Старость не радость, или замуж не напасть (СИ) - Шталь Александра - Страница 25

— Проще всего было бы порталом магическим, — пробормотала я. — Знаете, где такие?

— Надеялись, что ты подскажешь, — недобро усмехнулся Илья Муромец.

— Я знаю только один способ путешествия между мирами. Грибов надо наесться. Но тут гарантии никакой, куда закинет.

— Слыхал я про грибы, — почесал бороду Илья. — Дюже поганый способ.

— Ну, значит, воспользуемся старым дедовским, надежным, — Добрыня мотнул головой в сторону, где возле березы паслись два богатырских коня.

— Что-то я не вижу ни повозки, ни телеги, а на лошадях верхом я не ездила.

— С ума, что ли, старуха, спятила? — возмутился Илья. — Как можно богатырского коня в телегу запрячь?!

— А что же мне пешком за вами бежать?

— К хвосту привяжем, — мрачно пообещал Добрыня.

— А еще Добрыней зовут, — вздохнула я. — Добром тут и не пахнет.

— Разве ж зло наказать — не доброе дело? — спросил он, прожигая меня глазами.

— Успеем еще, друже, — остудил его пыл Илья.

Это настораживало. Пока я буду помогать искать Кощея, они меня не убьют. А вот потом могут отыграться за смерть товарища. И попробуй докажи им, что я не я, и хата не моя.

— Поедешь на моем коне, — это Илья уже мне сказал.

Кони конечно у богатырей были впечатляющие. Высокие, мускулистые, с пышными гривами и хвостами, с богато украшенными сбруями. За седлами были привязаны мешки с провиантом. Пока я раздумывала, как на коня взобраться, Илья ловко вскочил в седло, и схватил меня за шкирку, как котенка. Я и пикнуть не успела, как очутилась наверху.

Илья пришпорил коня, и тот помчался так, что ветер засвистел в ушах. Я сжалась в комок, вцепилась как клещ в конскую гриву, глаза зажмурила. Страшно. Упадешь — костей не соберешь. А Илья знай себе посмеивается:

— Неужто испугалась, нечисть лесная?

— Повежливее с бабушкой, — пристыдила его я.

— Видно, Алеша слишком вежливым с тобой был. За что и поплатился.

— Между прочим, его череп у нас на почетном месте стоит. И пыль с него мы регулярно протираем, — как всегда нашел время вставить свое веское слово Баюн.

Я повернулась к Илье и крикнула, чтоб уж наверняка услышал:

— Исправилась я! На путь добра встала.

— С чего бы это? — недоверчиво хмыкнул Илья.

— Кризис среднего возраста, переоценка ценностей. И вообще нужно уметь прощать и давать человеку второй шанс.

— То есть нам нужно отпустить тебя с миром? А потом ты опять ценности переоценишь и пакостить начнешь?

— То есть вы меня отпускать не планируете? — поймала его на слове.

Илья промолчал.

Совесть, что ли, соврать не позволила?

Ну да ладно, сейчас главное Софку из лап Кощея вырвать, а потом можно и о собственном спасении подумать.

Скакали мы долго. Внутренняя часть бедер аж горела, задницу не чувствовала, спина отваливалась. Сидеть было невозможно. Я и так и эдак ерзала, чтобы найти более удобную позу:

— Ты мощами своими не притирайся, не то не сдержусь, — прорычал Илья.

— Охальник! На старушкину честь покуситься решил! Еще и богатырь!

— Тьфу, старая кошелка! О чем думаешь? Нервируешь меня просто. Думаю, может, стоит тебя через седло перекинуть да веревками привязать?

Такая перспектива мне вообще не нравилась.

— Привал бы устроить, отдохнуть, не могу я больше, — взмолилась я. — Вы выносливые, к трудностям походов приученные, а я женщина слабая. Меня беречь надо.

— Хорошая идея, Илюша. Перекинь ее через седло. Только выруби для начала, чтоб припасы съестные не пожрала, — предложил Добрыня.

— Не надо меня вырубать! — всполошилась я. — И так память плохая. А то вообще позабуду все заклинания, и в Царство Кощеево не попадете.

— И то верно, — согласился со мной Илья. — Привал. Савраска, стой!

Конь встал как вкопанный, богатырь спрыгнул на землю и меня стащил. Ноги меня не держали, я рухнула на траву, и как червяк, отползла в сторону, чтоб Савраска ненароком не затоптал копытами.

Добрыня тоже спешился, отпустил своего жеребца пастись, а сам отправился в ближайший лесок. Понятное дело, долго ехали. Приперло. И видно сильно. Уже и солнышко к закату клонилось, а его все не было. Я даже вздремнуть успела.

Когда он наконец появился, на его плече болтались две утки. Илья тем временем тоже без дела не сидел, развел костер, принес котелок воды.

Надо же! И не побоялся меня оставить одну. Вдруг бы сбежала. Встав, я поняла, что далеко я не ушла бы при всем желании. Мою тощую щиколотку плотно обхватывала толстая веревка, завязанная на какой-то хитрый узел. Другой конец веревки крепился к раките, росшей неподалеку.

Самое главное в нашей дружной команде — доверие.

Добрыня, подойдя к костру, глубоко вздохнул:

— Ох, умаялся я, Илюша, и проголодался, — зыркнул на меня и швырнул мне под ноги добычу. — Ощипай!

От его приказного тона я опешила, присела и с ужасом уставилась на тушки. Фу! Перья! В некоторых местах они слиплись от крови.

Я брезгливо поморщилась. Нет уж. Сам убил, сам щипай. Можешь даже сам съесть. Чай за сутки, от голода не умру.

— Оглохла, что ли, трухлявая? — взревел Добрыня.

— Я вот думала, не ослышалась ли. Я ваш проводник в мир мертвых, ваша единственная надежда, и вы меня утку щипать заставляете? Вам бы на руках меня носить да пылинки с меня сдувать, иначе не видать вам царства Кощеева как своих ушей! — змеей прошипела я.

Баюн, все это время сидевший в сумке и умело изображавший неудачное творение таксидермиста, нервно дернулся.

Илья, видя, что назревает нешуточный конфликт, подошел ко мне и поднял уток с земли.

— Я ощипаю, Добрынь. Спать иди. Разбужу, как похлебка будет готова.

Илья справился с дичью быстро, ощипал, выпотрошил, нарезал на крупные куски и положил в котелок вариться.

Баюн, предвкушая скорую трапезу, выполз из мешка и подобрался ближе к костру. Этот маневр не остался незамеченным, и кот был вознагражден за свою смелость внутренностями. Жадно урча, Баюн принялся за еду. А у меня живот сводило от голода.

Когда над поляной поплыл аромат вареного мяса, я чуть слюной не подавилась.

Добрыня проснулся сам, его даже будить его не пришлось. Богатырь достал из седельного мешка плошки да ложки и подсел к огню. Илья щедро налил в его плошку похлебку, положил несколько кусков мяса и протянул товарищу. Себя он тоже не обделил. А про меня, видимо, благополучно забыли.

Какое-то время гордость боролась с голодом. Победу в неравной борьбе одержал голод, и я, громко прокашлявшись, напомнила о себе.

— Приятного аппетита, соколики. Я бы тоже от похлебки не отказалась.

— Ежели б предложили, тогда б и не отказалась. Вот только предлагать тебе никто не собирается, — волком взглянул на меня Добрыня, обгрыз утиную ножку и швырнул мне кость как собаке.

— Добрынь, Алешка мне был как брат. Я разделяю твои чувства, но, потерпи пока. В первую очередь нужно думать о том, как Кощея победить, а в этом только Яга нам поможет.

Добрыня резко поднялся, бросил плошку в сердцах о землю.

— Наелся, — буркнул он и зашагал в сторону леса.

Илья тоже встал, но не стал догонять товарища, а подошел ко мне.

— Он все никак не оправится после потери лучшего друга, — негромко сказал он и протянул мне свою плошку, а затем и ложку, перед этим протерев ее о штаны.

— Ешь, Яга, другой посуды у нас нет.

Хотела было отказаться, но живот предательски заурчал, и я все же решила пренебречь правилами личной гигиены и не выделываться.

Похлебав наваристый бульон, съев несколько кусочков мяса, я стала немного счастливее. Теперь бы еще поспать, неизвестно когда этим двоим приспичит в дорогу отправиться.

Только отползла к раките, свернулась под ней калачиком и прикрыла глаза, как ко мне пробрался Баюн.

— Спишь?

— Пытаюсь, — отмахнулась от него.

— Бежать надо, Яга, — зашептал кот. — Не сдюжишь ты в Мертвых землях.

— А сбежать сдюжу? У тебя четыре лапы, ты на них быстро ускачешь. А у меня две, и то больные. Богатыри, когда нас поймают, шкуру с обоих спустят. Если тебе не терпится с жизнью попрощаться, можешь рискнуть, а я лучше подремлю пока, — я нарочито громко зевнула и отвернулась от кота.