Эвис: Заговорщик (СИ) - Горъ Василий - Страница 18

Разозлился снова. И куда сильнее, чем во время бега. Не без труда заставил взять себя в руки и, поняв, что нормально не потренируюсь, поплелся на кухню. К единственному человеку, способному поднять мне настроение.

Добравшись до двери во владения Майры, я потянул на себя отполированную до блеска деревянную ручку, шагнул через порог и на миг растерялся, так как не сразу узнал в женщине, раскладывающей по тарелке полупрозрачные пласты копченого мяса и что-то грустно напевающей себе под нос, свою ключницу! И дело было даже не в новом платье, хотя определенный эффект добавляло и оно — изменилось куда более важное: осанка, пластика движений и, кажется, даже отношение девушки к окружающему миру. Причем изменилось настолько сильно, что на этом фоне в глаза не бросались ни опухшее лицо, ни фиксирующая нос повязка!

Услышав скрип петель, Майра развернулась на месте и приветливо улыбнулась:

— Доброе утро, арр! Как вы себя чувствуете?

— Растерян! — честно признался я. — Я знал, что ты изумительно красива, но даже не предполагал, насколько великолепно ты можешь выглядеть в правильно подобранной одежде!

— Скажете тоже… — смутилась она, но взгляд не опустила. И я с радостью увидел в глубине ее глаз удовлетворение. — Как вы собираетесь провести утро? Сначала тренировка, потом баня, потом завтрак, или как-нибудь еще?

— Разминки не получилось. Тренировки — тоже. Поэтому сначала баня, а после нее завтрак… — куда как менее радостно озвучил я планируемую программу, ибо настроение снова упало. — После завтрака съезжу на кладбище, договорюсь насчет серого возка[1] к закату[2] и заскочу к шорнику за женским седлом. Кстати, ездить с ним тебе приходилось?

Майра уверенно кивнула:

— Отец торговал такими седлами года два, если не больше. А меня заставлял демонстрировать их покупателям.

— Слава Пресветлой! — облегченно выдохнул я. — А то я, честно говоря, сомневался, что успею тебя научить.

— Потом, как я понимаю, поездка к Трем Дубкам?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет, в Последнее Пристанище[3]: Генор был дорог не только мне, но и трем поколениям моих предков. Поэтому я хочу похоронить его рядом с семейным склепом…

— Я счастлива, что Пресветлая свела наши пути! — склонившись в поясном поклоне, выдохнула Майра. И это, давно избитое и потерявшее какой-либо вес выражение получилось у нее настолько искренним, что у меня снова, пусть и ненадолго, потеплело на душе.

Тем временем Майра, как раз закончившая раскладывать мясо по тарелке, накрыла его тонкой белой тряпицей, сняла с себя кухонный фартук, повернулась ко мне и грустно поинтересовалась:

— Что, совсем плохо, да?

Лгать человеку, которому обещал всегда оставаться самим собой, я не собирался, поэтому просто кивнул.

— Может, тогда имеет смысл навестить заведение матушки Оланны? — спросила она.

Представив себя, ублажающим плоть в то время, как тело Генора ждет прибытия Серого возка, я поморщился и отрицательно мотнул головой: чего-чего, а такого прощания старый воин точно не заслужил!

— И правильно… — видимо, придя к такому же выводу, что и я, вздохнула девушка.– Сейчас не лучшее время для веселья. Поэтому пошли в баню — несколько колец в горячей воде помогут вам немного расслабиться…

Я без лишних слов развернулся на месте и вышел в коридор. А уже через сотню ударов сердца забрался в бочку, прислонился к ее борту и закрыл глаза.

Увы, ни мытье головы, ни массаж шеи и плеч мне не помогли — я чувствовал прикосновения Майры словно издалека. А сам продолжал вспоминать Генора, родителей и то прошлое, которое потерял. Ухода ключницы вообще не заметил. Ее возвращения — тоже. Просто в какой-то момент услышал ее голос и заставил себя вернуться в настоящее:

— Извини, не услышал, что ты сказала.

— Я спросила, как вам мои покупки, арр? — повторила девушка.

Отрывать голову от края бочки было лениво, но я справился. Затем открыл глаза, кое-как сфокусировал взгляд на Майре, стоящей прямо передо мной, и…потерял дар речи: она предлагала мне оценить не платье, а нижнее белье! Причем намного более открытое, чем все те его разновидности, которые мне когда-либо доводилось видеть!

Материал, использованный для его пошива, был ненамного плотнее вуали. Полупрозрачное «нечто», прикрывавшее верхнюю часть тела, чем-то напоминало верх от платья, обрезанного чуть ниже груди и щедро украшенного кружевами. При этом плечи и ключицы оставались открытыми, аппетитную складочку прикрывал небольшой бантик, а сами полушария просвечивали сквозь белоснежные цветы, вышитые тончайшими нитями.

Низ был пошит приблизительно в том же стиле: короткие, по середину бедра, полупрозрачные панталончики крайне нескромно обтягивали формы моей ключницы, а кружева, бантики и цветы только подчеркивали их великолепие!

— Убила! Наповал! — далеко не сразу снова обретя способность связно излагать свои мысли, признался я. — Это белье идет тебе настолько сильно, что взгляд не оторвать!

Майра довольно пластично развернулась ко мне спиной, дала возможность полюбоваться цветами на ягодицах, и лукаво посмотрела через плечо:

— Второй комплект показывать, или продолжите любоваться этим?

— Конечно, показывать! — воскликнул я.

— Кстати, как именно я должна расценить это ваше «убила»? — ехидно спросила она, подошла к бочке и облокотилась на ее край так, что грудь оказалась лежащей на предплечье, покрытом шрамами. — Как признание невероятной красоты или такого же невероятного уродства?

— Ты восхитительна! И выглядишь намного красивее, чем папина меньшица Шелла, которую я когда-то считал идеалом! — честно признался я, продолжая любоваться Божественным Совершенством во плоти. — Кстати, что ты там говорила про второй комплект?

— Сейчас! — довольно улыбнулась она и исчезла.

…По сравнению со вторым комплектом первый можно было назвать образцом целомудрия. И пусть материалы, из которых он был пошит, были теми же, экономил их мастер просто нещадно! Поэтому верх и панталончики стали существенно короче, вырез — глубже, кружева пропали, а бантики сильно уменьшились в размерах. Более того, цветы, прикрывавшие самое сокровенное в первом комплекте, во втором превратились в совсем небольшие бутоны. Правда, стали чуть плотнее и обрели цвет. Но почему-то толком ничего не прятали. Тем не менее, ощущение вульгарности все это не оставляло. Наоборот, Майра выглядела живым воплощением красоты, невинности и чистоты!

— Третий комплект, небось, из одних узоров? — налюбовавшись очередным творением воистину великого поэта иглы и ножниц, пошутил я.

Ключница «сокрушенно» вздохнула:

— Нет, арр, такого белья в лавке мэтра Колина, к сожалению, не оказалось! Но если надо, то я обязательно его закажу и покажу!

— Майра…

Почувствовав в моем голосе серьезные нотки, девушка мгновенно перестала дурачиться и подошла поближе.

— Спасибо, ты только что сотворила маленькое чудо, на несколько мгновений вернув меня в прошлое! Знаешь, последний раз я наслаждался красотой совершенного женского тела ровно за год до гибели папы, когда он попросил Шеллу станцевать для нас «Времена года».

— А что мешало ей танцевать для вас потом? — почувствовав, что такая грусть мне приятна и пытаясь чуть продлить радующие меня воспоминания, спросила девушка.

— Она забеременела… — вздохнул я. — А потом умерла родами. Вместе с моей не родившейся сестричкой…

Ключница опустила ресницы, чтобы скрыть слезы, навернувшиеся на глаза.

— Не расстраивайся: Шелла была настолько добрым и светлым человеком, что воспоминания о ней греют душу даже сейчас… — мягко сказал я, потом заметил, что Майра начинает скисать, и мысленно обозвав себя придурком, повернул разговор в правильное русло: — Ты услышала слова, но не поняла, что творится в моей душе! А я хотел дать тебе почувствовать, что ты затмила красоту женщины, которую я все детство и юность считал Совершенством!

— Успокаиваете, да?

— Нет: ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Поэтому я действительно в восторге. И… могу сказать, что так быстро и качественно ты мне мозги еще не вправляла!