Человек из Кемерово (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 43

Перекусив парой самодельных «бурито», пошел дальше. Благо, в соседний дом прогуляться, мимо разросшихся кустов. «ANTAROS. NOTARIAL»«NYE USLUGI». И работает там Паук — милый дедушка, который знает в Кемерово все обо всех. И его многие знают, кто живет по другую сторону закона. И не только. Тот же участковый чуть ли не каждый день в гости заходит и уточняет, не обижает ли кто. Так что запросто может быть, что кроме торговли информацией Паук еще какими делами занят. Но я лишний раз интересоваться не буду. Своих проблем полный рот.

— День добрый, Никита Кононович, не помешал?

— С чего бы вдруг? Давно в гости не заходили, Илья Найденович. Сейчас я справочку закончу заполнять и можно чаю попить.

— Спасибо, буду рад. Очень уж Вич-Вич перца сегодня не пожалел. До сих пор слезы бегут.

— Тогда прошу присаживаться… Пять минут и я буду в полном вашем распоряжении.

Когда я оценил вкус пахучего напитка, нотариус поинтересовался:

— Вы по старым делам зашли или что-то конкретное интересует?

Да, я деньгу в месяц кладу на стол. Если вдруг кому наследство оформляют и что-то в документах насчет антиквариата мелькнуло, мне перезвонят. Но сегодня я в самом деле с другой проблемой.

— Не расскажете мне об одном человечке из Кемерово? Старший Дюфайе, вроде как в Поместном Приказе служит. Кто-то из предков с галлами пересекался.

— Что именно интересует?

— Да все, пожалуй. Что за семья, чем заняты, каким боком с кланом Харченко связаны?

Поправив пенсне, Паук предупредил:

— Знаю таких, даже ждать не придется, чтобы документы по ним поднять. Буквально на днях управа представление готовила, так я целую кипу бумаг отсылал. Только цена будет не десять денег, как обычно, а «пол-катеньки». Зато все самое свежее.

Деньги утекают между пальцев, не успеваю отсчитывать. Конечно, на безбедную пенсию я почти заработал. Да и если прижмет, есть что со склада продать из ликвидной мелочевки. Поэтому не стал жадничать и отсчитал пятьдесят денег. Любимая драная шкура мне больше нравится без лишних отметин. А раз дело коснулось одаренных, то лучше подстраховаться.

— Я вас со всем вниманием слушаю, Никита Кононович.

Глава 13

Обратно я уже отловил частника. Мне надо было в центр. Там в шесть часов официальный фуршет будет, народ собирается по итогам года обмывать премии и мелкие награды за выслугу. Там как раз мой недоброжелатель и должен мелькнуть. Я хоть в лицо посмотрю, что за гад прицепился.

Дюфайе Осип Григорьевич, холост, тридцать шесть лет. До тридцати считался «пустоцветом», вторую инициацию прошел после грозы. Молния рядом ударила, когда домой из машины под дождем бежал, вот и перенервничал. Талант слабый, но что-то связанное с мозголомством. Как объяснил Паук, в милицию или закрытые службы не возьмут, возраст уже не тот. Зато карьера в столичных Приказах обеспечена. Здесь в должностях рос потихоньку, тренировался. А примерно год как и заиграл новыми гранями самородок-переросток. Чувствует, как собеседник настроен, не врет ли, не замышляет какую каверзу. Вот и заинтересовались, у эскулапов покрутили-повертели и подали прошение. Не забесплатно, само собой. Зато Осип Григорьевич до зимы здесь, чтобы выслугу добрать. А с нового года переедет в столицу. Будет у покровителей специальным секретарем или человеком по особым поручениями.

Другая родня особо ничем себя не зарекомендовала. Служили по разным конторам, документы с места на место перекладывали. Дядя вроде как избирался пару раз членом уездной земской управы. До уровня губернии не дотянул, но и на своем месте поважничать успел.

Главное, что меня заинтересовало, это неожиданная кончина двух теток, оставивших вполне приличное состояние любимому племяннику. Может и показалось, но человеку в столицу надо, расходы будут серьезные. Поэтому в свете новых мозголомных талантов кто знает. Мог и поспособствовать бабушкам раньше времени на кладбище перебраться. Чтобы потом в Кемерово не мотаться на отпевание.

В остальном Дюфайе знакомые описывали как спокойного, иногда излишне замкнутого мужчину. Любитель хороших вин, завсегдатай литературных салонов. С любовницей не так давно расстался, четко дав понять: амурные дела останутся в Кемерово, никто за собой в столицу фавориток не потащит. Там своих дам на выданье хватает. И с родословной, и с капиталами.

Живет в собственной усадьбе, на правом берегу Томи. Первая покойная тетка в завещании отписала. Известное место, Красный Бор. Там в лесу три улочки приткнули и любой дом стоит небольшое состояние. Еще Дюфайе владеет большим лодочным сараем рядом с рыбными причалами. Я то место плохо знаю. Помню только, что между двумя мостами вытянулась вдоль реки полоса застройки, где вперемешку мостки, бакены, ангары и посередине небольшое здание Государевой Водной Инспекции. Даже вроде катер у них свой, размерами чуть-чуть крупнее приткнувшихся рядом баркасов и шаланд. Вот какой-то из этих амбаров или сараев в цепочке ему подобных и принадлежит новоявленному магу.

Что касается Харченко, то свою роль сыграли знакомства в местном университете. Там «эффективные» дипломы дополнительные получали, а Дюфайе в это же время защищал что-то по государственному праву, чтобы в табели о рангах повыше подняться. На пирушках колдовскими штучками хвастались, в итоге друг друга и не забыли. Нашел, зараза, у кого про меня справки наводить.

Ладно, общее описание у меня есть. Импозантный мужчина среднего возраста, с тонкими завитыми усиками и узкими баками под Сиротского — модного ныне в Москве поэта среди барышень. Паук мне даже шепнул по секрету, что седина на висках фальшивая, хороший специалист старался, выбеливал. От натуральной и не отличить.

Узнав все, что хотел, и даже больше — я пожелал хорошего дня и поехал на Карболитовскую улицу. Там ресторан «LOVE STORY», куда чиновники обычно ходят по разным приятным поводам. Дело доходит до того, что на определенные даты все места расписаны за полгода. Зато удобно — десять минут от рабочего места — и тебя уже ждут накрахмаленные скатерти и услужливые половые. И хозяева — не какие-то там сибирские валенки, а самые настоящие германцы. По мне — от европейцев там только ценник, в остальном — просто умный народ вложился в придуманную легенду и теперь гребет деньги лопатой. Будь это настоящие выходцы из тех краев, никого из чиновников и на пушечный выстрел к ресторану не подпустили. Мало ли, что наболтают во враждебном окружении.

В четыре часа уже был на месте. Фуршет в шесть? Значит к пяти народ подтянется. Будет в баре коктейлями разогреваться, между собой за жизнь трепаться и хвастать заслугами перед Отечеством. Самые нетерпеливые могут и раньше подойти. В подвале бильярдный салон, вот там и потрясут мошной. Десяточка за партию — очень даже неплохо. Это в Нахаловке за такую цену три-четыре дня упахиваться надо до потери пульса. Набриолиненным ребятам из присутствий чужакам с документами без пяти денег лучше и не подходить. Автоматически прошение заволокитят. Это своим улыбнутся и за красивый блокнотик с котятами поспособствуют. К человеку с улицы — подход другой. Думаю, еще лет пять-семь, как мое лицо забудут, и я на собственной шкуре все «приятные» моменты бюрократической машины испытаю в полной мере.

Так, а это кто у нас в рожу кулаком тычет? Во-первых, кто же так бьет бездарно, можно запястье запросто повредить. А во-вторых, те самые тонкие «височки под Сиротского» в городе редкость. Похоже, в самый цвет попал. Половина пятого, а нужные люди здесь, в растрепанных чувствах. Кому-то из слуг люлей прописывают за нерадение и для профилактики.

Одетый в приталенный сюртук, Дюфайе еще пару раз ткнул в нос высокому детине с глазами на выкате, что-то добавил на повышенных тонах и гордо отправился к распахнутым дверям ресторана. Я в это время притормозил напротив рядом с тетушкой в огромной шляпе с цветами, которую сопровождала миловидная гувернантка и девочка лет семи в расшитом золотом платьишке.