Мой драгоценный мужчина - Шерстобитова Ольга Сергеевна - Страница 2

Я бросил взгляд на ладонь, ощущая, что в какой-то момент, который даже толком не могу вспомнить, оцарапался острым каменным осколком. Рука была в крови, но рана затягивалась прямо на глазах. Видимо, то же самое заметил и Рашхан.

Пока я в оцепенении смотрел на происходящее, Рашхан щелкнул по камню на лиару.

– Что случилось? – раздался властный голос, в котором я узнал правителя Нарана.

Никаких приветствий, никаких лишних слов.

– У Криса Рейеса только что проснулся дар третьего уровня к управлению камнем.

Эти слова окончательно вернули меня в реальность, но принять ее я просто не успел.

– Раненые или убитые есть? – сухо поинтересовался Наран.

Меня сковал ужас, ответа я ждал не дыша. Знал, что полигон пустовал, находился на самой окраине военной академии, но это могло не спасти.

– Нет. На полигоне мы были вдвоем. Он полностью разрушен. Остальные не задело, успела сработать защита.

Я позволил себе тихо выдохнуть. Вдали взвыли сирены, послышались голоса военных, отдававших приказы. Рашхан вскинул руку, закрывая нас обоих тьмой, не давая им пока что до нас добраться. Его сила, обычно мощная и грозная, для меня ощущалась теперь совсем спокойно.

– Откат? – спросил Наран.

– Крис? – позвал Рашхан, заставляя вздрогнуть и вернуться из своих мыслей и ощущений. – Холод, усталость, потеря чувства контроля имеются?

Покачал головой.

– Какие-то иные необычные ощущения? – дотошно спросил брат.

– Ничего.

Остаток разговора я уже не слышал. Все это время просто бездумно смотрел на сверкающий кусок щита и до побелевших костяшек сжимал покалывающие пальцы, ощущая, как заново падаю в бездну.

Пять лет спустя

Миранда Харт, 17 лет

– Миранда, как ты быстро вернулась, – улыбнулась мама, ставя в духовку вишневый пирог, едва я вошла на кухню, держа в руках букет поздних цветов и прикидывая, где бы найти для них вазу.

– Или это мы запаздываем, Оливия! – задумчиво протянула тетя Руфина, мамина старшая сестра, продолжая взбивать венчиком, судя по запаху, острый соус.

– Да нет, гости соберутся только через час, как раз успеем, – отмахнулась мама, поправляя фартук и зорко оглядывая кухню на предмет того, что еще не успели сделать.

Две другие мои тети, жены младших папиных братьев, Зарина и Моника о чем-то тихо переговаривались, занятые созданием многочисленных канапе. Бабушка Гера в наушниках резала овощи для салата и время от времени тихонько подпевала в такт звучавшей мелодии. К труду пристроили даже двух моих младших четырнадцатилетних братьев и трех двоюродных, доверив им на заднем дворе приготовление шашлыка, пусть и под присмотром дяди Джена. Тетя Руфина выставила своего мужа с кухни, заявив, что здесь он будет только мешаться, едва он туда заглянул часа так три назад. В гостиной слышался звон посуды, две двоюродные сестры накрывали на стол.

Такая предпраздничная суматоха в доме царила в честь моего завтрашнего отъезда в Хантум. Две недели назад я поступила в Ариатскую Звездную Академию на отделение по охране природы, собираясь пойти по стопам отца, который работал начальником охраны заповедника. Я давно решила, что работать вместе с ним в любимом месте, где я провела все свои семнадцать лет, когда закончу учебу, – отличная идея.

Вся моя многочисленная родня, проживающая здесь же, в Факарте, небольшом городке с населением всего в десять тысяч жителей, от которого до Хантума три часа полета на флаере, так или иначе была связана с заповедником. Кто-то занимался наукой, кто-то работал инспектором, тетя Руфина водила экскурсии, а бабушка Гера числилась художником-оформителем. Рисовала она при помощи красок и кистей, а не планшета, за что давно прослыла чудачкой.

Не то чтобы моя семья против технологий, в том же научном отделе заповедника, где работает дядя Джен, без них никак, но вот если можно обойтись… Тетя Руфина лучше возьмется за венчик вместо блендера, а мама с удовольствием сделает пирог из вишни, собранной у нас в саду, параллельно хвастаясь, какие у нее выросли знатные овощи на грядках.

Я, наконец-таки, нашла вазу, налила из-под крана воды и поставила в нее цветы. Сладкий аромат еще сильнее поплыл по комнате, даря привычный уют.

– Мама, может, все же я помогу? – в который раз поинтересовалась за этот день.

Семья, решив, раз праздник в мою честь, отстранила меня от приготовлений, и я маялась непривычным бездельем.

– Сами управимся. Ты чемодан с сумками перепроверила? Вылет завтра в восемь, – отмахнулась встречным вопросом от моего предложения мама.

– Все готово, – улыбнулась я.

Вещи мы собирали почти неделю, то убирая что-то, то добавляя, и только вчера закончили, с облегчением выдохнув. Никогда не думала, что это так хлопотно! Впрочем, из Факарта больше, чем на пару дней на школьные экскурсии, я никуда не ездила. Несколько раз родные порывались на каникулы отправить меня на отдых на море или в горы – покататься на лыжах, но я отказывалась. Мне было хорошо здесь, со своей шумной и любящей семьей, а развлечения я себе спокойно находила в заповеднике, по возможности помогая отцу.

– Тогда иди наряжайся, – велела мама, поправляя выбившийся из прически каштановый локон, и бросила взгляд на часы.

Нахмурилась.

– Леон что-то задерживается…

– И не звонил? – поинтересовалась я, зная, насколько отец ответственный.

– Он сегодня лиар дома забыл, – вздохнула мама, вытаскивая из шкафа белоснежную скатерть, собственноручно расшитую цветами.

– Хочешь, схожу к нему? – нашлась я. – Ну, или встречу, если он уже в пути. Папа же всегда одной дорогой ходит, точно не разойдемся.

– А как же приготовиться к празднику? – возмутилась тетя Руфина.

При всей своей любви ко мне, она не одобряла мое пренебрежительное отношение, когда дело касалось наведения красоты.

– Успею, – отмахнулась я. – Вы главное – сами найдите время переодеться.

Тетя как-то обреченно вздохнула, смотря на меня, но ничего не сказала. Я чмокнула маму в щеку и вышла на крыльцо, вдыхая запахи уходящего лета – спелых яблок и ранних астр.

За домом практически сразу же начинался хвойный лес, и я пошла по тропинке, усыпанной иголками и шишками. Вдали слышались редкие птичьи голоса, по макушкам деревьев бежал ветер, с ветки на ветку скакали рыжие белки. До чего же хорошо!

Дойдя до границы заповедника, я приложила к щиту лиар, чтобы получить допуск, и немного прибавила шаг, торопясь увидеть отца.

Он появился на тропинке минут через десять – высокий брюнет с армейской выправкой, одетый в темно-зеленый костюм. Я рассмеялась и бросилась к нему в объятия.

– Миранда, задушишь, – улыбаясь и тем не менее крепко обнимая, сказал отец. – Вещи все собрала? – спросил, едва мы пошли по тропе.

– Еще вчера. Как думаешь, есть шанс, что мама и бабушка в последний момент на всякий случай не соберут еще пару сумок?

– Я бы не надеялся. И багажное место во флаере для тебя заранее заказал побольше, – предусмотрительно заметил отец, сверкая карими, как и у меня, глазами.

– О! Спасибо!

Он вдруг остановился, неожиданно серьезно посмотрел на меня.

– Миранда, ты в своем выборе уверена? Если тебе по душе какая-то другая профессия…

– Какая другая? – удивилась я. – Мне с тобой хочется работать, здесь.

– Ну… охрана природы для тебя явно лучше науки. Ты не любишь сидеть на месте и всегда была таким сорванцом… Даже не верится, что уже выросла!

Я совсем растерялась, не ожидая от отца такой сентиментальности. Наверное, навеяно скорой разлукой.

– Не переживай, папа. Все будет хорошо! – заверила я, не зная, как его еще приободрить.

В этот момент над головой тревожно взлетели птицы, а воздух вдруг наполнился гарью. Сердце пронзил страх от мгновенного осознания, что в заповеднике случилась беда. Пожар! И с какой стороны он идет, непонятно. По ощущениям, ветер несет запахи слева, но это может быть обманчиво.