Война Поппи (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 48

— А как насчет вечера? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Ага. — Я встаю, ставлю тарелку в посудомоечную машину и допиваю оставшийся кофе. Это не то же самое, что с виски, но нормальные люди не пьют ирландский кофе перед тем, как пойти на работу. Мне сказали, что я должен жить, а не выживать, и какая-то пизда сказала мне, что алкоголь — это просто маска… Ну, прямо сейчас это не похоже на жизнь, это похоже на дерьмо. Я смотрю на шкаф, где мы хранили виски, но отворачиваюсь.

— Ладно, пока, детка. Я поворачиваюсь к ней лицом, и она подходит ближе, поднимается на цыпочки и целует меня в губы. Поппи пытается отстраниться, но я обхватываю рукой ее шею и провожу языком по ее нижней губе. Ее губы приоткрываются, и я борюсь с улыбкой, просовывая руку под нижнюю часть ее футболки и хватая ее за попу.

— Лучше прекрати это, а то опоздаешь. — Она говорит это, хотя прямо сейчас кусает меня за губу.

Я отстраняюсь и хмурю брови.

— И? — Я хватаю ее за талию и поднимаю на кухонный стол, прижимаясь к ней между ног. Рубашка поднимается, позволяя мне взглянуть на ее розовое кружевное нижнее белье. — А-а-а, — стону я, прикусив нижнюю губу.

— Перестань, — говорит она, и ее щеки краснеют.

— Ты же знаешь, как я отношусь к розовому кружеву. — Я ухмыляюсь и провожу губами по ее шее.

Она набрасывается на меня.

— Иди на работу, извращенец.

Мои зубы царапают мочку уха, и она дрожит, у нее перехватывает дыхание. Я провожу пальцами вверх по внутренней стороне ее бедра, и это заставляет ее полностью перестать дышать на долю секунды. Ее ноги сжимаются вокруг моей талии, когда я касаюсь ее нижнего белья, а брюки из полиэстера становятся еще теснее, чем раньше. — Ты не очень убедительна, — говорю я.

— С другой стороны, ты, — ее взгляд скользит вниз к моей постоянно сжимающейся промежности, — да.

— Хм. — Я сжимаю ее волосы в кулак и дергаю, она откидывает голову назад. — Давай просто возьмем больничный. — Я дразню ее поцелуем в уголок рта.

И тут она закатывает глаза.

— Это твой первый день… — Она толкает меня и спрыгивает со стола, хватает меня за плечи и разворачивает лицом к двери. — Иди, пока не опоздал.

Я становлюсь в другую позицию.

— Хорошо, но, детка, наше свидание за обедом превратилось в обеденный минет. Ты мне должна.

— Как это я тебе должна? Ты это начал. — Она все еще подталкивает меня к двери.

— И я бы его закончил. — Я улыбаюсь.

— Боже мой… — Она открывает дверь. — Я люблю тебя.

— Не так уж и сильно. — Я надуваю губы, снова поправляя одежду. Черт возьми, эти брюки слишком плотно прилегают.

Она захлопывает за мной дверь, и я вздыхаю. Пора взглянуть в лицо реальности.

***

Я смотрю на часы, кажется, в сотый раз. Как, черт возьми, кто-то может получать деньги за то, чтобы просто сидеть и наблюдать за гребаной дверью? Я запрокидываю голову назад и смотрю в потолок, готовый спрыгнуть с ближайшего моста. Люди входят и выходят из здания. Вестибюль наполнен звуками повторяющейся классической музыки и стуком каблуков по мрамору. В течение первого часа или около того я не мог справиться с людьми, с толпами. Затем, через какое-то время, думаю, я потерял чувствительность. А сейчас я просто сижу здесь, ни на что особо не обращая внимания. Так и хочется биться головой об этот стол.

— Брэндон.

Я моргаю и смотрю на Поппи. Она стоит, приподняв брови.

— Ага. Привет.

— Как проходит твой день? — Она оглядывает вестибюль, потом снова смотрит на меня.

Чертовски скучно. Мне хочется проткнуть себе глаз скрепкой.

— Отлично, — вру я. Кажется, мой глаз просто дернулся.

Она держит бумажный пакет с маленькой пандой.

— У меня с собой хрустящие водоросли.

Бог существует. Изюминкой моего дня будут эти водоросли.

— Вот как я понимаю, что это настоящая любовь. — Я забираю у нее сумку и целую, притягивая к себе. Она кладет ладонь мне на грудь, когда мы идем к выходу.

— Мне нравится, что ты работаешь так близко ко мне. Хочешь, мы можем обедать вместе каждый день?

— Да, можем. — И даже для моих собственных ушей я звучу как робот. Господи, как люди это делают?

Глава 40

Поппи

“Arsonist’s Lullaby”- Hozier

Три месяца спустя

Хоуп развалилась на диване, свесив голову вниз и упираясь ногами в стену.

— Ну же, Морт. — она цокает языком, и Морт плетется к ней. — Где этот мудак?

— В спортзале.

— Стандартно.

Хватаю пульт и переключаю каналы. Продажи. Продажи. Новости. Музыка…

— Ну, как дела?

— Хорошо.

— Нет, правда. — Хоуп перекидывает ноги со стены на диван и садится, ее рыжие волосы торчат во все стороны. — Как он?

— Все в порядке.

— Сколько его знаю, Брэндон О'Кифф никогда не был в порядке.

— Хоуп. — Я вздыхаю. Время от времени она это делает. Она думает, что я что-то скрываю от нее или лгу… — Дело в том, что на самом деле все хорошо. Больше никаких драк. Больше никакой ярости. У него все еще есть свои взлеты и падения. Но он намного лучше. Он научился с этим справляться. Я думаю…

— Слушай, я просто говорю, что что-то может пойти не так в люой момент.

Я смотрю на нее, постукивая ногой по полу, а в груди медленно вспыхивает ярость.

— Почему? — Я вскидываю руки в воздух. — Почему в какой-то момент что-то просто должно пойти не так, а? Почему мы не можем просто быть счастливы? Почему ты не можешь просто принять, что все хорошо?

Она смотрит на меня несколько секунд, и я вижу, как она обдумывает, что сказать.

— Ты же понимаешь, что он сделал полный оборот на все сто восемьдесят?

Я пристально смотрю на нее.

— У людей случаются рецидивы. Это часть жизни, Поппи. И я просто не хочу, чтобы ты была застигнута врасплох, когда это произойдет.

— У него все хорошо.

— Брэндон выбивал дерьмо из парней в два раза больше себя, когда ему было четырнадцать, к шестнадцати он выигрывал деньги, а к семнадцати он был чемпионом по боксу на кулаках. Ушел в армию. Его работа заключалась в том, чтобы убивать людей. Этот мальчик — горячий мужчина до мозга костей. Он живет, чтобы сражаться, и у него это чертовски хорошо получается. А теперь он охранник… — Она качает головой. — Я на это не куплюсь.

— Что ж, хорошая новость, ты не купишься, Хоуп. — Я говорю себе, что она всего лишь пытается помочь, что она пытается быть хорошим другом, но какая-то часть меня хочет сказать ей, чтобы она занималась своими делами.

— Все, что я хочу сказать, это чтобы ты не была наивной. Не зацикливайся на желании, чтобы все было хорошо, или упустишь момент, когда что-то пойдет не так.

— Знаешь что? — Я встаю. — Иди к черту, Хоуп. Кто ты такая, черт возьми, чтобы давать мне какие-то жизненные советы? Ты понятия не имеешь, что значит жить. Понятия не имеешь, что такое реальная жизнь. Просто… — Я качаю головой, и мое лицо горит от жара. — Просто уходи.

Она пожимает плечами.

— Может быть, и нет, но ты моя подруга, Поппи, и я люблю тебя. Ты можешь ненавидеть меня за это, но я всегда буду говорить тебе то дерьмо, которое ты не хочешь слышать. — Она встает, перекидывает через плечо сумочку и захлопывает за собой дверь.

Я сажусь на край дивана и несколько минут смотрю в стену, мою кожу покалывает от адреналина. А затем я выдыхаю, опуская голову на руки. Почему она не может просто позволить мне жить в блаженстве, что все останется так, как есть?

Я вижу, как он смотрит на алкоголь за барной стойкой, когда мы идем в ресторан. Я вижу, как его нога подпрыгивает под столом, а руки заламываются. Я чувствую, как его тело напрягается, когда мы идем в метро или в музей. Но дела обстоят лучше.

Они должны обстоять лучше.

Глава 41

Брэндон

“Skinny Love” — Birdy

Я сижу и смотрю, как люди бродят по парку. Женщина бросает мяч собаке, парень учит своего малыша кататься на велосипеде. Я надеваю солнцезащитные очки и переключаю песню на айподе как раз в тот момент, когда на телефон приходит сообщение.