Черное лето - Крэйвен Майк - Страница 21

Если Элизабет Китон ела трюфели, прежде чем явиться в библиотеку Олстона, объяснений могло быть только два: либо ее держал в плену самый эксцентричный гурман в мире, либо… ее вообще не держали в плену.

В правдоподобности первого варианта По сильно сомневался.

Причина, по которой Китон не спросил о дочери, теперь была очевидна: он знал, где она все это время находилась.

Каков отец, такова и дочь.

Но если ее не похитили, что, черт возьми, они задумали? Ради чего оба согласились отдать шесть лет жизни? Какой у них мог быть мотив?

И что они планировали делать дальше? По какой-то причине Китон назначил По личную встречу и сделал ему загадочное предупреждение. Чего тут не хватало? Какой части головоломки недоставало?

Ему нужно было поговорить с Элизабет Китон. Так он и сказал Риггу.

– Зачем?

По заранее подготовил версию для констебля.

– Чтобы извиниться за то, через что ей пришлось пройти. И выяснить, смогу ли я понять, почему Китон не спросил о ней.

Он ожидал, что Ригг возмутится и скажет, что Элизабет явно не в том состоянии, чтобы разговаривать с человеком, по вине которого ей пришлось пережить шесть лет ада.

Но Ригг возмущаться не стал.

– Она пропала.

– Что значит пропала?

– Нам не удалось связаться с Элизабет Китон. Она не выходит на связь с сотрудником по взаимодействию с семьями, не появляется на встречах со службой поддержки потерпевших. Не появлялась в «Сливе и Терне». Прости, По, но мы понятия не имеем, где она.

Ригг говорил еще что-то, но По уже не слушал. Все это казалось полнейшим абсурдом. Почему Элизабет снова исчезла? Если только это тоже была часть плана, на который намекал Китон… но абсурдом казалось и это. Хотя с другой стороны, этот план разрабатывался как минимум шесть лет – почему он думал, будто сможет понять, что происходит?

По знал одно: что бы они ни задумали, он сомневался, что это кончится хорошо лично для него. Опасность была совсем рядом, но притаилась, как крокодил в мутной воде, и он не мог ее видеть.

Обнаружить, что Элизабет съела трюфели до того, как прийти в Олстонскую библиотеку, в определенном смысле было удачей. По всей видимости, она совершила ошибку. Но эта ошибка была небольшой и мало что значила с юридической точки зрения. Китон был явно не виноват в ее гибели, и она явно была жива. То, что ее на самом деле не похитили, не имело никакого значения. Отец ее не убивал.

Китон выйдет на свободу. И у По будут проблемы. В этом он не сомневался.

Выход оставался только один. Дальше тянуть было некуда. Пришло время бросить козырь. Нажать ядерную кнопку. Он разблокировал смартфон, напечатал четыре слова и отправил.

Четыре слова, появление которых Китон предугадать не мог: «Тилли, у меня проблемы».

По нужно было вернуться к началу. Делом Джареда Китона он уже занимался, но на этот раз ему требовалась проверка посерьезнее. Он намеревался зайти глубже. Составить полный психологический профиль. Выяснить, кто этот человек на самом деле. Что им двигало. Кому он причинил боль на пути к своей кулинарной славе. Разузнать у них то, чего не рассказал бы никто другой.

И то же самое касалось и дочери. В прошлый раз он понимал роль Элизабет как роль жертвы, а не соучастницы. Одним из правил жизни По было следующее: у каждого есть свои секреты. У Элизабет их, очевидно, было несколько.

Интересно, какие он обнаружит?

По пути в Хердвик-Крофт он попытался подсчитать, в какое время может приехать Брэдшоу. Он ни секунды не сомневался, что она приедет. Было уже два часа, а сообщение он отправил полчаса назад. Он рассчитал, что если она прочитает его, как только получит – этого следовало ожидать, потому что ее телефон постоянно был в ее поле зрения, – то приедет завтра вечером. Просто сорваться и примчаться она больше не могла – сперва ей требовалось перераспределить свою работу, – так что ожидать ее следовало не раньше, чем после обеда. Следовательно, у По было достаточно времени, чтобы запастись странным хлебом и подозрительно воняющим чаем.

Забрав Эдгара из питомника, он вернулся на ферму. Прежде чем покинуть Карлтон-холл, он сделал копию оригинального файла – того самого, о котором Ригг говорил во время их первой встречи. Гэмбл дал ему личный код копировального аппарата. По не был уверен, записывал ли он информацию на жесткие диски, да и, честно говоря, ему было наплевать. Если бы худшим из всех событий его жизни был бы арест за нарушение безопасности данных, он считал бы себя счастливым человеком. До прибытия Брэдшоу он намеревался ознакомиться с первоначальным расследованием.

Прибыв в Хердвик-Крофт около четырех, По сделал себе сэндвич с жареным яйцом, а девять яиц оставил Эдгару – все равно начинали портиться.

Ураган «Венди» пока и не думал приближаться. Солнечный полдень сменился великолепным вечером, и летний воздух опьянял. Такие вечера выпадали нечасто, и По решил поработать на улице. Он расставил стол и стулья так, чтобы на них попало как можно больше света. Когда он приобрел эту тяжелую уличную мебель, обработанную под давлением, она была естественного бледно-зеленого цвета, теперь же, после почти двух лет под солнцем, дождем и снегом, приобрела красивый серебристо-серый оттенок плавучего леса.

Разложив содержимое папки на столе, По прижал его камнями, как пресс-папье. Эдгар бродил неподалеку, и овцы, бродившие рядом, настороженно наблюдали за ним.

Протерев рукавом очки, По принялся за чтение. Фотографии с места преступления были интересны, но теперь, зная, что они постановочны, он поборол искушение потратить на них слишком много времени. Лишь окинул беглым взглядом, чтобы освежить в памяти, и отложил в сторону.

Заключение патологоанатома о количестве крови, обнаруженной на месте преступления, он и беглым взглядом не удостоил. Когда они обсуждали версию с похищением, патологоанатом заявил, что потеря крови была недостаточной, чтобы привести к смерти, но как только речь зашла об убийстве, тут же переобулся в воздухе. У По не было времени на патологоанатома, говорившего полицейским то, что те хотели услышать. Будь на месте преступления Эстель Дойл, она бы рассказала все так, как видела сама, и ей было бы наплевать, соответствуют ли текущей версии эти факты.

Просмотрев сводки погоды за неделю до исчезновения Элизабет, По решил, что попросит Брэдшоу их перепроверить. Что бы они ни планировали, он подозревал, что в ту ночь все пошло не совсем так, как им хотелось, и, возможно, свою роль сыграло резкое похолодание.

Он добавил еще два документа к требующим проверки: один подтверждал покупку Китоном обвалочного ножа, тесака и мясной пилы, другой указывал на несоответствие в его графике. Вполне возможно, что Китон допустил эти ошибки намеренно, но надо было, чтобы Брэдшоу их проверила. Новый взгляд на старые доказательства делу никогда не повредит.

Что его действительно интересовало, так это показания свидетелей. Вот где было настоящее золотое дно. С кем они разговаривали? С кем не разговаривали? Кому задали неправильные вопросы? Кто дал неправильные ответы на правильные вопросы?

Он не ожидал, что получит из этого файла какую-нибудь действительно ценную информацию – будь она там, он бы уже ее обнаружил шесть лет назад, – но он рассчитывал составить список людей, с которыми мог бы поговорить.

Отсортировав документы на три стопки – те, что не стоили его внимания, те, которые стоило прочитать еще раз, и те, с которыми он уже был знаком, – он стал читать оставшиеся, те, которых он раньше не видел.

По большей части они были опубликованы уже после вынесения приговора. Протокол Межведомственной комиссии по оценке рисков он прочитал немедленно. Ее собрание прошло в Даремской тюрьме сразу после того, как Китона приговорили, и на нем присутствовали люди, связанные с этим делом. Какие-то имена были знакомы По, какие-то – нет. Он добавил в список людей, с которыми хотел поговорить, офицера, что был приставлен к Китону. Хотя в Дареме Китон пробыл недолго, этот офицер мог бы рассказать, как прошли первые дни шеф-повара в качестве заключенного. По сделал себе пометку получить записи о пребывании Китона в тюрьме и о тех, кто навещал его в эти шесть лет.