Синеглазая принцесса - О'Бэньон Констанс - Страница 36

• Предыдущая
• 36/68
• Следующая

Заметив это, Китти заквохтала, как наседка:

– Ох ты бедненькая! Совсем уморилась! Ладно, не буду тебя мучить, укладывайся-ка ты сразу спать. Так… сейчас снимем платьице – и на боковую. А к ночи, если захочешь, и поешь, и искупаешься.

Алана послушно позволила Китти себя раздеть и уснула, едва донеся голову до подушки.

Она не слышала, ни как служанка разжигала в камине огонь, ни как потом в комнату вошла Лилия, которая долго стояла у ее постели и молча молилась, чтобы теперь, женившись, сын вернулся домой.

Наконец Лилия и Китти на цыпочках вышли из спальни Аланы и спустились в гостиную.

– Я не понимаю, что происходит, Китти, – тихо сказала Лилия, глядя, как вьются за окном снежинки, похожие на больших белых мух. – Зачем мой сын это сделал? Это прелестное дитя выглядит таким испуганным и одиноким. Алана – простая, чистая душа. Разве она сможет жить с таким сложным человеком, как Николас? Господи, неужели он затеял все это только для того, чтобы лишний раз меня помучить?!

– Вы… полагаете, в нем могут прорезаться черты его отца?

– О нет! Он совсем не похож на Симеона. Разве ты не помнишь, каким добрым, любящим сыном был Николас в детстве?

– Отчего же не помню? Помню. Как и то, что он обвинял и до сих пор обвиняет вас в смерти своего отца.

Лилия печально улыбнулась.

– Я заслужила его презрение, Китти. Мы с отцом Николаса оба виноваты в том, что он вырос ожесточенным и разочарованным. Правда, я надеялась, что вдали от дома он постепенно примирится с прошлым. Но теперь… теперь я уже ничего не знаю!

– Мда… Сомневаюсь, чтобы эта малышка понимала, во что она ввязалась. Сказать по правде, меня тоже удивил выбор вашего сына.

– Да, Китти. Ему всегда нравились опытные женщины, светские львицы, искушенные в сердечных делах. Эта девушка совсем другая. Такая юная, невинная!

– Может, он влюбился?

– Может быть, – Лилия с надеждой улыбнулась. – Ах, она просто очаровательна, Китти. Если ее как следует приодеть и хоть немножко обучить манерам, она засверкает, как бриллиант.

Служанка добродушно хмыкнула.

– Вы мечтали о дочке? Вот ваша мечта и сбылась!

Лилия немного подумала и воодушевленно воскликнула:

– Пошли кого-нибудь в Александрию за портнихой Миннион. Пусть возьмет с собой учениц. Скажи, что ей придется пробыть у нас недели две-три, не меньше.

– Хорошо, но вам не кажется, что Николас будет этим недоволен? Может, он как раз хочет, чтобы его жена оставалась до его приезда простушкой?

– Да, мне это тоже пришло в голову, – кивнула Лилия. – Но я не допущу, чтобы Алана повторила мою судьбу, Китти! Мало ли как мог измениться характер Николаса за те годы, что он прожил отдельно от нас?! Вдруг в нем все-таки развились черты, унаследованные от отца? Нет, Алана должна обрести уверенность в своих силах и общаться с Николасом на равных. Если бы я смогла с самого начала замужества правильно себя поставить, все было бы по-другому.

Китти махнула рукой:

– Да при чем тут вы? Симеон Беллинджер был сущим исчадием ада. И стал он таким задолго до того, как вы встретились. О чем вам, кстати говоря, прекрасно известно. Но Николас таким не будет. Никогда не будет! Он похож на вас, а не на Симеона. Просто он винит вас в смерти отца, но когда-нибудь мальчик поймет свою ошибку и перестанет так себя вести.

Лилия озабоченно нахмурилась.

– Как ты думаешь, Николас рассказал Алане всю правду обо мне?

– Нет, конечно! Как он мог рассказать, если не знает всей правды? Ну зачем, зачем вы взяли на себя чужую вину? Аж зло берет, как вспомню, что Симеон был виноват, а вы теперь расхлебываете эту кашу. Но знаете, еще не поздно признаться Николасу, как все было на самом деле. Послушайтесь моего совета, госпожа! Откройтесь сыну. Пусть не считает вас злодейкой, а своего папашу невинной жертвой!

В зеленых глазах Лилии блеснули слезы.

– Я не могу открыть ему правду, Китти. Если Николас узнает, каким был в действительности его отец, это его совсем подкосит. Пусть уж лучше мальчик ненавидит меня, чем так жестоко разочаруется в своем отце.

Китти пожала плечами и пошла к двери, сердито бурча:

– А по-моему, вам не дают покоя лавры святых мучеников. Ишь, чего выдумала – выгораживать Симеона Беллинджера! Этого достойного ученика дьявола!

Пожалуй, впервые после бабушкиной смерти Алана спала совершенно спокойно и безмятежно. В комнате было тепло и уютно. Алана лежала, свернувшись калачиком, и ей снились хорошие сны…

Китти отдернула плотные шторы, и в окна спальни хлынул дневной свет. Алана мгновенно проснулась и, блаженно потянувшись, поздоровалась с экономкой.

– Госпожа велела мне разбудить тебя, детка, – сказала Китти. – Портниха уже здесь, а ты еще не помылась и не позавтракала: – Она протянула девушке теплый халат. – Вставай-вставай, время не ждет!

Алана растерянно заморгала, не поняв и половины того, что говорила старушка.

– Разве мне нужны новые платья?

– А то нет?! Ты, главное, положись на мадам – и все будет прекрасно. У нее отличный вкус, она понимает толк в нарядах.

Алана изумленно огляделась, вдруг осознав, что уже утро.

– Неужели я проспала так долго?

Экономка расплылась в улыбке.

– А что тут удивительного? Ты с ног валилась от усталости.

Раздался стук в дверь, и две служанки внесли в спальню медную ванну. Китти налила в нее горячую воду и положила рядом ароматное мыло и несколько пушистых полотенец.

Служанки с любопытством уставились на Алану – им, как, впрочем, и всем остальным обитателям усадьбы Беллинджеров, было интересно, кого выбрал в жены молодой хозяин. Но Китти прогнала их вон, не дав как следует разглядеть Алану.

– Ну вот, теперь можешь спокойно помыться, – с улыбкой обратилась она к девушке.

– Прямо здесь? – уточнила Алана.

– А где ж еще? – удивилась Китти.

Алана сбросила халат и без тени смущения спросила у экономки:

– Мне надо залезть внутрь, да? Я ведь понятия не имею, как принимают ванну. Я никогда этого не делала.

Глаза Китти от изумления стали похожи на два блюдца.

– Как не делала? Ты что, никогда в жизни не мылась?

– Нет, мылась, конечно, но только в речке. Вообще-то я мылась очень часто. Шайенов удивляло, что моя бабушка заставляла меня мыться каждый день даже зимой.

У Китти голова пошла кругом от признаний Аланы. Какая речка? Какие шайены?

– Ты, это… залезай в ванну и искупайся как следует, – пробормотала она, помогая девушке погрузиться в воду. – Хочешь, я помою тебе голову?

Когда густые черные волосы Аланы были хорошенько промыты, экономка сполоснула их чистой водой и спросила:

– С остальным ты сама справишься или тоже помочь?

– Нет, спасибо, это совсем несложно, – без тени улыбки ответила девушка.

Китти направилась к выходу, но, взявшись за дверную ручку, внезапно спросила:

– А про каких шайенов ты говорила, детка? Неужто про индейцев?

– Да, – кивнула Алана. – Я ведь индианка из племени шайенов.

– Я… я сейчас принесу тебе завтрак, – пролепетала Китти, стараясь не подавать виду, что она сражена этим необычайным известием, и метнулась из комнаты.

Алана долго блаженствовала, лежа в теплой воде. Ей было хорошо у Беллинджеров. Обитатели дома – и говорливая Китти, и приветливая Лилия – ей нравились. Только в глазах последней, даже когда она улыбалась, сквозила грусть.

Алана с интересом рассматривала комнату, убранство которой было выдержано в теплых коричневато-красных тонах. Вишневый цвет ковра удачно сочетался с цветом одеяла и занавесей. Деревянная спинка массивной кровати была украшена искусной резьбой, подле камина стояло кресло, обитое коричневой кожей.

Алана любовалась своим новым жилищем и мечтала о том, как она с Николасом будет жить в этой комнате.

Выйдя от Аланы, экономка бросилась к Лилии, которая уже проснулась и сидела на кровати, обложившись подушками.

Заметив на обычно жизнерадостном лице Китти тревогу, мать Николаса озабоченно спросила:

• Предыдущая
• 36/68
• Следующая