Позволь тебя не разлюбить (СИ) - Лабрус Елена - Страница 12

— Да хер её знает, кто она. Может, и не ведунья. Может, остеопат какой-нибудь, или психолог. Кому советы даёт, кому в решении трудных вопросов помогает. У неё при гостинице своя комната, девчонку-послушницу ей в помощь приставили. Но вообще она не монахиня, просто тут живёт, а жить в гостинице может кто угодно, хоть мужик, хоть ведьма.

— И много у неё желающих... посоветоваться? — спросил Андрей, глядя в телефон.

— Хватает. Слухи быстро расходятся, а юродивых у нас любят, — усмехнулась девушка. — Но этот мужик к ней чаще других приезжает. Ну, ещё баба была.

— Какая баба? — видимо, машинально опять убрал он мой телефон в свой карман.

— Костяная, — хмыкнула она. — Серьёзно, костяная. Очень худая. Кожа да кости. Она на фотографиях есть, один раз увидишь и сразу поймёшь, что это она.

— Ясно, — ответил Андрей. — Узнай мне, Ляль, что за ведунья. И про мужика тоже.

Я удивилась, что он не попросил узнать про «костяную», но девушку смутило не это.

— Кирсанов, ты издеваешься? — подскочила эта Ляля. — Я не останусь здесь больше. Не знаю, как ты вообще меня уговорил, а я, дура, согласилась. Сначала полетела за тобой из Москвы чёрт знает куда. Теперь вообще в монастыре живу.

Глава 14

— Ляль, — встал Андрей. Он смотрел на неё преданно и вроде просяще, но в то же время чувствовалось, что это приказ. — Ну кто, если не ты?

— Не-е-ет, — захныкала она. — Я в ванну хочу. Я трахаться хочу. Вина хочу, а лучше текилы. Я задолбалась!

— Ну, потерпи, малыш, — обнял он её. — Мужика — это уж ты сама, а текилы я тебе куплю. Самой дорогой. И ванну организую, как всё закончится. Где-нибудь в Хургаде или Санье.

— В Турцию хочу, — капризно надула она губки.

— Значит, полетишь в Турцию.

Она положила голову моему Королю на плечо. Тяжело вздохнула:

— Чего только ради тебя не сделаешь.

— Ладно, нам пора, — погладил он её по руке и отпустил. — Если что, звони на номер Дюймовочки.

— Дюймовочки так Дюймовочки, — коротко глянула на меня Ляля и, пройдя, как мимо пустого места, спрыгнула с лодки на причал.

Я затруднялась сказать, в каких они отношениях, а Его Величество, похоже, не торопился вводить меня в курс дела.

— Она назвала тебя Кирсанов, — заняв капитанское место, сказала я.

— Я заметил, — сел он рядом, на пассажирское. — Да, я Андрей Кирсанов. Сын Ильи Кирсанова, если тебе это о чём-то говорит.

— Открой, — показала я на рундук перед ним, прибавляя скорость.

— Надеть спасательный жилет? — спросил он, рассматривая содержимое ящика.

— Ну, по правилам, если что, ты обязан находиться на лодке в спас жилете, как и я, но просто достань.

— Э-э-э… — замер он, глядя на нашитую на ярко-оранжевой ткани надпись. — Киса?

— Это был спас жилет твоего отца. Они с моим дедом ездили на рыбалку на этом катере. Когда дед ещё не болел, конечно.

— Ну надо же, — хмыкнул он. — А впрочем, чему я удивляюсь. Я почти не общался с ним последние годы, последний раз видел на маминых похоронах пять лет назад, и ничего о нём не знал, да и не хотел знать. Мать от него ушла, когда он подался в религию, начал делать пожертвования на храмы. Мне тогда было лет шестнадцать. Он был не самым лучшим отцом. Жёстким. Требовательным. Порой жестоким. Деловым. Вечно занятым. Там у него бизнес, здесь дела, там нужные люди, здесь бабы, на меня у него времени не оставалось. И после того, как подался «в религию», он не стал другим, мягче или добрее, но всё же мы с ним общались, пока…

— Что пока? — переспросила я, когда он замолчал.

— Пока отец второй раз не женился, — ответил он сухо. — Тогда мы поссорились окончательно. А тут я почитал панегирик на сайте монастыря в его честь, и чуть не прослезился, — сказал он с издёвкой. — Какой большой души, оказывается, был человек. Прямо святой праведник. Словно не мой отец, а благочестивый старец. Интересно, это я его так плохо знал? Или всё это брехня чистой воды? — повернулся ко мне Андрей Кирсанов.

— Ничего не могу тебе ответить. Я его совсем не знала. Так, виделись, здрасьте, до свидания.

Андрей упёрся пальцами в лоб и откинулся к спинке сиденья.

— Голова болит? — спросила я.

— Пройдёт, — отмахнулся он. — Это, наверное, от укола. Вчера также было.

— Может быть, — согласилась я: побочные эффекты никто не отменял, а головная боль была указана в инструкции первой, но мне она совсем не нравилась.

Хотела прокатить его до деревни, но передумала, повернула к дому: какие покатушки, ему бы поправиться. Что-то слишком резко он подскочил, пусть лучше отлежится от греха подальше.

— Знаешь, мне кажется, каким бы ни был твой отец, это уже можно отпустить, — сказала я, под острым углом направляя лодку к дому. — И простить его за всё. За его баб, за то, что был вечно занят, за то, что был с тобой жесток.

— Он не был жесток со мной, он был таким в принципе. Безжалостным. Хладнокровным. Расчётливым. И я бы с радостью отпустил, если бы он не сделал то, что сделал, а мне не досталось разгребать его конюшни. Меня, видишь, даже пытались убить.

— Ты думаешь, это из-за наследства? — нахмурилась я.

— Я думаю, это предупреждение, чтобы не лез куда не следует. Раз не понимаю по-хорошему, будет по-плохому.

— Хм… — усмехнулась я. — Мне сделали такое же предупреждение. Правда, угрожали судом, если не продам дом по-хорошему, но… — я пожала плечами. — А чего хотят от тебя?

Глава 15

— Ну там есть за что бодаться в отцовском наследстве, но хотят землю, Дюймовочка. Землю, на которой стоит монастырь. Вторая жена отца третий год пытается её у меня отсудить, но у неё хороший адвокат, а у меня ещё лучше.

— Тебе принадлежит земля?

— Будет принадлежать, когда все эти суды, наконец, закончатся. Или не будет, — развёл он руками. — Тут кто кого.

— А что ты ищешь в монастыре?

— Если бы я знал, что искать, то уже нашёл бы, а так, тыкаюсь наугад.

— Говорят, ищи того, кому выгодно, — ответила я. — Но мой дед говорил: ищите женщину. Всё в этом мире делается во имя или вопреки, но всегда замешено на чувствах.

— Ты намекаешь на мачеху? — Король усмехнулся. — Боюсь, в моём случае всё не так очевидно. Ну, может, я, конечно, чего-то не понимаю, но, мне кажется, это идёт не от Кати.

— А ты с ней говорил?

Он посмотрел на меня так, словно я сморозила глупость.

— Скажем так: я пытался. Но это сложно, — покачал он головой.

— Почему?

— Долгая история, — он вздохнул.

— Но кто-то ведь за всем этим стоит, — пыталась я представить жену Кирсанова в роли деловой прожжённой стервы, что сражается за наследство, и при всём желании не смогла. Хоть она мне и не нравилась и у этой неприязни было много причин, но хрупкой, нежной девочке, что иногда приезжала с Кисой, эта роль совсем не шла. — Не сама же она?..

Андрей развёл руками:

— Это я и пытаюсь выяснить — кто за всем этим стоит.

— Может, Рябцев? — спросила я самое очевидное, что пришло в голову.

— Ромка? — удивился он, словно знал его лично и куда лучше, чем я.

— Да, Роман, мать его Аркадьевич, — ответила я, наверное, эмоциональнее, чем должна бы, привязывая лодку.

Андрей задумался, глядя, как я вожусь с канатом.

— Это он пытается купить у тебя дом?

— Скорее землю, на которой он стоит. Мой дед отдал часть земли твоему отцу, когда тот собрался строить церковь и расширять владения монастыря. А Рябцев уже скупил на озере всё, что мог, и сейчас баллотируется на главу района.

— Хм… — ответил Кирсанов на мою вдохновенную речь. — И он угрожал тебе судом?

— Ну, как бы да.

Я снова задумалась, что неплохо бы показать документы юристу.

И хорошо бы Езерскому, он как раз специализируется по наследным делам. Если я его, конечно, когда-нибудь прощу, — думала я три дня назад. Теперь в голове мелькнуло, что, наверное, это я обошлась с ним несправедливо и прощать мне его не за что.