Легион уходит в бой (СИ) - Волков Даниэль - Страница 20

омщу им, я найду того кто это организовал, и уничтожу его.

Командер Вольф стоял в командной комнате на борту «Венатора», смотря на голограмму генерала Пло-Куна. Комната была заполнена холодным светом, и на стенах отражались мерцающие синие оттенки.

– Генерал, я хотел обсудить с вами одну важную проблему, – начал Вольф, его голос был тверд, но тревожный.

Пло-Кун склонил голову в знак внимания.

– Слушаю вас, командер.

– Это касается 59-го, – продолжил Вольф. – После последней миссии, где его отряд был практически полностью уничтожен, он в очень плохом эмоциональном состоянии. Он потерял всех своих братьев, кроме Призрака, который сейчас в медотсеке. 59-й страдает от сильного эмоционального стресса, и я не уверен, что он готов вернуться в бой.

Пло-Кун посмотрел на Вольфа, его глаза, скрытые под маской, излучали понимание.

– Война тяжела для всех нас, командер, – сказал Пло-Кун мягко. – Особенно для клонов, которые теряют своих братьев на поле боя. Что вы предлагаете?

Вольф вздохнул, обдумывая свои слова.

– Я думаю, что ему нужно время, чтобы оправиться. Возможно, лучшее решение – отправить его временно на Камино, чтобы он мог помочь в обучении новых кадетов. Это даст ему возможность восстановиться эмоционально и найти новый смысл в своей службе.

Пло-Кун кивнул, соглашаясь с предложением Вольфа.

– Это звучит разумно, командер. Важно, чтобы наши солдаты были не только физически, но и эмоционально готовы к бою. Отправьте его на Камино, пусть он найдет там временное убежище и возможность помочь другим.

Вольф почувствовал облегчение, получив одобрение генерала.

– Спасибо, генерал. Я немедленно отправлю приказ.

Пло-Кун посмотрел на Вольфа, его голос был проникновен.

– Мы не можем позволить себе терять таких солдат, как 59-й. Он должен понять, что его служба все еще важна, даже если он не на передовой. Надеюсь, что время на Камино поможет ему восстановиться.

Вольф кивнул, понимая всю важность сказанного.

– Я сделаю все возможное, чтобы он знал, что его ценят и нуждаются в нем, – пообещал Вольф.

С этим разговором, завершенным на позитивной ноте, Вольф направился к своим обязанностям, зная, что принял правильное решение. Он понимал, что война требует не только физической, но и эмоциональной силы, и что каждый солдат имеет право на поддержку и понимание в трудные моменты.

Вольф вошел в комнату, где я находился уже несколько часов, уставившись в голографический дисплей с отчетами и сводками. Корусант был огромным, гудящим ульем, в котором не было места для тишины и покоя. Я провел здесь несколько дней после той миссии, которая закончилась катастрофой, и каждый новый день казался мне пыткой.

Вольф подошел ближе и остановился, пристально смотря на меня. В его глазах читалась смесь сожаления и твердой решимости, которая заставила меня насторожиться. Он был одним из тех командиров, что редко позволяли себе показывать эмоции, но я знал его достаточно хорошо, чтобы заметить, что что-то было не так.

— Пятьдесят девятый, — начал он, его голос прозвучал ровно, но в нем была какая-то тяжесть. — Нам нужно поговорить.

Я выпрямился, стараясь подавить усталость, которая накатывала на меня каждый раз, когда я думал о случившемся на Трааске. Я знал, что ему нужно сказать, и готовился услышать приказ, который вернет меня обратно в строй.

— Тебе предстоит новое задание, — продолжил Вольф, усаживаясь напротив меня за стол. — Но это не то, что ты ожидал.

Мое сердце замерло, и я с трудом подавил раздражение. Я не мог больше оставаться в стороне, зная, что где-то там продолжается война, и что мои братья гибнут, пока я сижу в этих стенах.

— Твое новое назначение — Камино, — сказал Вольф, наблюдая за моей реакцией. — Там ты будешь служить инструктором. Временным, пока Призрак не восстановится.

— Инструктором? — Я едва сдержал гнев в своем голосе. — Командер, с таким же успехом вы можете отправить меня обратно на учебку. Я должен быть в бою, а не здесь, за столом.

Вольф спокойно смотрел на меня, давая мне время осознать его слова.

— Я понимаю, что тебе не нравится это задание, — сказал он. — Но это необходимо. Ты только что потерял своих братьев, твоя душа и разум должны восстановиться. Если мы сейчас отправим тебя в бой, ты рискуешь не только собой, но и другими. Я знаю, что тебе нужно время.

Я хотел возразить, но понял, что у меня нет слов. В глубине души я знал, что он прав. Я не был готов. Внутри меня была пустота, которая не позволяла мне сосредоточиться, и в бою это могло стоить жизни.

— Камино — это временная мера, — продолжал Вольф. — Тебе нужно снова найти себя, восстановить силы. Ты не единственный, кого я отправляю туда. Камень тоже там. Он пережил свои потери, но смог преодолеть их, помогая другим.

Я кивнул, понимая, что у меня нет выбора. Это был приказ, и я должен был его исполнить. Вольф не стал бы тратить время на объяснения, если бы не считал это важным.

— Кроме того, — добавил Вольф, в его голосе появились нотки тепла, которых я раньше никогда не замечал. — Тебе нужно имя. Ты больше не просто солдат с номером. Если ты будешь инструктором, тебе нужно имя, которое будет отражать твою суть. И я думаю, что "Сумрак" подойдет тебе лучше всего.

— Сумрак, — повторил я, осознавая, что это имя станет моим новым обличьем, новой ролью, которую я должен принять.

Вольф кивнул, удовлетворенно заметив, как я принял его слова.

— Ты отправляешься на Камино завтра, — сказал он, поднимаясь. — Собери свои вещи. Тебе понадобится все твое терпение и силы, чтобы справиться с этим заданием. Ты сможешь. Мы все верим в тебя.

Я не ответил. Слова Вольфа эхом отозвались в моей голове, и я осознал, что он прав. Возможно, этот временный перерыв поможет мне справиться с тем, что внутри меня. А когда придет время, я вернусь в бой, готовый к новым испытаниям.

Камино встретило меня прохладным дождем и холодными, бесконечно серыми просторами. Этот мир всегда казался мне каким-то нереальным, словно он существовал на грани между реальностью и сном. Здесь не было солнца, не было тепла — только вечный дождь и вода, омывающая металлические поверхности.

Мои шаги эхом раздавались по коридорам, когда я шел в направлении тренировочных залов. Я не знал, что именно ожидать, но знал, что это место всегда отличалось особой атмосферой — строгой, почти бездушной, как и само существование клона.

Кадеты, которых мне предстояло тренировать, были молоды и полны надежд. Они смотрели на меня с ожиданием и страхом, словно я был кем-то важным, кем-то, кто должен был показать им путь в этот жестокий мир. Я видел в их глазах отражение того, кем я был когда-то — жаждущим доказать свою ценность, готовым на все ради победы.