Насчёт замужества.

— Ой, ты такой забавный! — схватила меня за руку Голицына, но смеяться не стала. Более того, она приподняла очки и очень серьёзно на меня посмотрела. — Вряд ли мне дадут возможность свободы выбора. Но… я готова подождать, если твоё желание — это не сиюминутная эмоция. Всё, пока-пока, а то наш разговор становится чрезвычайно опасным.

Она чмокнула меня в щеку и развернувшись, заторопилась к «Сенатору». Я хмыкнул. Арина на глазах своих телохранителей играла роль старшей сестры, прекрасно зная, что каждый её шаг будет доложен отцу. И тем не менее, вела себя довольно смело.

Перед тем как сесть в машину, Арина повернулась и помахала мне рукой. А я задумался. Ведь у меня не появилось пылкой влюблённости к Голицыной, я не страдал от неразделённых чувств, зато ощутил какое-то умиротворение и радость. Может, первый настоящий поцелуй даст толчок к отношениям? И тут же себя оборвал, назвавшись идиотом. Патрикей Ефимович в бараний рог скрутит девчонку, если она пойдёт против его воли. И отец не поможет.

— Теперь домой, — я завалился на мягкий диван и мгновенно переключился на более насущные проблемы, чем сердечные переживания. Арина — идеальный партнёр для семейного бизнеса, хваткая хорошенькая акула с острыми зубками, с такой не страшно. С ней будет очень легко и понятно. Осталось только прощупать реакцию старших родичей. Почему-то я был уверен, что княжна этим и займётся в ближайшее время. Очень уж у неё был растерянный и одновременно радостный взгляд. Хм, к чему бы это?

2

После ужина Арине пришлось некоторое время уделить младшим сестре и брату, чтобы проверить, насколько далеко прошлогодние знания улетучились из непоседливых голов, и пришла к выводу, что Володю нужно выпороть ремнём, а Милу лишить некоторых развлечений в виде общения по визору и бесконечных гуляний с подружками по городу. Так и сказала матери, вывалившись из «учебной» комнаты с испариной на лбу.

— Меня так не баловали! — фыркнула она, старательно прислушиваясь к голосам в гостиной. Кажется, там мамины подруги засиделись, а отец, наверное, спрятался в своём кабинете, чтобы поберечь уши. — Даже летом свободного времени не было!

— Просто отец хотел первенца-мальчика, — нежно улыбаясь, парировала Мария Алексеевна, глядя на раскрасневшуюся дочь. — Поэтому он и был столь требователен. Ты же знаешь, наши гувернёры сейчас в отпуске, а Мила с Вовой категорически не хотят брать в руки учебники.

— Шестой и седьмой классы! — раздула ноздри девушка. — Песочница, а не учёба! Зачем их в середине лета мучить? Давай отправим за город к тётушкам!

— Точно! — рассмеялась мама. — Галина же имеет педагогическое образование, вот и попрактикуется. Надо подумать!

— А где папа? — успела спросить Арина, прежде чем Мария Алексеевна убежит к гостям.

— В кабинете, — ожидаемо ответила та, и шурша платьем, удалилась по коридору.

А княжна прокралась в обратном направлении, где стояла тишина и не сновали слуги, зная, если хозяин в кабинете — лучше не шуметь. К семье это положение тоже относилось в равной мере. Но девушка бесстрашно постучала костяшками пальцев по двери, и услышав какой-то возглас, сочла его за разрешение.

— Папочка, можно с тобой поговорить? — состроив умильную рожицу, Арина просунула голову в раскрытую дверь.

Мужчина, задумчиво глядевший в монитор вычислительного центра, без особого удивления посмотрел на дочь, согласно кивнул. Значит, никаких важных вопросов он не решает, обычная рутинная работа по финансовым отчётам. У Голицыных было несколько разноплановых предприятий в Москве, Твери и Калуге, и каждое из них требовало пристального внимания.