Снова в детство (СИ) - Леккор Михаил - Страница 39

— Ура! — поддержала его Маша, — спортивное золото, квартира и свадьба!

Сегодня были еще другие дистанции, но для меня лыжный день был фактически окончен. Осталось получить золотую медаль, может быть какие-нибудь плюшки к ней и отдыхать!

— На счет свадьбы, мои дорогие молодожены, — уже совершенно серьезно сказал Александр Петрович, — пока вы участвовали в соревнованиях, мы с Анастасией Васильевной посоветовались и решили, что ЗАГС и свадьба в кафе будет завтра.

— Но почему? — возмутилась Маша исключительно, как мне показалось, из женской вредности. Ведь даже я по молодости, гм-гм, и попаданской неопытности, быстро понял о чем говорят, чуть только Пушин заикнулся.

Ведь постепенно приближался вечер а с учетом еще кое-каких формальностей, мы освободимся к часам восемнадцати. К этому времени все уже будет закрыто — и ЗАГС, и магазины, и даже кафе «Молодежное», в котором женщины (мать и дочь) намеревались провести неформальную часть бракосочетания.

В итоге, асе пришли к консенсусу — и я, и старшие Пушины, и государство. Только Мария упрямо сжала губы, но по хмурому молчанию было видно, что и она уже смирилась. Быть ей незамужней девушкой еще один день.

По дороге к традиционному месту награждения — площадкой перед зданием базы Александр Петрович в полголоса рассказал мне о событиях за моей спиной. Оказывается, я зря на него качу по поводу ничегонеделания в связи скорого призыва в армию бочки и прочие предметы такелажа.

Пушин активно поработал с ижевской номенклатурой и буквально оборвал все провода у московских телефонов. И вот что он узнал. Откосить от армии, разумеется, можно. И по физическим причинам и по административным, но потом это скажется и на личной жизни и, особенно, на карьере. Так что лучше перемогнуться два года, а потом смело идти по советской жизни.

Я тоже, в общем-то, это предполагал и потому посмотрел на предложение будущего тестя сухо, но с интересом. Так и сказал ему. Мол, советской Родине служить личный священный долг, но как бы профессиональные качества не пострадали.

Пушин меня не подвел. Он четко разделял словесную лабуду на счет священного долга и самой армейской службы. Тоже ведь понимал, долг — долгом, а двухлетний перерыв плохо скажется на моей карьере лыжника.

— Это все предусмотрено армейской практикой, — бодро сообщил главтренер, — не ты идешь отбывать священный долг первым из спортсменов, не ты последний. В армии существуют такие спецподразделения, называются спортроты. Это те же спортивные общества только с армейской спецификой. Девушек там точно не будет.

Я наивный думал, что мы секретничаем вдвоем. Маша мне эти мысли сразу обрезала, жестко и кардинально. Шла вроде бы в стороне, нас не слушала. А тут вдруг сразу выдала:

— Олег, женишься на мне, а случайных подругах забудь. Имей в виду — я дама ревнивая, могу драться и шкафами!

Я как-то ненароком поежился. В XVIII веке был такой генерал Дубасов, его, по слухам, тоже мебелью били и тоже по женской причине. Но ведь не сами же дамы колотили, а их кавалеры. Беспредел какой-то наступил в этом ХХ веке!

— Я буду защищаться, — спокойно предупредил я мою будущую жену.

— Не бойся, — почему-то успокоил Александр Петрович меня, — пока ты служишь, мы с моей Настасьюшкой дочь нашу побережем, разных ухажеров от порога и прочь! А саму невесту по мягкому месту. Да, Маша?

Дочурка хмыкнула, но ничего не сказала, только смачно чмокнула меня в щеку и прошептала:

— Служи спокойно, а за меня не беспокойся. Дождусь!

Я вместо вербальных заверений прямо при людях поцеловал Машеньку. И не я не смутился, ни она. Жених же и невеста, а сегодня — завтра у нас свадьба. И что же, молодые должны скрывать свою любовь⁈

Даже Александр Петрович, которому сам Бог велел сохранять благопристойности, лишь спокойно улыбнулся. Знал — молодожены женятся, будут артачиться, но родят первого ребенка и успокоятся. А пока и им, и родителям надо пережить это сумасбродное время.

Однако, лично мне до свадьбы предстояло преодолеть еще формальности, обязательные, пусть и приятные — получение золотых медалей. Вечером того же дня, когда все состязания уже закончились. В первый день были соревнования по биатлону на 20 и 30 км, и среди женщин по 10 и 15 км. Вот и эти четыре комплекта и были вручены.

Я был доволен. Мало того, что медали на дистанции на 20 км вручали первыми, так и «золото» было, естественно, в комплекте первым. То есть, я был награжден самым первым!

Мне к тому же скромно вручили удостоверение мастера спорта СССР. И ничего, что я не был кандидатом. Уровень состязаний и количество приехавших мастеров были такими, что с получением первого места даже сами чиновники сразу же поставили вопрос о вручении этого документа. Ведь одно дело получить удостоверение разрядника по довольным итогам, и совсем другое — прилюдное завоевание первенства в региональных соревнованиях всесоюзного уровня.

Ну а далее были довеском ценные подарки. Вообще-то во всем мире, в России в XXI веке тоже, с медалью просто вручался денежный чек. Организаторы больше не мучались. Но в СССР 1980-х годов, где было много необеспеченных денег и относительно мало бытовых промтоваров и продовольствия, за победы награждались по-другому.

Ценный подарок был действительно ценным, в отличие от бумажных денег, которые в позднем СССР все чаще становились бесполезными фантиками. Мне за первое место и, по видимому, по совету будущего тестя Александра Петровича Пушина, вручили японскую двойку — телевизор и видеомагнитофон.

Для XXI века подарок был бы обычным, даже скромным, не говоря уж о том, что технический прогресс выбил из текущей жизни и сам видеомагнитофон. Но для ХХ века видеодвойка была царским подарком даже для спортсмена, получившим золота на региональных соревнованиях.

Чует мое сердце, что на определение уровня подарка посодействовал Александр Петрович, и, может даже, Мария. И дело здесь не только цена и ценность видеодвойки. Такой подарок как бы намекал, что он семейный, что он для постоянной ячейки общества.

Я не просил и, тем более, не требовал, значит, поработали будущие родственники. Еще один вариант — интуиция и доброта чиновников республиканского Спорткомитета — не выдержал никакого сравнения. Это уж совсем из нереального подхода.

Но, в общем, видедвойку следом за золотой медалью и удостоверения мастер спорта СССР я принял с удовольствием. В конце концов, я, как глава семьи, работал на все 100%. Сначала мне выделили трехкомнатную квартиру, затем, тоже из-за моей деятельности, импортные телевизор и видеомагнитофон. И пусть, гм-гм, здесь немалая роль Александра Петровича, но основа-то моя! Если бы я не выиграл, то ничего и не было.

А так я передал видеодвойку Маше (технику немедленно увезли рабочие по приказу главного тренера Александра Петровича) и сам вернулся. Ведь любое празднование состоит из двух частей: первой — вручение наград и второй, более тягомотиной — торжественных речей.

Но перед этим меня оглушили еще одной неожиданностью. Организатор базы, ну и соревнования одновременно, немолодая уже относительно женщина, с ФИО Ангелина Ивановна Корепанова вначале поговорила с начальством, то есть с Пушиным, потом подошла ко мне.

Оказывается вдруг (традиция такая в советской реальности), говорить будут не только все околоначальнические деятели, но и со стороны спортсменов требуется дать общее ответное слово. Совсем немного и только одному человеку.

Все бы нечего, но этот говорливый спортсмен оказался почему-то я. Вот ведь какая счастливая необычность!

— Но меня не предупредили, — залопотал даже не я, оный Олег Ломаев. Высказались примитивные и до нельзя испуганные древние инстинкты, которые на все нововведения реагировали одинаково — голову в землю, задницу в зенит.

Однако окружающие эти инстинкты совершенно не поняли. Ангелина Ивановна принялась меня уговаривать. Кандидатура была идеальная — представитель советской молодежи, удмурт, комсомолец, наконец, обладатель золотой медали. Общество и первый секретарь товарищ Марисов просто не поймут молчания Олега Ломаева.