Снова в детство (СИ) - Леккор Михаил - Страница 46

Это ведь не болезнь, по крайней мере, для медицины ХХ века, она таковую ее не признали. Просто желудок у меня нежный, капризничает, мать его.

Я бы, скорее, совсем пока не стал останавливаться в этом псевдопродуктовом пункте, но одновременно он служил информационной точкой, передавая через тренера всю новейшие новости.

Так что я лишь на секундочку притормозил в этом месте, отмахнулся от скудного приварка и приготовился слушать.

Маша правильно меня поняла, убрала термос и хлеб, торопливо сообщила:

— В целом ты идешь среди спортсменов средне, кое в чем даже выше среднего. А по времени точно по полученному графику.

Слова Маши следовало понимать так: некоторые наши молодые торопыги (и удмуртские, к сожалению, и из других регионов) попытались спуртовать уже на первом круге, будто бы не знают, что впереди еще пять кругов с копейками (седьмой круг был урезанным). Их проблемы, наплевать и забыть.

Один уже тоже обогнал меня. Дыхалка сбита, силы на пределе. Как он собирается доходить до финиша. Сказал, буквально просипел: «Лыжню!». Уступил, конечно. Молодым (и глупым) везде у нас дорога.

А вот то, что я иду в тютельку с временным графиком, меня порадовало. Нельзя отставать, это будет означать проигрыш мирового показателя (или советского, как минимум) и даже, возможно, медали дистанции.

Но и опережать график нельзя. Он ведь и так оформлен на пределе для сегодняшнего меня. Опережение означает, что я положил слишком много сил уже на первом круге и для следующих кругов сил уже не хватит. Тоже мало сладкого.

Маша потрепала меня по плечу, я умудрился поцеловать ее в щечку и на том расстались. Мне предстояло идти дальше, покорять, так сказать, условный Эверест.

Сил еще было много, и я даже заставлял себя придерживаться. Как говорил Александр Петрович (и я в прошлой жизни в XXI веке), не надо излишне умничать. График составлялся, хотя и не для меня, на основе новейших научных методик (честно говоря, для меня, попаданца следующего века, уже порядком устаревших).

С другой стороны, это были ученые физкультурники, а я лишь простой спортсмен. И как ученый — историк XXI века я понимал, как ученому parvenu все кажется простым и легким. И как на самом деле все сложно и трудно.

Короче говоря, я твердо прижал свои хотелки аж тяжелой ногой и не ускорялся, хоть и была такая жажда. Каюсь, было стремление накопить хотя бы пять минут, и если бы не большая дистанция в 50 километров, ускорился бы. А так я только сжал губы и шел на первый взгляд медленно, на самом деле, достаточно скоро, причем экономя силы. А их сколько было еще надо!

Это был такой кромешный момент, когда я было уже разочаровался в графике. Все команды ускорились. На гребне между подъемом и спуском, меня, как завзятого двоечника, обогнали сразу пятеро спортсменов. И один из них был явный «старичок» тридцати с лишним лет. Я ведь очевидно сейчас окажусь в хвосте!

Скорее всего, это было желание юного тела восемнадцатилетнего Олега Ломаева. Но натиск был такой сильный, что даже старческий разум дрогнул.

К счастью, наступил очередной спуск. Там и так надо ускориться. И единственно, что я мог сделать, потрафляя своему желанию, немного активнее двигать палками.

А потом наступил кризис уже всего соревнования. Я не знаю, кто спровоцировал на общее ускорение, но отдача тяжело дала по всем. По всем, кроме меня.

Это как в компьютерной игре, когда ты под ускорением (или все под общим проклятием замедления). Я, в общем-то, не тратя лишних сил, начал улучшать позиции.

Сначала я обошел эту пятерку. При этом «старичок» был настолько плох, что в пору было вызывать «Скорую помощь». Для обычного гражданина, может быть. Но здесь все же бежали тренированные спортсмены.

В целом же, не мое это дело. Это я в прошлой жизни после стольких лет работы в деканате, привык совать свой нос во все жизненные ситуации. Не лезь, сами разберутся. Они все старше Олега Ломаева, а у некоторых дети старше него. В одно лишь хотелось верить — медик, находившийся на Финише, остановит дяденьку, если он сам не решится сойти с трассы. Очень уж страшная у него была физиономия.

Потом обошел одного «ускоренца» еще с первого круга, о котором я совсем забыл. Тогда он, кстати, хмыкнул и сипло, но нагло бросил мне «Лыжню!»

И вот, спустя каких-то пятнадцать — двадцать минут и он практически как в летаргическом сне едва передвигает ноги. Если бы это был бег, то пять — шесть километров в час ему бы было гарантировано. Но на лыжах он шел где-то около десяти.

Поскольку я очень сомневался, что он услышит бодрый возглас: «Лыжню!», просто перескочил на параллельную лыжню и обогнал его. Сказывались кошке мышкины слезки!

Ну а потом уже снова пункт доппищи. На этот раз Маша лишь положила руку на сумку на плече. Мол, я готова, если ты хочешь.

Я жестом руки показал, что нет, не хочу и содержимое сумки осталось внутри. Зато Машенька обрадовала меня сведениями. Второй круг не поставил логическую точку. Нет, онлишь показал видимое. Больше скорости остальных спортсменов здесь я не дал, но и отставать не стал. Зато хронологический график держался тютелька в тютельку. Это еще раз показало, что не я пошел быстрее, а команды замедлились!

Машенька меж тем что-то обеспокоено высматривала у меня на лице.

— Что-то такое? — поинтересовался я, — ты нашла, что я не красив из-за появившейся большой бородавки на носу?

Жена моя вдруг смутилась, почему-то шепнула строго на ухо:

— Знаешь, к концу второго круга все спортсмены такие усталые, с серым лицом. Один ты, как мальчиш Кибальчиш. Все и смотрят, не только я.

Я оглянулся. Действительно, окружающие смотрели на меня в нездоровом ажиотаже. Как будто я такая красивая деваха, при том абсолютно голая и может отдаться прямо здесь на снегу. Тьфу на вас, нечестивцы!

Подоозвал жену ближе, негромко сказал:

— Я иду по хронологическому графику, как отметил твой отец Александр Петрович, сугубо научно выверенный для советского спортсмена. И, как ты видишь, это четко видно.

Улыбнулся ей напоследок. Около Маши чуть задержался, а это секунды, которые надо выигрывать обратно из плотного графика гонки.

Удачи тебе, товарищ!

С учетом расстояния — пройдено уже два круга, 15 километров, как с куста, — я должен хотя бы легонечко устать. Нет, легонечко, конечно, и было, но не за эти же километры. Так километр — два прокатился. Вот что, значит, наука, хе-хе.

Ну а если серьезно, то, естественно, усталость есть. Но уже выходя на третий круг, после первых 15 км, я понял, что точно пройду дистанцию 50 километров. Причем не просто пройду, эка не видаль, если ты не лопух от спорта и не попер по дурости сразу же от Старта. Нет, я выиграю эту дистанцию, и, может даже, с мировым рекордом.

Насчет последнего, впрочем, я пока был не совсем убежден. Все-таки 50 км — эта не та трасса, чтобы на ней кидаться такими громкими заявлениями. Накидались уже некоторые, сейчас я их обгоняю.

На третьем круге, я, проходя лыжню, как всегда, по своему графику, действительного научного и размеренного, начал обгонять этих неумелых, и, что там говорить, несчастных середнячков, вина которых была лишь в том, что их тренеры дали неправильные установки.

И теперь, после первых быстрых километров, они проходили, как и полагается дистанцию 50 км, размеренно и плавно, с расчетом огромного расстояния. Но уже, к сожалению, не на том уровне, который предполагал средний режим после Старта.

А вот я, как раз идя где-то средним темпом (наиболее оптимальным для этого уровня). Опять же все в это мире условно. В моем среднем ритме я все-таки собирался превзойти лучшие мировые показатели, тогда как мои, хе-хе, коллеги собирались первоначально пройти дистанцию хотя бы в первой десятке, а теперь уже просто пройти.

Ведь слететь с трассы из-за слабости и крайней утомленности было для профессиональных спортсменов как бы позором, показателем низкой профессиональной работы (это относилось уже не только к спортсменам, но и их тренерам).