Война Поппи (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 42

Толпа ревет, кто-то освистывает, кто-то аплодирует. Ларри прокладывает себе путь на ринг, Киан следует за ним.

— Время! — кричит он. — Дисквалифицирован за нарушение правил поведения. — Я смотрю на Хармона. Он запрокидывает голову и смеется, поднимая руку. Свет отблескивает от бритвенных лезвий, которые ублюдок прячет, и Ларри и Киан встают перед ним.

— Защищаете своего мальчика? — спрашивает Хармон. — Я бы его уничтожил.

Я рычу и делаю шаг вперед, но Финн оказывается передо мной в ту же секунду. Хармон ухмыляется, плюет на пол и уходит с ринга.

— Мы оба знаем, что ты бы уделал гребаного наркомана. — говорит Финн.

Он никогда не ругается, я практически чувствую, как с него слетает напряжение. Его гнев можно контролировать, но все, что он делает, это подпитывает мой собственный. Я отталкиваюсь от него и несколько раз прохаживаюсь по рингу, сжимая и разжимая кулаки. Кожу щиплет. Я чувствую, как кровь стекает по боку, смешиваясь с потом.

Ларри движется передо мной, кладет руку мне на бок и осматривает повреждения.

— Иди обработай рану, — говорит он, внимательно изучая мое лицо. — Финн, иди с ним. Окажи ему первую помощь и не выпускай его.

К тому времени, как я возвращаюсь в раздевалку, уже чувствую себя настоящим убийцей. Моя кожа зудит, гнев ползет по мне, как муравьи. Финн сидит на металлической скамейке посреди комнаты, держа на коленях маленькую аптечку. Несмотря на кажущееся спокойствие, его колено постоянно дергается в поле моего зрения. Его волнение заставляет меня нервничать. Слишком много времени, проведенного в зоне боевых действий, доведет вас. Когда живешь, работаешь и убиваешь рядом с другими парнями, ты питаешься их эмоциями. Если один из них внезапно напрягается, лучше всего предположить, что вы вот-вот получите пулю в задницу. В каком-то смысле вы становитесь похожи на стаю животных, каждый из которых ищет в другом поведенческие сигналы. И его гнев только поджигает мой собственный, разжигает его и раздувает пламя еще выше.

— Финн, тебе пора идти, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Но Ларри сказал…

— Послушай, ты злишься, и это, блять, мне не помогает. — Я сжимаю кулаки и закрываю глаза. Я ненавижу чувствовать себя вышедшим из-под контроля, рабом этой агрессии.

Примерно секунду он колеблется, затем кивает, встает и выходит из комнаты. В ту секунду, когда он это делает, я стучу кулаком по одному из металлических шкафчиков. Кожа на ребрах натягивается при движении, и я кладу на нее руку. Кровь скользит по моей ладони.

— Чёрт!

Я плачу. Дверь распахивается, и я подпрыгиваю от внезапного удара о стену.

— Клянусь Богом, — говорит Поппи. Ее лицо покраснело, но оно стало мягким, как только ее взгляд скользнул по моему боку. — Этот парень — мудак. Вздохнув, она берет со скамейки аптечку и начинает в ней рыться.

— Со мной все в порядке.

— Ты истекаешь кровью. Она приседает передо мной, отталкивая мою руку в сторону. — Тебе нужна прививка от столбняка. Ее пальцы нежно касаются моей кожи, пока она осматривает порезы. Между ее бровями проходит складка, а губы сжимаются в сердитую линию. Это так мило, что гнев во мне слегка утихает. Она накладывает повязку на порезы и качает головой. — Ну, я думаю, тебе сделали прививку от столбняка, когда ты поступил на службу… Ты должен был вонзить ему зубы в горло.

Я нахмуриваю брови. — Я бы так и сделала, если бы Ларри не был сукой.

— Я имею в виду, чего он надеялся достичь, ударив тебя бритвой?

Я ничего не говорю и сосредотачиваюсь на точке на стене, пока она заклеивает бинт. Я считаю в уме до ста и сосредотачиваюсь на дыхании. Вдох-выдох. Я позволяю приятному аромату духов Поппи заглушить запах крови, пота и насилия.

Ее пальцы скользят по моей щеке, и я моргаю, глядя на нее сверху вниз. Маленькая морщинка на хмурых бровях все еще присутствует, портя ее идеальные черты.

— Перестань беспокоиться, — говорю я ей.

— Извини. — Она хмуро смотрит на меня, когда встает. — Я и не подозревала, что какой-то грязный мудак ударил тебя — в подпольной, незаконной бойцовской яме, могу добавить, — это то, о чем мне не стоит беспокоиться. Она стонет. — Ты только что получил удар, Брэндон. Как в тюрьме.

Я закатываю глаза.

— Детка, это царапина. Я не получил ни хрена. — Я не могу не улыбнуться.

— Не пытайся преуменьшить, Брэндон. — Она бросает на меня неприятный взгляд.

Я поднимаю руку и убираю волосы с ее лица, заправляя их за ухо. Ее ресницы трепещут, и она тяжело сглатывает.

— Я терпеть это не могу, — шепчет она.

Я прижимаюсь губами к ее лбу.

— Пошли.

Она все еще смотрит на меня, но вздыхает.

— Ты сводишь меня с ума.

Пожав плечами, я отстраняюсь от нее и надеваю майку и толстовку.

Как только мы выходим из раздевалки, я замечаю Финна, прислонившегося к задней стене. Хоуп с ним, без сомнения, пилит беднягу из-за какой-нибудь бессмысленной ерунды. Он замечает меня, пересекает комнату и падает рядом со мной. Толпа в «Яме» все еще плотная, и, если уж на то пошло, кровь только еще больше разозлила их. Я обнимаю Поппи за плечо, крепко прижимая к себе, пока мы проталкиваемся сквозь потных пьяниц и пробираемся к двери, ведущей в задний переулок.

Дверь в подвал с грохотом захлопывается за нами, и холодный воздух обволакивает меня, заставляя дрожать от страха. В темном переулке пахнет гниющей едой и мочой. Это в значительной степени местный туалет для каждого посетителя «Ямы».

— Бинго! — кричит Хоуп. — Давайте, ребята. Сыграем в бинго.

Я фыркаю. Клянусь, эта девушка совершенно не обращает внимания на все, что происходит, если только это не связано с членом.

Поппи нервно смотрит на меня.

— На самом деле я просто хочу домой.

— Одевайся, — говорит Хоуп. — Финн, ты хочешь пойти со мной? Это крутая штука. Можно выиграть массажер для шеи и… Алло?

Поппи сжимает мою руку. Я смотрю на нее сверху вниз, прежде чем проследить за ее взглядом в сторону Финна. Он смотрит на какую-то точку в переулке, его поза напряжена. Он обхватывает пальцами руку Хоуп и тянет ее за собой. Одного маленького движения достаточно, чтобы привести в действие все мои инстинкты.

Я встаю перед Поппи и встаю рядом с ним, как раз в тот момент из темноты появляются четверо парней, Джош Хармон посередине. Они входят в тусклый свет уличного фонаря. Его друзья выглядят такими же подонками, как и он сам, и от них исходит агрессия. Они делают еще один шаг в переулок, и я замечаю, что губа Хармона рассечена, и хотя его правый глаз распух, эта растущая ярость, эта потребность причинить кому-то боль очевидна. Я поворачиваю шеей в сторону, сжимая кулаки.

— Поппи, возвращайся домой, — говорю я сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь держать себя в руках, пока она не уйдет.

— Нет, оставайся, дорогая, — усмехается Хармон, пытаясь оглядеться вокруг.

— Не разговаривай с ней, блять. — Меня трясет, когда я пытаюсь сдержать боль, которую я готов причинить ему. Я чувствую напряжение Финна.

Хармон смеется, и его друзья присоединяются к нему, как стая хорошо обученных собак.

— Я собираюсь надрать тебе задницу на глазах у твоей маленькой шлюшки.

Ну вот.

Я падаю на него, как на гребаное здание. Мой кулак трижды ударяет его по лицу, кто-то из его друзей бьет меня по почкам. Что-то во мне радуется, когда я бросаю вызов каждому из них, черт возьми. Мой маленький демон оказывается на высоте, наслаждаясь грубой жестокостью. Я выбивал из них дерьмо, снова и снова прибивая костяшки пальцев к плоти и костям, пока кровь не покрыла мои руки. Я поглощен, ослеплен единственной целью — уничтожить парня передо мной. Я смутно помню, что двое других замерли на полу — благодаря Финну. Теперь остались только я и Хармон. Мой кулак и его лицо.

— Брэндон, — кричит Поппи. — Хватит! Брэндон. Я слышу ее, но ничего не замечаю. — Финн, заставь его остановиться. Он его убьет!

— Ничего такого, чего тот не заслуживает, — голос Финна пронизан той же тьмой, что и мой разум.