Позволь тебя не разлюбить (СИ) - Лабрус Елена - Страница 18

Мне Катя не казалась ни помешанной, ни одержимой, не казалась и злой, просто... простите, недалёкой. Пустой коробкой — красивой подарочной коробкой, внутри которой ничего нет.

Я пыталась вспомнить, что ещё говорил дед, чем делился Киса. Почему-то, казалось, была какая-то история, которую они обсуждали вполголоса, но мне по причине то ли небольших лет, то ли скабрёзности истории, не рассказали.

Я посчитала: три года, как умер Кирсанов, и года два или три до этого они были женаты. То есть мне было девятнадцать и того меньше. Конечно, меня от многого ограждали.

— О чём задумалась, котёнок? — вывел меня из раздумий Андрей.

— О том, как всё непросто, — ответила я и взяла ещё крылышко. — Как они познакомились? Катя и твой отец?

— Они всегда были знакомы, — пожал он плечами. — Я же сказал, мы дружили.

— Я имела в виду, как сошлись.

— Понятия не имею. И честно тебе скажу, даже знать не хочу. Мне было так больно за Ромку, что я дышать не мог, когда узнал, что она с моим отцом. А как… не хочу даже думать.

— А с Рябцевым ты виделся, сейчас, когда приехал?

— Конечно. И с Рябцевым, и с Аней, — улыбнулся он тепло. — Его женой. Кстати, фиктивной. Ей была нужна прописка, ему — жена по административным соображениям. Они и поженились. Она старше его лет на десять, и она классная. Бойкая, юморная. Работает в детском доме. Их трое детей — все оттуда, приёмные. Думаю, это он тебе и расскажет. Так что особо на невинность вашей встречи не рассчитывай.

— То есть у них... у каждого своя жизнь? — хлопала я ресницами.

— Нет, у них общая жизнь. Они живут очень дружно. Ромка — отличный отец. Но брак фиктивный, а он здоровый тридцатилетний мужик. Выводы сделай сама.

Вот чёрт! Я положила на тарелку так и не обглоданное крылышко. Пригубила вино.

Теперь бы всё это переварить. И я сейчас не курицу имела в виду.

Хм... А Рябцев-то был куда интереснее, чем казался на первый взгляд. Разбитое сердце. Фиктивная жена. Приёмные дети. Как же скучно я живу.

— Но кто хотел тебя убить, это не проясняет, — посмотрела я на Короля.

— Не проясняет. Но теперь ты знаешь меня лучше, — улыбнулся он.

— Совсем немного, — улыбнулась я в ответ. В глаза светило заходящее солнце. — Хочешь прокатиться?

— Спрашиваешь! — оживился мой Король.

— Тогда собирай еду, а я заправлю катер. Покажу тебе такие места, закачаешься! — ответила я уже на ходу.

— Может, всё же я заправлю катер? — крикнул он вдогонку.

— Я справлюсь, мне не привыкать! — махнула я рукой.

Глава 24

Мы лежали в лодке, мерно покачиваясь на волнах и глядя на звёзды.

Катер сносило, потому что якоря не было, а на озере поднялся ветер, но в этом тоже было особое удовольствие — довериться судьбе.

Как и заниматься любовью под звёздами посреди озера на стареньком одеяле.

Как и пить вино прямо из бутылки (бокалы Андрей, конечно, забыл) ни о чём не думая.

Ни о прошлом, ни о будущем.

А в настоящем было только бездонное небо, сильная рука любимого мужчины под головой, мягкий плед и бесконечность. Бесконечность мироздания. Бесконечность жизни.

Ни о чём не хотелось даже говорить, только чувствовать.

Так мы и уснули, молча, словно растворившись в этой бесконечности.

Я проснулась от стука и спросонья подумала, что это лодка бьётся бортом о скалу, но оказалось, что нас принесло к деревне и Андрей уже привязал лодку к причалу.

Я подняла голову, мой Король колдовал над спиртовой горелкой. На катере был минимальный набор удобств, но всё работало. Включив горелку, можно было и вещи просушить, и кают-компанию нагреть, что ночью не замёрзнуть и приготовить что-нибудь горячее.

— Кофе? — улыбнулся он.

— Мне с сыром, пожалуйста, — закуталась я в одеяло.

— Да ты гурман, — протянул он мне бумажный стакан.

Оказалось, пока я спала, он уже сбегал в супермаркет, купил кофе и свежую выпечку. Мы позавтракали и снова завалились спать.

— Раз уж мы всё равно здесь, предлагаю сходить в музей, — сказала я после второго завтрака.

Так мы и сделали.

Купили билеты и ходили вдвоём по пустому залу, слушая экскурсовода.

Про русалок, к сожалению, было меньше, чем хотелось, больше про историю деревни, строительство монастыря и подводный лес.

— Состав и температура воды? — удивился Андрей, когда экскурсовод назвала одну из возможных причин уникальности Русалочьей заводи и связанных с ней предрассудков и суеверий.

Заросший бородой, в чёрной бандане с Весёлым Роджером, тёмных очках он был похож на пирата, и, возможно, эта конспирация была лишней, но даже я узнавала его с трудом.

— Как на озере Тахо? — переспросил он. — Я слышал, если мёртвое тело тонет в озере Тахо, оно никогда не всплывает. Ледяная вода и огромная глубина не дают бактериям размножаться, и плоть не гниёт.

— Да, у нашего озера тоже есть такая особенность, но мы стараемся не пугать туристов, поэтому о ней не рассказываем, — ответила экскурсовод. — Я слышала, в озере Тахо живёт чудовище Тахо-Тэсси, — оказалась она на удивление подкованной. — А у нас обитают русалки, о которых и складывают легенды.

— Про озеро Тахо существуют и другие предания, — улыбнулся Андрей. — Когда казино в Неваде держала мафия, в озере она топила своих жертв. А железнодорожные короли во времена «золотой лихорадки» использовали Тахо как удобную братскую могилу для китайских рабочих, что падали замертво, прокладывая рельсы через горы Сьерра-Невада. Местные дети там рассказывают друг другу по ночам страшные истории про мертвецов, что плавают у дна с выпученными глазами и развевающимися волосами.

— Ну чем не русалки, — доброжелательно улыбнулась экскурсовод, — про которых рассказывают наши дети. Боюсь, особенности нашего озера тоже использовали подобным образом. Собственно, решение строить церковь было продиктовано в том числе и необходимостью освятить гиблое место.

— А когда решили построить монастырь? — спросила я.

— О, очень давно, ещё в тысяча девятьсот пятом году указом императора, и первые три монахини приехали на поселение тогда же. К сожалению, они были зверски убиты.

— И видимо, пополнили дружный русалочий коллектив? — предположила я.

— Возможно, — ответила экскурсовод. — В моём детстве рассказывали страшные истории про заброшенный монастырь, что снесли не так давно. А ещё мальчишки затемно сбегали в лес, чтобы увидеть русалок. Говорили, по ночам они водят хороводы, пляшут и развлекаются нагишом, а если в ночь на Ивана Купала сказать русалке: «Чур, моя!», она выполнит все желания.

— Чур, моя? — улыбнулся Андрей и посмотрел на меня. — Когда там у нас Иван Купала?

— Седьмого июля, — засмеялась экскурсовод (я была с ней согласна: мальчишки они в любом возрасте такие мальчишки) и повела нас в зал, где висели старые фотографии и репродукции картин Крамского и Билибина.

Висел там и Врубель. На его картине — иллюстрации к стихотворению Лермонтова, русалка целует утонувшего моряка. Возле неё мы и остановились.

— В восточнославянской мифологии, русалка всё же девушка с ногами и длинными распущенными русыми волосами, — сказала она. — Оттуда, возможно, и произошло слово «русалка». Это не полурыба, как в сказке Андерсена. В деревнях даже говорили «ходит как русалка» о нечёсаной девке, но возможно, ничто человеческое им, действительно, не чуждо, — посмотрела она на картину.

— А что было на месте нынешнего монастыря? — спросил Андрей. — Я же правильно понял, что его стали строить не на месте старого?

Пока я бесконечно восхищалась талантом Врубеля, хотя кудрявая русалка у него была больше похожа на врубелевского демона, чем сам демон, мой Король подошёл к старым фотографиям.

— Нет, старый стоял намного дальше по берегу, ближе к пионерскому лагерю, — ответила экскурсовод. — А на месте нового… ничего, новый построили на новом месте.