Эвис: Заговорщик (СИ) - Горъ Василий - Страница 38

— Я приму тебя в род. Тогда, когда ты этого захочешь. Поэтому считать себя ар Эвис можешь уже сейчас.

Благодарностью, которая появилась во взгляде Тины после этих слов, можно было захлебнуться. Но забывать о насущных проблемах я не собирался, поэтому встал, подошел к Майре и положил руку на ее плечо:

— Второй человек в моем роду и девушка, которую я бесконечно люблю и уважаю — принятая. И стала таковой совсем недавно. Ее новый статус ненамного ниже моего, значит, ей, как хозяйке рода Эвис, рано или поздно придется выйти в свет. Что такое свет, ты, Тина, знаешь намного лучше меня. Поэтому я бы хотел, чтобы с твоей помощью эта девушка превратилась в благородную даму не на словах, а на деле. То есть, получила все необходимые знания, наработала навыки и манеры. Работоспособности и упорства ей не занимать. Желания учиться — тоже. Да и основа неплохая — она из купеческих и умница, каких поискать…

— Сделаю все, что смогу! — пообещала ар Лиин-старшая.

— Это еще не все. Грузить учебой надо и твою дочь, и Вэйльку. Но уровень знаний у трех этих красавиц разный. Значит, тебе придется сначала разобраться в том, что они реально знают и умеют, а уже потом думать, чему их можно учить одновременно, а чему — по-отдельности.

— Логично.

— Далее, взваливать все на себя одну даже не вздумай: ближе к обеду подойди к Найте, — к тому времени я с ней уже переговорю, — выясни, чем она сможет тебе помочь, и раздели обязанности так, как посчитаешь правильным.

— Сколько времени в день должны идти занятия?

— С завтрака и до обеда! — подумав, решил я. — После обеда хлопоты по хозяйству. После ужина личное время. А последние два дня каждой десятины мы будем посвящать отдыху: конным прогулкам, поездкам по окрестностям и всему, что вы сможете придумать для своего и моего развлечения.

— Неплохо! — уважительно сказала «пока еще ар Лиин».

— И еще: став твоей ученицей, Майра остается вторым человеком в роду. Значит, она будет определять, кому и чем заниматься по хозяйству, а также сможет отменить любое твое решение без объяснения причин. Впрочем, последнее крайне маловероятно: я не помню ни одного случая, чтобы эта девушка совершала необдуманные поступки.

По губам Тины скользнула грустная улыбка:

— Нейл, я хочу войти в ваш род отнюдь не для того, чтобы когда-нибудь выбраться на первые роли — поверьте, борьбы за место под ликом Ати мне хватило за глаза! Я жажду другого: настоящего, а не старательно демонстрируемого уважения, простого человеческого тепла в отношениях и уверенности в том, что более никто не использует меня в своих грязных и низменных целях. Кстати, я только что сообразила, что у вас есть все основания сомневаться и в моей верности, и в способности держать единожды данное слово. Поэтому хочу кое-что рассказать.

Майра качнулась вперед, чтобы встать и выйти, но Тина отрицательно мотнула головой:

— Нейл тебе доверяет. Значит, от тебя мне скрывать нечего.

Потом собралась с духом и заговорила:

— Замуж меня отдали сразу по достижению возраста согласия. Готт ар Лиин, мой покойный муж, был старше на семнадцать лет и, кроме себя самого, любил только власть. Увы, я, воспитанная большей частью в торренских традициях, поняла это далеко не сразу. Поэтому оправдывала его равнодушие и частые вспышки жестокости, от всей души старалась стать ему хорошей женой и делала все, чтобы пробудить в себе любовь. Когда он решил перебраться в Лайвен, я, дура, обрадовалась, решив, что таким образом он пытается загладить вину за то, что незадолго до этого сломал мне руку. Оказалось, что я ошибаюсь: Готт, жаждавший любой ценой войти в ближний круг короля Зейна, просто-напросто узнал, что тот расстался со своей последней фавориткой, и захотел подложить под него меня! Я упиралась два месяца, отказываясь верить, что человек, давший брачные обеты перед лицом самой Пресветлой, способен их преступить. Но когда поняла, что либо сдохну от побоев и оставлю трехлетнюю дочку одну, либо выполню его волю, согласилась…

Рассказывая, Тина все глубже и глубже уходила в себя и в какой-то момент почти перестала сдерживать рвущиеся наружу эмоции:

— Года через четыре или пять эта тварь снова решила подложить меня под нужного ему человека. К этому времени я успела родить еще дважды. Сыновей, ни один из которых не прожил и десятины, ибо во время беременности ублюдок-отец частенько бил меня смертным боем. И окончательно уверилась, что нормального будущего у меня не будет. Поэтому на предложение проявить благосклонность к казначею короля я ответила категорическим отказом. А когда Готт сбил меня с ног ударом кулака, поклялась кровью рода и своей жизнью, что после следующего удара сделаю все, чтобы его отравить. Он испугался, так как увидел в моих глазах свою смерть, и сразу же превратился для меня в пустое место! Нет, я продолжала играть ар Лиин в присутствии посторонних и выполняла обязанности хозяйки рода, но мужа от себя отлучила. И посвятила себя дочери…

Глава 11.

Восьмой день третьей десятины первого месяца лета.

Нормально выспаться мне не удалось и на следующее утро: не успело небо за окном начать светлеть, как дверь в спальню тихонько отворилась, и на пороге снова возникла мелкая. На этот раз она не тряслась от страха и не пыталась спрятаться от кошмара в моих объятиях: шагнув в комнату и плотно прикрыв за собой дверь, девушка бесшумно подошла к кровати, села на пол, прижавшись к ней боком, положила правую руку на одеяло и тихонько спросила:

— Вы ведь уже проснулись, правда?

— Правда! — отозвался я. — Что, опять кошмары замучили?

— Неа. Просто у меня появилось несколько вопросов. Но днем вас постоянно кто-то или что-то отвлекает, а мне нужно обдумывать появляющиеся мысли, слышать ваш голос, чувствовать самые слабые оттенки эмоций и… держать за руку!

Я пододвинулся к краю кровати и опустил рядом с локтем девушки правую ладонь.

— Спасибо! — благодарно выдохнула она и вцепилась пальчиками в запястье.

— И что у тебя там за вопросы?

— Вчера я целый день вспоминала то, что вы говорили про страх, и пыталась принять эти слова сердцем. Сначала не получалось совсем — мне казалось, что вы просто старались меня успокоить, и поэтому подбирали подходящие примеры. Потом я заметила, что Майра, моющая окна, изредка поглядывает в сторону леса, представила себя на ее месте и вдруг поняла, что про ее веру вы недорассказали очень и очень многое!

— И о чем же я, по-твоему, умолчал?

Алиенна уставилась в окно невидящим взглядом и тихонько вздохнула:

— Сначала я представила себе ночь, пару десятков нападающих, уже ворвавшихся в дом, и вас, сражающегося во дворе. Падающее тело очередного врага, появившееся мгновение, во время которого можно спасти кого-нибудь из нас, тот самый крик «Прыгай!!!» и…

— … и поняла, что спасти я смогу только ту, которая выполнит приказ без промедления? — догадался я.

— Ту, кто верит слепо и всей душой! — уточнила она. — Потом до меня дошло, что слепая вера может спасти кого-то и во время пожара, при ограблении, в потасовке на постоялом дворе. А еще через какое-то время пришла к выводу, что совсем не обязательно придумывать что-то страшное. Совет взрослого ребенку «брось эту ягоду!» тоже спасает. От отравления или других неприятных последствий…

— Да, так оно и есть! — внутренне расслабившись, согласился я. — Жаль, что далеко не каждому можно доверять, да еще и настолько сильно.

— До этого я тоже додумалась. И расстроилась почти до слез… — призналась она. — Но потом сообразила, что у меня есть целых три человека, которым я могу слепо верить, и успокоилась.

— А кто третий? — поинтересовался я.

— Майра! Ведь если она так верит вам, а вы — ей, то она не может быть плохим человеком!

— За Майру большое спасибо, но вывод не совсем верный… — негромко сказал я, перевернулся на живот и устроился так, чтобы смотреть Алиенне в глаза. — Я сейчас попробую объяснить достаточно сложную мысль, а ты постарайся сначала вдуматься в то, что я говорю, а уже потом делать выводы. Ладно?