В Кольце (СИ) - Блонд Любовь - Страница 27

***

Елена стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Сергей тоже чувствовал неловкость, сидя на краю кровати в чужом доме. Странно это. Хотел переночевать, а живет уже который день. Но фигура Лены в проеме так и манит. Зачем она одела обтягивающие штаны и эту красную кофточку с неприлично глубоким вырезом? Еще немного и грудь сама вывалится из нее.

— Ты не передумал? — произнесла Лена и голос ее был сладок и тягуч, как мед. — Зачем скитаться по заброшенным деревням? Оставайся.

— Я обещал другу. — ответил Сергей и ком встал посреди горла. Саша там, в своем маленьком доме, сидит у окна и пьет ароматный чай. Наверняка ждет его.

— Приведи друга сюда, если он захочет. Мы же люди, мы не можем жить порознь.

Девушка зашла в комнату и легким движением села на кровать рядом с мужчиной. От нее приятно пахло, светлые волосы облачком обрамляли красивое лицо, а огромные голубые глаза смотрели на Сергея, словно хотели проникнуть в самую суть. Она положила свою нежную ручку на руку Сергея и кокетливо провела пальцами по костяшкам.

— Да и потом, твой друг навряд ли сможет заменить тепло женского тела. А мне бывает так одиноко по ночам.

Сергей не сразу понял, как оказался в нежных объятиях мало знакомой женщины. Как почувствовал вкус ее пухлых губ и вздымающуюся грудь в своих руках, так все сознание застелило плотным туманом. Страстные поцелуи, едва слышные стоны и извивающееся тело, реагирующее на каждое прикосновение. О чем еще мог мечтать уставший мужчина, после долгой дороги в Кольце?

11 октября

Деда Леша научил меня многим хитростям спартанской жизни. Во-первых, он никогда не унывал. Бывало жаловался на боли в спине или коленях, но не раскисал, делал что-то через боль. Он часто говорил: «Людей губят не лишения или боли в пояснице, а страх и неопределенность. Никогда не унывай и держи в голове какой-нибудь план, по которому не спеша будешь идти».

Я решила последовать его совету. Ну не лежать же целыми днями на диване и плевать в потолок. Все продукты я разделила на равные части и убрала по коробкам. Конечную точку взяла начало июля. Думаю, к тому времени нас либо спасут, либо в огороде вырастет что-то свежее. Надеюсь, что все же спасут. У меня получилось 40 недель и 62 коробки. Что ж, с запасом, совсем не плохо.

Еще деда Леша говорил, что в случае, если накатит паника из-за того, что мы с ним остались одни и никого больше рядом нет, я сначала должна глубоко подышать, а потом представить, что мы с ним в затяжном походе. С палатками, котелком, где-нибудь в горах Алтая, где нет ни одной живой души, а только прекрасные виды величественных гор, чистый воздух и полное единение с природой. Не надо думать о людях, проблемах и опасностях. Ты в походе, вместо палатки у тебя целый дом, пища есть, дрова тоже и все под контролем.

Сначала такие ассоциации мне казались полным бредом. Какие, к черту, горы? Какой котелок и единение с природой? Но, знаете что? Сейчас лежу у заколоченного окна с полумраке и представляю, что на улице не промозглая осень, а красивый горный пейзаж, голубые озера и чистое, синее небо. Помогает, блин!

Голова уже не забита упадническими мыслями. Наоборот, хочется что-то делать, творить, петь. Мы же в походе! Надо поискать по домам гитару. Играть я не умею, но пусть висит на стене для антуража.

***

Сергей собирал потрепанный рюкзак, складывая в него свой нехитрый скраб. Рядом сидела недовольная Лена. Она все еще не оставляла попытки отговорить нового любовника от путешествия.

— Я тогда пойду с тобой. — решительно произнесла она.

— Это опасно. Да и сына на кого оставишь?

— И что, мне сидеть здесь и места себе не находить? Котик, это же очень опасно.

— По дороге поищу еду. На одной картошке зиму не пережить.

— Котик, давай вместе поищем? Потом пойдем к твоему другу. Тоже вместе. Мы только друг друга нашли.

— Еще раз повторяю — это опасно. Лучше следи за сыном. Как вернусь, обещаю, доделаю все дела в твоем доме. И без продуктов вас не оставлю.

Лена недовольно хмыкнула и отвернулась. Что в ее красивой головке творилось Сергей не представлял. Он был очарован ее красотой, нежными прикосновениями и легкой улыбкой. Она, как солнце в пасмурную погоду, грело его душу. Он не обращал внимания на то, что Максимка практически не видится с матерью. Иногда он весь день проводит с Анной Ивановной, в то время как мать не слезала со своего любовника. При чем, как в прямом, так и в переносном смысле. Страстные ночи сменялись рабочими днями. Он латал дом, носил дрова, искал еду и даже сам готовил. Сергей не осознавал, что превратился в личного работника, получающего в награду раскрепощенное, упругое тело.

Лена же, как только видела недовольство в глазах мужчины, сразу давила на жалость — она же такая хрупкая и слабая, рядом маленький ребенок и если не Сергей, то их ждет неминуемая гибель. Их жизнь в его руках и только он сможет их спасти.

Конечно же, такие слова, сказанные красивой женщиной, пробуждали в нем все мужское. И он пахал с утра до ночи, забыв про ноющую ногу, про усталость и постоянное чувство легкого голода. Ведь жизнь прекрасной Елены в его руках. Лена же, взмахивая длинными ресницами, будет улыбаться и сидеть в кресле, точа свои ноготки. Или ходить по двору, наслаждаясь последними теплыми деньками.

И все же, он дал слово, что вернется. Даже если не останется, то хотя бы обозначится, что живой. Возможно там найдет какую — то еду для новой общины. Все близлежащие населенные пункты разграблены. Зима безудержно наступала на пятки и времени оставалось все меньше и меньше. Лена очень расстроится, если будет голодать. А когда она расстраивается, то хоть из дома беги. Безумная женщина, горячая, как само солнце. Чуть сильнее разожги — и спалит ко всем чертям.

***

Туманное октябрьское утро. Опавшие листья застилали землю разноцветным узором. Редкие птицы копошились на голых ветках в поисках подмороженных ягод. Что — то их вспугнуло и резвая стайка с оглушительным щебетом улетела прочь. Саша мельком глянула в окно — никого. Наверно собаки.

Сейчас все ее мысли крутились вокруг электричества. Этот дар цивилизации значительно упростил жизнь. Можно включить обогреватели, а не возиться с печкой, приготовить в электрической духовке, запустить скважину, нагреть воду и постирать вещи в нормальной машинке. Одна проблема: все эти блага находились в ее доме. И теперь стоял огромный и важный вопрос: оставаться тут или переезжать домой? А если Сергей вернется? А если снова кто — то нападет?

За окном снова показалось, что лают собаки. Но кто — то приближался и кричал. Сначала неразборчиво, как лай, но с каждой секундой все отчетливее. «Эй, есть кто живой? Эй, алле! Мы военные!»

Саша в два прыжка добежала до выключателя, погасила свет в доме и встала с края окна. Очень скоро на дороге появились двое ребят в военной форме. Молодые, не больше двадцати. Между выкриками в пустоту они успевали пошутить и посмеяться между собой. За спинами небрежно висели автоматы, верхние пуговицы кителей расстегнуты. Один из них смачно затягивался сигаретой и выпускал в холодный воздух клубы дыма, иногда оглядываясь на серые облачка позади.

Совершенно ненормальная картина, по мнению Саши, после месяца тишины. Были бы мародеры — было бы проще. А это вроде военные, защищать должны. Вот только Сережа тоже был военным, но прислали их сюда не защищать, а уничтожать. И что же делать?

— Мы из военной части неподалеку. Есть кто живой? — прокричал один из них, бросив окурок на землю.

— Да нет тут никого. — отмахнулся второй. — Зря только глотки рвем. Вот там, дальше, вообще пожарище. Кто там жить будет?

— Следы видел? Значит кто — то тут проходил. Может, конечно, залетные. Но раз Батя сказал проверить — будем проверять. Э — ге — гей, есть кто? Мы свои!