Кодекс Крови. Книга ХI (СИ) - Борзых М. - Страница 3

Последние слова уже терялись в сизой дымке. Комаро сдержал слово, проведя меня на свою территорию. Я почему-то ожидал увидеть болото с кочками, тёмной жижей вместо воды и искорёженные редкие деревья. Вместо этого мы оказались на берегу речки, поросшей камышом и осокой. Вода бликовала под лучами солнца, а в синем небе проплывали пушистые облака. Сельская пастораль.

Комаро нигде не было видно, зато был я в ипостаси эрга. Я быстро повторил поисковый конструкт и запитал его на кровь Нади Кобровой, и о чудо, в этот раз конструкт сработал как надо.

Надежда вошла в храм Тайпаны, разглядывая барельефы, украшения драгоценными камнями и не забывая смотреть под ноги.

Про свою семью мать не любила рассказывать. Надежде пришлось самостоятельно искать информацию в родословных книгах и даже разговаривать с отцом, чтобы узнать причину разлада. Отец советовал узнать у матери и уходил от разговора. Но факт остаётся фактом, с дедом по материнской линии Надя не была знакома. Поэтому причина для нарушения двадцатилетнего молчания должна была иметь немалый вес.

Про богиню Тайпану девушка знала лишь то, что псионика — это, скорее, наследственный дар по материнской линии, чем по отцовской. Да и вообще само наличие храма уже отличало род матери от многих аристократических родов империи. Обычно обходились родовыми алтарями.

Что ж, если богиня из рода матери хочет ей что-то сказать, она послушает. Богам не перечат. Пока же Надя рассматривала убранство огромной пещеры, впитывая в себя впечатления и невозможную красоту этого места. Прошло не больше десяти минут, как она услышала крик Наташи со входа в храм.

— Надя! Надя! Возвращайся! Звонил Андрей. Ему срочно нужна наша помощь!

Эхо слов подруги всё ещё гуляло под сводами пещеры, а Надя уже рванула на выход. Плевать ей было на слова матери. Девушка оказалась за пределами храма, так и не услышав тихого предупреждающего шёпота богини.

— Нас не выпустят, — Надежда лихорадочно пыталась придумать, что делать. У службы безопасности рода приказ был однозначный: «Не подпускать Надежду к Мангустову на пушечный выстрел».

Уже практически решившись на применение дара псионика, девушка была остановлена подругой:

— Мне бабушка помогла. У неё есть ездовой орлан. Он заберёт нас.

У Надежды невольно брови поползли на лоб. Ничего себе! Ездовой питомец — это невероятная редкость. А уж когда на площадку перед храмом приземлился гигантский орлан с белой головой и шеей, мощными крыльями и загнутым клювом, способным вскрыть человеческий череп словно орех, Наде стало не по себе.

— Забирайся! — скомандовала её обычно тихая подруга и первой забралась по крылу на спину питомцу, вцепившись в перья. Надежда последовала её примеру, и спустя пару секунд птица взмахнула крыльями и плавно оторвалась от земли.

Прокол я открыл не рядом с Надеждой, а чуть в стороне. Хотелось разведать обстановку. А я в змеином облике был очень заметным. Мне повезло, прокол открылся на вершине скалы с одиноко растущим на краю деревом.

У подножья скалы одна знакомая мне богиня занималась самым что ни на есть примитивным шантажом.

— Либо твой женишок вернёт весь адамантий, либо получит тебя по частям.

— Кто вы? Какой адамантий? Андрей ничего не брал. Вы что-то путаете. И где Наташа?

Надежда задавала вопросы, пытаясь разведать обстановку, но совершенно не понимала, где она и кто перед ней.

— Слишком много вопросов, смертная! — облила презрением Коброву богиня иллюзий, девятихвостая Инари. Вот только выглядела она не так, как я её помнил. Вместо девяти хвостов был один. И тот не вишнёвый, а рыжий. Тело покрывал короткий медный ворс, а на голове торчали ушки с кисточками.

«Это ты Белку что ли имитируешь, зараза многоликая?»

А ведь если не знать, кто перед тобой, может, и получится свалить всю вину на кого-то другого. Я же почему-то видел истинный облик богини-шантажистки.

— Зови его! — прозвучал приказ.

— Не буду! — упрямо выпятила подбородок Надежда. Она даже не была связана, ведь кроме пятачка вокруг скалы бежать ей было некуда. Окружающие пейзажи надёжно скрывались за серой хмарью междумирья. — Кто бы вы ни были, вы пожалеете, что затеяли всё это!

Надежда нахмурилась, закрыла глаза и сжала кулаки. У девушки из носа потянулась тоненькая струйка крови. Похоже, не для всех нахождение в междумирье было одинаково безопасным.

Инари же расхохоталась противным лающим смехом:

— Даже не пытайся! Ты только приближаешь собственную смерть! Твоих скудных силёнок не хватит, чтобы повлиять на богиню!

— Зато их хватит на кое-что другое! — и Надежда резко сократила дистанцию, проведя серию ударов в солнечное сплетение, а когда Инари согнулась, то из последних сил Коброва умудрилась достать богиню по кончику носа, весьма чувствительной части тела.

Смех сменился лающим кашлем и злобным визгом:

— Ах ты, сука!

Богиня явно не ожидала подобной прыти от простой смертной и разъярилась. Пора было вмешаться. И я даже почти успел, но произошло сразу несколько событий: Инари отрастила на руках когти и попыталась дотянуться ими до Надежды, я спикировал со скалы и оттолкнул Коброву с траектории удара. Сама девушка отлетела назад и оступилась, заваливаясь на спину. И тут же была подхвачена руками Мангустова, невесть откуда взявшегося у подножья скалы за спиной у невесты.

— Уходите! Я задержу её! — крикнул я Андрею и сосредоточился на Инари. Так уж случилось, что, отправившись за Надей, я неожиданно нашёл ту, кого поклялся убить, и кто залёг на дно после убийства матери Тэймэй.

А вот Инари меня узнала не сразу. Её ввели в заблуждение мои крылья и, как оказалось, изменившийся цвет. Теперь я имел чешую не угольно-чёрного цвета, а чего-то среднего между винным и гранатовым оттенками. Ничем иным, кроме как дуростью, я её следующие действия объяснить не мог.

— Это моя добыча! — приняв меня за бога, зашипела богиня, меняя свою ипостась и обретая девять хвостов, острые зубы, когти на лапах и даже некое подобие кольчужной сетки поверх шерсти. — Не смей!

— Да ты, дорогая, вовсе страх потеряла! — восхитился я подобной наглостью. — Добыча здесь ты!

— Ты на кого пасть разинул? Знаешь, что с тобой сдела… — до Инари, наконец, дошло, кто стоял перед ней, и богиня резко оборвала себя на полуслове и с расширившимися от злости зрачками исчезла.

— А хрен тебе, дорогая! Я желаю продолжить нашу встречу! — поисковый конструкт создавался мгновенно, запитываясь кровью богини иллюзий. Счёт к этой суке у меня рос по экспоненте. Мало ей было убийства матери Тэймэй, так она же ещё и силу из жены выдирала живьём, чуть не угробив болевым шоком.

Координаты местонахождения Инари определились, и я открыл прокол.

Ну что ж, Инари убегала мастерски. Вот только поиск по крови не подвёл ни разу. Я открывал проколы вслед за кицунэ, переходя из мира в мир. Пришлось побегать и в прямом, и в переносном смысле. Визг, когда мои когти отсекли лисице первый хвост, стал музыкой для моих ушей.

Крови в доступе стало гораздо больше, и как только её хватило, чтобы пробить божественную защиту, я отдал команду крови замереть. Богиня рухнула навзничь.

Инари в ужасе смотрела на меня, бешено вращая зрачками, но не могла пошевелиться. Долго удерживать её в таком состоянии у меня бы не вышло, поэтому я решил действовать кардинально. Я открыл прокол в Обитель крови, но не на вход, а сразу на крышу Башни к пуповине, соединяющей сердце Обители с накопителем.

— Хотела адамантий? Будет тебе адамантий! — я возобновил ток крови в теле богини. — Попробуй взять!

Инари без раздумий рванула к пуповине. Лапы её провалились в серебро адамантия, желая заполучить весь его в своё единоличное пользование. Такими предложениями не разбрасывались. Вот только послушный моей воле, металл не впитывался в тело кицунэ. У той был вид, чётко описываемый старой русской пословицей: «Видит око, да зуб неймёт».