Его Величество Мертвец Том 4 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans" - Страница 2

Хаарт, который, оказывается, возил филактерию с собой, выполнял сейчас роль канцлера, титул обязывал. Сидел во временной столице и руководил государством, не желая много двигаться. Алан метался по стране и решал проблемы на местах, нагло пользуясь невосприимчивостью к болезням. Забавно, но на нежить жители теперь реагировали исключительно положительно, потому что Алан перемещался с младшим личем и отрядом скелетов. Нежить очень полезна при организации карантина и вообще в борьбе с болезнями, по очевидным причинам. На данный момент у нас пять крупных очагов, каждый локализован, поставлены карантины, смертность в пределах оптимистичных (для средневековья и почти полного отсутствия медицины) расчётов.

У соседей эпидемии наносили гораздо больший ущерб. У них не было такого, как у нас, понимания, что такое бактерии и вирусы, как правильно проводить карантинные мероприятия, зато имелись жрецы. Поэтому с виду всё выглядело как некие небольшие трудности. Просто год вышел неудачный, ага, сразу и у всех. Были, конечно, священники Светлой Матери, твердившие, что болезни — кара за неверие, но их никто не слушал.

Эльфы, взявшие и успешно освоившие производство бетона, активно строились, там, у себя. Взаимоотношения между нами снова перешло в формат дружбы, пусть и с некоторыми нюансами, так что остроухие попросили у меня технологию строительства железной дороги. Формально — чтобы начать строить дорогу мне навстречу. По факту — хотели у себя логистику наладить. Я… не отказал, но уже не отдавал технологию так же легко, как бетон. Не потому, что жмот, а потому что у нас здесь у самих активные стройки, а железка отлично связывает государство в монолит. Отдавать специалистов я не мог, поэтому пригласил остроухих поработать у нас, набраться опыта, и затем вернуться к себе и продолжить уже там. Улзар Канкей (первое — титул, второе — имя), взрослый остроухий, что выступал послом и уполномоченным представителем, после некоторого раздумья признал предложение разумным и щедрым. Отказываться у них причин нет. И я получил дополнительную рабочую силу, которую требовалось только кормить.

Пришлось напрягаться и расширять производства, однако наращивать слишком сильно нельзя. Куда эти производства девать, когда мы строительство закончим? И банально квалифицированных рабочих рук не хватало. Да, есть ещё эксплуатация, но силами магии и алхимии что рельсы, что шпалы у меня были предельно надёжными и долговечными, поэтому через несколько лет заменять километры полотна не придётся. И всё же, как посчитали, сколько потребуется километров дорог, хотя бы на первое время… Нда, это не на год и даже не на десяток лет.

Закончив с делами, я пошёл к Воронке. Нужно решить, наконец, что делать с последней обитательницей проклятого места.

Воронка душ приняла меня в свои объятия, если выражаться красивыми словами. Возвращаясь сюда почти каждую ночь в течение года, я не мог не получить какого-то эмоционального отклика. Мне предстояло либо начать ненавидеть и проклинать свалившуюся на меня проблему, либо познать дзен и воспринимать её если не положительно, то хотя бы философски. Я осознанно выбрал второе и искал красоту даже здесь.

Впрочем, сейчас здесь было спокойно и тихо. В этом месте остался всего один обитатель, с которым я проводил время последний месяц. И если говорить откровенно, я не могу сказать, кто из нас меньше хочет прощаться.

— Сыграем? — Ежелин указала на доску с шахматами.

Не имею понятия, как она смогла создать здесь шахматы. В том смысле, что я уже узнал: всё это время Ежелин пыталась изучить воронку изнутри, искала способ выбраться. Выхода не нашла, но научилась нескольким фокусам. От неё разило магией смерти, а я не решался спросить, не стала ли за это время Ежелин чем-то большим, чем просто призраком.

— Конечно, — соглашаюсь на игру.

Это место… насколько слово «место» вообще применимо к происходящему внутри воронки, долгое время выглядело как руины крепости. То самое поле битвы, которое я медленно, но верно очищал, освобождая или просто уничтожая души. Но когда я освободил всех, кроме Ежелин, пошли изменения. Из земли поднялась плита, тот самый некротический материал, что и в обелисках. Потом начали появляться стены. Я реально опасался, что это место станет пирамидой. К счастью, нет, это были шпили и башни, что медленно росли в бесконечное небо.

— Первый ход за мной, — объявила остроухая и движением руки отдала приказ.

Белый скелет прошёл вперёд, проходя две клетки по полю восемь на восемь метров. Необычное «F2» на «F4». Да, шахматными фигурами были скелеты, белые у Ежелин, и в чёрных тряпках у меня. Мы много играли в последние дни. Оттягивали важный разговор, но вечно этим заниматься невозможно.

— Ежелин, что держит тебя здесь?

Повинуясь моему приказу, чёрный скелет начинает движение. Пешка ходит «E7» на «E5» и атакует пешку «E4». Ежелин не смотрит на доску, только на меня. На лице её застыло выражение ироничной улыбки. Давно уже застыло.

— Я тебе уже говорила…

Скелет приходит в движение. Белая пешка ходит «F7» на «E5», замахиваясь ржавым клинком и одним ударом разбивая моего скелета.

— Я не хочу умирать.

Если бы мог — вздохнул бы. Конечно же, я помнил её слова. Это было практически первое, что я от неё здесь услышал. Девушка подняла скелетную руку и начала рассматривать кость.

— Разве я много хочу? Ещё раз увидеть небо. Ещё раз пройти по настоящей земле. Ещё раз отведать каких-нибудь вкусных блюд. Уснуть на тёплой и мягкой постели и проснуться ближе к обеду.

Я отдаю приказ. Чёрная пешка на «D7» делает один шаг на «D6» и атакует пешку «E5».

— Ты уже мертва. Всего лишь дух, бестелесный призрак, беспокойная душа, названий много, суть одна.

Я не был идиотом, конечно же, и понимал, к чему клонит эльфийка. Однако мне по многим причинам не нравилось её желание.

— Ты тоже мёртв, — ожидаемо отозвалась Ежелин. — Или не совсем?

— Мёртв, — подтверждаю.

— Значит, смерть — ещё не конец. К тому же я не мертва, ты не можешь этого не понимать. Моя душа затянута сюда. Даже тело не совсем мертво. В этом я убедилась.

Эльфийка хочет податься в некромантию. Хотя, она уже в этом погрязла, вон, отдаёт приказ фигуре, и белая пешка «E5» разбивает моего скелета на «D6». И это заставляет меня думать и задаваться вопросами. Маг может из своей стихии перейти в некромантию, само по себе такое вполне возможно. Только переход такой делается не по щелчку пальцев. Переход требует подготовки, времени, он не происходит с бухты-барахты и в мгновение ока. Ежелин тоже прошла этот путь не за один заход. Вопрос: каким был этот путь? И что мне с ней делать?

Коснуться её души не так-то сложно, всё это пространство изначально создано моей силой, и пусть сейчас оно мне не в полной мере подчиняется, но пощупать я могу. И то, что я ощущаю — оно неправильное. Её душа не ощущается, как нечто цельное, нет оболочки, нет наполнения. То, что должно быть относительно однородным шаром с уплотнением внутри, является аморфной амёбой из выплеснутых в разные стороны линий и некой… слизи? Её душа не имела целостности. По идее, в таком состоянии у неё и личности полноценной быть не должно, но она, вроде как, есть.

И ключевой вопрос: является ли действительно существо, с которым я играю в шахматы, — Ежелин? Сколько от личности эльфийки в этом мёртвом духе, способном на базовую некромантию? Если поддамся на её уговоры, кого я выпущу в реальный мир? Просто ещё одного лича, пусть более жирного и куда прочнее связанного с магией смерти? Или нечто иное? Нечто большее? Нечто, что не будет мне подчиняться?

Я всякую нежить уже успел наделать, и либо мертвецы мне полностью и безоговорочно подчиняются, либо я абсолютно уверен в тех, кого превращаю, как это было с Конрадом, новым главой республики. Я понимал его, он принимал мои цели и ориентиры, все в выигрыше.

Мой чёрный слон с «B8» двигается и рубит пешку на «D6».